Наша служба

Рыков подошёл к закрытой двери и постучал.

– Войдите, – прозвучало из кабинета.

Кабинет полковника Маунта выглядел, как и положено кабинету начальника полиции. Деревянные панели, красный ковёр, портрет президента на стене. Единственное отличие составлял стеклянный стеллаж, уставленный абсолютно не полицейскими экспонатами. Там были разнообразные коллекционные фигурки рыцарей, драконов и прочие элементы настольных игр.

Полковник Маунт оказался на удивление молод, чуть старше Прокофьева, но намного крупнее сержанта.

– Полковник ГАИ Рыков, сержант ГАИ Прокофьев.

– Полковник Маунт. – Полицейский пожал руки гаишникам.

– Извините, что без предупреждения. Ваш адъютант…

– С ним снова случился солнечный удар? – невинно спросил Маунт.

– Можно сказать и так. А что, часто случаются?

– Бывает. Я ему даже статью давал почитать о взаимосвязи между неуважительным отношением к посетителям и подверженности солнечным ударам. Не помогло.

– И где же вы такую статью нашли? Я бы своему адъютанту её тоже дал почитать.

Маунт ухмыльнулся:

– Самому пришлось написать. Но до него, видимо, не дошло. – Маунт развёл руками. – Итак, чему обязан?

– Полчаса назад был похищен один из моих сотрудников. Старшина Беляев. Я буду безмерно благодарен, если вы поможете его найти.

Улыбка сошла с лица Маунта. Он стал предельно серьёзен.

– Где? Когда? Рассказывайте всё, что знаете.

Рыков максимально подробно пересказал момент похищения.

– Сейчас разошлю всем сотрудникам ориентировку, – сказал Маунт.

Сенсорная панель на столешнице засветилась, замелькали буквы, сообщающие о подключении к базе сотрудников органов правопорядка.

– Номер удостоверения? – спросил Маунт.

Рыков продиктовал шестизначный код, закреплённый за Семёнычем.

Маунт отстучал номер, на экране появилась фотография и анкетные данные Семёныча. Данные тут же были помещены в шаблон бланка ориентировки. А вот шаблон разительно отличался от всех, которые Прокофьев видел раньше.

По форме он напоминал игральную карту. Белый прямоугольник с синей, скруглённой по углам рамкой. Фотография разместилась по центру «карты», над ней появились имя и фамилия Семёныча. В левый верхний угол карты Маунт поместил значок ГАИ, в правом написал: «Level 5».

Внизу карты были ещё два поля, подписанные: «Поощрение» и «Наказание». В оба поля Маунт ввёл цифру «8».

Прокофьев и Рыков смотрели на действия Маунта с недоумением, но не отвлекали.

К карте Семёныча присоединилась карта с коричневой рамкой и изображением транспортного средства, на котором увезли Семёныча. Следом за ней Маунт создал две карты с зелёной рамкой, одну для Рыкова, другую для Прокофьева. Поощрения и наказания были всё так же равны восьми, только у Антона вверху было указано «Level 3», а у Рыкова «Level 8».

После этих манипуляций Маунт нажал кнопку «Сдать».

– Всё. – Полковник откинулся на спинку кресла. – Теперь любой из моих сотрудников, если только увидит вашего старшину, сделает всё возможное, чтобы помочь ему. Кроме того, вам окажут максимальное содействие в вашем расследовании.

Рыков разглядывал изображения на столешнице.

– Интересная система. И как это работает?

– Когда я только начал здесь работать, у нас уже существовало разграничение ориентировок по цвету. Красный – разыскивается, зелёный – сотрудничество, синий – пропавший. Так уж получилось, что вся наша молодёжь тогда подсела на настольные карточные игры. А когда время прошло, звания повысились, мы немножечко усовершенствовали систему. Рамка – всё те же цветовые коды. Символы вверху указывают на принадлежность к какому-либо классу: гражданский, полицейский, преступник. Уровень уточняет расположение в иерархии. Для вас он значит звание, для преступников – приближенность к криминальным авторитетам. Для гражданских – личные связи. Поощрение и наказание указывают степень последствий за невыполнение ориентировок.

– И что же в таком случае значит цифра «8»?

Маунт криво усмехнулся.

– Я так скажу: четвёрочка в наказаниях – это неделя работы регулировщиком в очереди общественного туалета.

Рыков кивнул.

– Спасибо. Я в долгу не останусь.

– Потом, – отрезал Маунт. – А вы что намерены делать? Если скажете: «сидеть в гостинице и ждать новостей» – не поверю и обижусь.

– Попробуем порасспрашивать сами, может, что-то разузнаем.

– Хорошо. Только, полковник, постарайся, чтобы солнечные удары вокруг тебя случались пореже.

Первым делом гаишники отправились в местный космопорт, чтобы добыть информацию о кораблях, покинувших планету за последние два часа, и передать информацию о них в штаб.

Космопорт Палимино оказался не слишком большим и насыщенным. Вдали от основного здания на стартовой площадке виднелось не больше десятка транспортных средств. Что ж, это упрощало гаишникам задачу.

На входе в космопорт Прокофьев заметил знакомое лицо и, попросив Рыкова подождать минутку, направился к готианскому контрабандисту.

– Привет, Вантиар.

– Товарищ сержант! – радостно воскликнул готианец. И заискивающе добавил: – Или уже генералиссимус?

– Ты здесь какими судьбами? – спросил Антон, игнорируя лесть.

В принципе Прокофьев не удивился бы, услышав, что Вантиар приглашен к Семёнычу на день рождения. За три месяца работы со старшиной он уже ко всякому привык.

– По делам я здесь, – смиренно ответил готианец. – Травки целебные для паствы своей ищу.

– Наркоту, что ли, закупаешь? – ехидно спросил сержант.

– Что вы такое говорите! Я смиренный последователь своего Божества!

Прокофьев криво ухмыльнулся и уставился в глаза готианца немигающим взглядом.

– Ну, разве я виноват, – тут же начал оправдываться Вантиар, – что некоторые из трав в просроченном виде вызывают лёгкие побочные эффекты? Это не умаляет их питательности!

– Да ладно, не нервничай, я не на службе, – успокоил готианца Антон. – Куда теперь собираешься?

Готианец облегчённо вздохнул и поспешил перевести разговор с опасной контрабандной темы на более нейтральную.

– Ещё не решил. Собирался на Воданиан проповедовать путь Великого Козла, но там вчера революция технократов произошла. Теперь любая религиозная атрибутика является уголовным преступлением.

За спиной готианца Рыков постучал по циферблату часов. Прокофьев проигнорировал сигнал.

– Не хочешь ли посидеть где-нибудь, побеседовать?

– Я недавно обедал.

– Обидно, – как можно грустнее произнёс Прокофьев. – А я вот в последнее время о жизни своей задумываюсь. О поиске пути истинного…