Наша личная война
Шрифт:
Мне вдруг стало страшно. Обжитое нами ущелье в одну секунду стало чужим и враждебным. Вокруг была темень, где-то недалеко, пробно разгоняясь для ночного концерта, начинали выть волки. Казалось, что наверху, в пещере, затаилось какое-то чудовище и теперь выжидает удобного момента, чтобы напасть на нас. Сейчас прыгнет сверху и вопьётся острыми клыками в горло…
– Звони Исламу, – тихо сказал Аюб. – Мобилу курткой прикрой, не свети.
Я вытащила телефон, расстегнула куртку и, прикрыв голову полой, набрала номер. Ответом мне были умиротворяющие гудки. Точно так же гудел телефон,
«Возьми себя в руки, – мысленно приказала я себе. – Все телефоны гудят одинаково, не нужно паниковать!»
Я позвонила ещё несколько раз. Тишина…
– Понятно, – сказал Аюб, даже не спрашивая, каков результат. – Ну что ж… Звони Деду.
– Дед запретил звонить, – неуверенно возразила я. – Его номер можно набрать только в самом крайнем случае.
– Мне почему-то кажется, что сейчас как раз тот самый крайний случай, – спокойствие Аюба показалось мне каким-то зловещим. – Звони. Если он ответит, дашь мне трубку, я сам буду говорить.
– Да ладно, обойдусь. – Я стала набирать номер Деда. – Тоже мне, камикадзе…
Телефон опять ответил гудками. Четыре попытки с интервалом в минуту – всё впустую.
– Они мертвы, – сказал Аюб, не меняя тона, как будто речь шла о чём-то совершенно обыденном.
– Ты думаешь…
– Я не думаю, просто чувствую, – уверенно подтвердил Аюб. – Они мертвы. А мы в ловушке. Назад нам нельзя, без фар мы отсюда не выберемся. Через Челуши – тем более нельзя.
Аюб отошёл ещё на несколько шагов и с минуту вслушивался в тишину. Затем вернулся ко мне и сообщил своё мнение:
– Там никого нет.
– Где – «там»?
– В пещере. Там пусто.
– Ты уверен?
– Да, уверен. Если бы там кто-то был, я бы чувствовал это.
– Аюб… Ты же ведь не экстрасенс, чтобы такое чувствовать!
– Да, не экстрасенс. Но всё равно чувствую. – Аюб пошёл к машине. – Попробуем подняться.
Аюб достал из багажника тонкий буксировочный трос и на ощупь вдел в его петлю карабин трёхпалой «кошки». У него в багажнике всегда лежит пара таких приспособлений, по нашему бездорожью и гористой местности довольно часто приходится пользоваться.
– Отойди подальше, – сказал он мне. – А то свалится сверху и испортит личико. Будешь потом некрасивая, мужики любить перестанут.
У него ещё хватает сил шутить! Я места себе не находила, тревога и неизвестность раздирали моё сердце на части. Казалось мне, что на нас со всех сторон смотрят в ночные приборы спецназовцы федералов и ждут команды своего командира, чтобы открыть огонь.
– Да нет никого, я же сказал тебе, – Аюб каким-то образом почувствовал моё волнение. – Ни в пещере, ни вокруг нас. Мы тут одни. Ну, давай – удачного полёта…
«Кошку» он метал минут десять, не меньше. Не видно ничего, попробуй тут прицелься как следует. Железяка скребла о камни и с громким стуком падала обратно. Я каждый раз вздрагивала.
– Не слышно, не бойся, – успокоил меня Аюб, он опять каким-то шестым чувством уловил мои страхи. – Ветер воет, всё глушит.
Я подумала в тот момент, что он действительно похож на волка. Нет, не внешне – он очень даже симпатичный
на лицо. А похож по сути своей. Какое-то сверхчутье у него, нехарактерное для обычного человека, что-то в его натуре есть от зверя…Наконец Аюбу удалось прочно зацепить «кошку».
– Ты в перчатках? – спросил он.
– А ты угадай, – буркнула я. – Если ты у нас такой экстрасенс…
– Короче, если нет – надевай и иди сюда.
Я подошла, Аюб вручил мне конец троса с петлёй на конце, велел удерживать натяжение и отвёл в сторону. А сам подогнал машину точно на то место, где только что стоял.
– Если упаду, то на крышу, не так больно, – сказал он и полез наверх.
Вскарабкался он за считаные секунды. Немного постоял наверху, прислушиваясь, затем подбил «кошку» каблуком и сказал:
– Фонарь в «бардачке». Возьми, в петлю продень.
Я прицепила фонарь, он поднял его и вошёл в пещеру. С минуту я ждала, достав на всякий случай пистолет. Сейчас раздастся крик, длинная очередь и…
– Ты в перчатках? – раздался голос сверху.
– О Аллах… Да, да – я в перчатках!
– Хорошо. Цепляйся за трос. Держись крепче. Лицом к скале, ногами упирайся. Поехали!
Аюб втащил меня наверх не хуже механической лебёдки – я вешу добрых семьдесят кило, но силища у него просто неимоверная!
– Держи, – он протянул мне гранату. – Я буду светить. Держись от меня слева, ближе трёх шагов не подходи. Пошли…
В пещере всё было перевёрнуто вверх дном. Воняло порохом и ещё какой-то дрянью, очень похожей на черёмуху. Откуда здесь черёмуха? Мелькнула дикая мысль: может, кто-то притащил сюда пару охапок черёмуховых веток?
– Газом травили, – прошептал Аюб. – Ступай аккуратнее…
Под ногами скользили гильзы. Их тут было много. Я уже перестала обмирать на каждом шагу, поняла – случилось самое страшное, надо быть готовой ко всему.
А потом мы нашли целую кучу трупов. Они лежали в углу «медресе» и были присыпаны сверху камнями. Их побросали вповалку, как попало, среди зрелых мужчин лежали наши воспитанники, избравшие путь Джихада. Недолгим оказался этот путь…
– Не трогай, – сказал Аюб. – Может, заминировано…
А я и не трогала – просто присела рядышком, потому что почувствовала слабость в ногах. Нет, я всякого насмотрелась и привыкла к виду трупов. Просто в тот момент это было действительно страшно. Темень кругом, узкий луч фонарика скачет по полу, вдруг – искажённое предсмертной мукой лицо…
Дверь прохода, ведущего в «рай», была распахнута настежь. Мы направились туда, Аюб шёл впереди, ступая с носка на пятку, как будто боялся кого-то спугнуть. А там некого было пугать. В бывшем «раю» было гадко. Чёрная кровь, фрагменты тел, всё развалено, обуглено, затоптано…
Мы вернулись в первую пещеру, и Аюб на свой страх и риск начал осторожно разбирать камни на братском захоронении. Я светила фонариком, хотя он сказал мне, чтобы положила фонарь на пол и спряталась в проходе. Подумала – если сейчас взорвусь вместе с Аюбом, значит, такова судьба. Тут столько трупов, если прибавится ещё два, большого ущерба не будет. Всё равно, если Дед мёртв, наша миссия провалена.