Наш маленький Грааль

– Какой тебе массаж, ты не на Уимблдоне, – суровеет тренер. – Чтобы к шести был тут, с формой, как штык!

Что ж, до шести еще есть время. И поваляться в номере, и прогуляться по городу, и даже напрячь Николая Угодника еще одной просьбой. И пусть святой не тратит силы на какого-то Кязимова – нужно попросить, чтобы он сразу Максу удачу в финале послал!

«Эх, надо было еще с собой для полной гарантии дедовскую железяку взять!» – весело думает Макс.

Настроение у него просто шикарное. Макс уверен: он самый великий, самый удачливый, самый талантливый! И все получится – зашибись!

…Но только и хорошее настроение, и удача небезграничны. И когда в шесть вечера они с Михалычем встречаются на корте, на Макса будто ступор нападает. Теперь он, хотя и не пил, играет хуже поддатого Худякова. Мячи, как заколдованные, кучно ложатся за пределами корта. Михалыч злится, собравшаяся посмотреть на тренировку мастера ребятня из местной теннисной школы подленько хихикает… Солидный мужчина на трибуне, по виду похожий на теннисного агента, смотрит разочарованно.

Наконец тренер досадливо бросает ракетку и выносит вердикт:

– М-да. С такой игрой тебе не то что против Кязимова, против любителя ничего не светит.

«Вот это поддержал! Вот это помог накануне четвертьфинала!» – бесится Макс.

Но бесится про себя, не хватало еще ему сейчас с тренером поссориться.

– Завтра все будет нормалек, – заверяет он Михалыча.

И понуро под насмешливыми взглядами юных теннисистов бредет прочь.

Теннис – штука изменчивая, тут важен только последний результат. И неважно, что утром ты разделал под орех именитого соперника, это уже забыто. Сейчас главное, что вечером ничего не удавалось. А если и завтра игра в таком же стиле пойдет?! Что, судьба над ним издевается, что ли?! Продуть Кязимову – это же будет верх несправедливости!

Макс вернулся в гостиницу, бросил в номере сумку, включил телевизор. Как назло, наткнулся на передачу, где ведущий, психолог, похожий на юного козлика, пользовал полную даму, измученную комплексами неполноценности.

– Вам и дальше будет не везти, если вы не полюбите себя! – звучало с экрана.

«А ведь я тоже совсем себя не люблю, – понимает Макс. – Подумаешь, тренировка не задалась – с кем не бывает? Забить. Сегодняшний матч я выиграл. И завтра тоже должен выиграть. Только почему я в это совсем не верю?!»

Да уж, настраиваться в одиночку – Михалыч опять где-то шляется, – в пустом, казенном, пропахшем чужим потом номере у него не получается никак. И хотя на часах уже десять вечера, Макс решает пройтись. Может, сонный и скучный покой Староивановска, как и вчера, поможет ему поймать нужное настроение?

Тренер, конечно, если увидит, что подопечный в такую поздноту где-то шляется, поднимет жуткий скрип, но плевать.

Макс шустро спустился на первый этаж, воровато, бочком, проскользнул мимо рецепшен… и тут же нос к носу столкнулся с солидным, смутно знакомым мужиком.

– Добрый вечер, Максим, – вежливо поздоровался тот.

Тут молодой человек его узнал и дико смутился. Потому что именно этот хрен околачивался вечером на его тренировке. И стал свидетелем его полного позора. А тут, в гостинице, он что делает?!

– Мы с вами уже заочно знакомы, я сегодня смотрел на вашу игру… – подлил масла в огонь тип.

Макс не удержался, скривился. А мужик приветливо протянул руку и представился:

– Андрей Леонидович.

– Вы, наверно, агент, – тоскливо предположил Шадурин.

– Нет, – покачал головой мужик. – Я – теннисный психолог.

– Кто-кто? – изумился Макс.

Про то, что в теннисе существуют свои психологи, дорогостоящие и важные, он, конечно, знал, только никогда не думал, что эти небожители снисходят до какого-то фьючерса в Староивановске.

– Теннисный психолог, – повторил его новый знакомый. И проницательно заглянул ему в глаза: – Мне кажется, что сейчас вам просто необходима моя помощь.

Да что этот дядька, смеется, что ли? Всем же известно, что один сеансец психоподдержки – это минимум двести баксов. Может, Жюстинка Энин-Арденн и может себе мозгоправа позволить, только не он, не Макс.

– Вы зря волнуетесь, – тем временем бормочет Андрей Леонидович. – Я вовсе не собираюсь требовать с вас денег…

Еще хлеще.

– Хотите, чтоб я рассчитался натурой? – хмыкает Макс.

А что – мужик с виду холеный, вполне может педиком оказаться.

– Опять не угадали, – усмехается собеседник. – Не верите, что помогать можно без всякой задней мысли?

Да откуда он взялся, этот незваный благодетель? И кто дал ему право вот так, нимало не смущаясь, лезть в чужие дела?!

– Дайте мне пройти.

Макс, пытаясь расчистить дорогу, слегка двинул собеседника плечом. Но тот – вполне в духе классного теннисиста – сделал шаг в сторону, и снова оказалось, что они стоят лицом к лицу. И глаза мужика – проникновенные, вдумчивые – так и буравят Максово лицо, расслабляют, успокаивают… Гипнотизер, что ли, какой-то?

– Максим, я прошу всего лишь двадцать минут вашего времени, – не сдается Андрей Леонидович. – Выпьем вместе по чашке чаю, а потом, как и собирались, вы пойдете один бродить по городу.

«Откуда он, интересно, знает, куда я собирался?!»

– Да что вы ко мне привязались?!

Достал уже.

Но мужик на грубость не обиделся. Пожал плечами:

– Просто я хочу, чтоб ты этот турнир выиграл. Именно ты. Такой ответ устраивает?

– Нет. Какое вам до меня дело?

– Ответить честно? Именно до тебя – никакого, – ухмыльнулся мужик. – Мне совершенно все равно: Чепиков, Худяков, Лялин, ты… Я ходил на тренировки ко всем. Но только в тебе почувствовал потенциал. Большой. Настоящий.

Приятно, конечно, только не очень верится.

– Так выпьем вместе по чашке чаю? – настаивает Андрей Леонидович.

Наверно, будет проще согласиться, чем спорить дальше.

– Выпьем, – устало кивнул Макс. – Буфет, по-моему, еще открыт.

Кязимов явился на матч с сумасшедшим настроем. Еще только на корт входил, снимал ветровку, доставал из сумки ракетку, а Макс уже почувствовал: противник хотя и середнячок, а спуску ему не даст. Сразу видно: человек и тренировался накануне в меру, и чувствует себя прекрасно, и законные восемь часов проспал… Понял это и Михалыч. Крикнул со своей трибуны: