Наше единственное лето

Вдруг недалеко от меня, на лестнице рядом с библиотекой кто-то отчаянно вздохнул. Я осторожно выглянула из-за угла и увидела сидящего на лестнице с совершенно разбитым видом Дениса.

— Что-то случилось? — я неспеша подошла к нему и попыталась присесть рядом, он тут же вскочил, снял пиджак и положил на ступеньки.

Ну надо же! А с виду не скажешь, что этот парень джентльмен.

Присела на краешек, чтобы не помять новый, и явно купленный по поводу выпускного, пиджак.

— Почему ты тут?

— Эля, прости меня, — судя по интонации, Денис глубоко раскаивался. — Я переволновался, и в самый ответственный момент у меня живот скрутило.

Я едва смогла скрыть улыбку, мысленно и во всех красках представляя, какие бы реплики по этому поводу отпустил мой брат. Пришлось даже губу прикусить и лоб наморщить. Хорошо, что здесь темно, а то я бы точно не смогла сдержаться и расхохоталась! Пока я стояла там в шаге от позора, Денис был…в туалете?! Разве это не самое забавное, что могло случиться со мной на моем выпускном?!

— Ничего, я выкрутилась, — как можно более спокойно постаралась сказать я.

— Да, я видел. Когда зашел в зал ты и этот парень были в центре внимания. Родители ахали и охали: какая вы красивая пара, — он помолчал и снова тяжело вздохнул. — Смотрелись вы, и правда, очень хорошо. Вы знакомы?

— Да. Это друг моего старшего брата.

— К лучшему, что все так случилось. Я был партнером так себе…

Мне стало жаль скромного и неуклюжего, но, судя по всему, неглупого и доброго Дениса.

— Мы старались, ведь правда?

Он наконец-то улыбнулся:

— Спасибо, что не сердишься. И прости еще раз.

— Заметано!

— Дэн! — донеслось до нас откуда-то издалека.

— Это мама, — обреченно сказал Денис. — Надо идти.

— Да, конечно, — я быстро встала, подняла и отряхнула его пиджак. — Не огорчайся, мы все переволновались.

Он грустно кивнул, накинул пиджак на плечо и неспеша пошел в ту сторону, откуда доносился мамин голос.

Когда его шаги стихли, я снова присела на лестницу.

За время моей прогулки по школе, глаза привыкли к темноте, и я вполне себе смогла разглядеть портрет Толстого, висевший рядом со входом в библиотеку. Взгляд у писателя был суровый и, вроде как, недовольный.

— Что, Лев Николаевич, осуждаете? — тихо спросила я его. — Убежала как ребенок, чтобы не объясняться с ребятами и скрыть свое смущение… Согласна, в восемнадцать стоит вести себя посерьезнее.

Мы помолчали.

— Сейчас, еще немного посижу и пойду.

Диджей включил медленный, послышались удивленные и ободряющие возгласы, видимо, ребята кого-то откровенно сводили и не скрывали по этому поводу своих эмоций.

— Ну конечно, где же еще может быть Эля Данилова, как не рядом с библиотекой? — по лестнице со второго этажа спускался Даня, держа в руках бутылку шампанского. — Детка, ты предсказуема!

— Ты только что назвал меня деткой?

— Ну, хорошо, не буду изменять себе: малая, ты предсказуема! — он сел рядом и улыбнулся.

— У меня есть имя.

— Твое имя слишком… — он даже поморщился, подбирая слово. — Вычурное. Словно ты не живая девушка, а персонаж какой-то пьесы.

— И все же это мое имя, — чувствуя, как начинаю сердиться, сказала я.

— Согласен, — сказал примирительно Даня и посмотрел мне прямо в глаза долгим, задумчивым взглядом. — Шампанского?

— Что за?.. — он просто игнорировал меня! — Спаивать несовершеннолетних противозаконно, знаешь?

— К моему счастью, вот уже несколько дней, как ты не несовершеннолетняя, — с этими словами он уверенным движением нажал на пробку, и та с громким звуком отлетела куда-то под лестницу. — Кажется, вечер становится романтичным.

Я с приоткрытым от удивления ртом взирала на дымок, струящийся из горлышка бутылки.

— Оу, чуть не забыл, у меня еще есть яблоко, груша и… и ничего больше нет, — Даня широко и немного виновато улыбнулся, протягивая мне фрукты.

— Ты считаешь это романтичным? — я наконец-то оправилась от удивления и взяла протянутое яблоко.

— Я всегда мечтал ночью в школе на лестнице у библиотеки выпить шампанского с красивой девушкой.

— Обрати внимание, Лев Николаевич не одобряет твои глупые мечты!

Даня посмотрел на портрет и засмеялся:

— Он был лузер в любовных делах и ни черта не смыслил в романтике.

— Как грубо, тем более что он ничего уже не может тебе ответить, — я улыбнулась, и он улыбнулся мне в ответ.

— Бокалов у меня тоже нет, поэтому пить будем прямо так, — Даня протянул мне бутылку, и я сделала маленький глоток.

Шампанское оказалось сладким, но от пузырьков я невольно наморщила нос.

— Не делай так, — Даня, откинувшись назад, облокотившись на ступеньку.

— Как?

— Не морщи свой носик. Я от этого с ума схожу.

— Что? — что творит этот парень?! Он что, клеит меня?!

— И закусывай, это все-таки алкоголь.

— Знаешь, Даниил… — решила не оставаться в долгу я.

— Ой, нет-нет-нет! — он даже сел снова ровно. — Ладно, малая, сдаюсь, — Даня поднял руки в знак капитуляции. — Согласен, мое имя тоже не сильно с реальностью стыкуется. Лучше без полных имен, окей?

Я не смогла сдержать злорадную улыбку — вот оно, его слабое место.

— Давай договоримся, — он сделал глоток и снова вернул мне бутылку, — когда у нас с тобой родятся дети, назовем их нормальными именами.

Шампанское, которое я успела глотнуть, но не успела проглотить почти в полном объеме оказалось на полу.

— Что?! — вытирая рот, возмутилась я.

Даня тихо засмеялся. Он явно забавлялся моим смятением.

— Лев Николаевич не одобряет, — я снова кивнула в сторону портрета и откусила большой кусок яблока.

— Главное, чтобы ты одобряла, — Даня снова облокотился на верхнюю ступеньку.

— Давай об этом лет через пять-семь поговорим, а лучше через десять.

— Почему так нескоро?