Наше послевоенное

Но мама не разрешает бабушке петь, говорит, что ей медведь на ухо наступил. Мне очень жалко бабушку, но потом, оказывается, медведь наступил на ухо и мне.

Когда это произошло и почему ухо целое, даже не поцарапано, мне не понятно. Но факт налицо. Медведь таки основательно потоптался на моих ушах.

Как, наверное, все лишенные музыкального слуха люди, я плохо понимаю, в чем дефект моего пения. Я люблю петь и пою вместе с бабушкой. Правда, не часто.

Я плохо засыпаю вечерами, и меня пугают Хокой. Хокой меня пугают еще с Солдатской. Хока большой, черный, лохматый и живет в темноте, прячась по углам. Он хватает непослушных детей, в основном девочек, и утаскивает куда-то в неведомое. Это очень страшно. Я сплю, укрывшись одеялом с головой, и буду любить спать так до старости.

Возле дома за сараями обрыв - спуск к реке. Там камышинки очень красивые, но мне туда нельзя. Я могу гулять возле дома, где меня все время обижает сосед- Толик Бова - красивый темноглазый мальчик на год старше меня. Его бабушка и моя бабушка ссорятся из-за наших склок. Я все время жалуюсь на него. Он отравляет мне жизнь - дерется. Я боюсь гулять одна.

Возле дома через тропку - лесок, а в нем кедры. На кедрах шишки. В шишках вкусные орешки, но я не могу достать шишки - кедры высокие. Толик Бова старше меня и мальчик. Он залезает на кедр и кидает мне шишки.

Прихожу, рассказываю бабушке, она сердится:

– Пока я тебя защищаю и препираюсь с его бабушкой, вы уже помирились.

Мама и бабушка поскандалили с Вершиниными (женой и тещей) и не разговаривают. Их полуторагодовалой девочке Ире теперь нельзя ходить к нам, но она иногда врывается в нашу комнату и мчится от порога прямо к моим игрушкам.

Она любила играть со мной, пока взрослые не поссорились. Мне тоже скучновато и я рада была бы поиграть хоть с маленькой девочкой. Но следом за ней в комнату стремительно влетает ее бабушка или мама и утаскивает обратно. Ира дрыгает ногами и орет как резаная.

У самого Вершинина бывают приступы. У него в голове засел осколок и его надо держать во время приступов, а то он покалечится. Две женщины не могут его удержать, и тогда кричат, и зовут на помощь и мама и бабушка (бабушка сильнее мамы), бегут и тоже держат, несмотря на то, что в обычное время не разговаривают. Им тяжело, они возвращаются уставшими. А мне туда нельзя, а то я испугаюсь. Я и так боюсь оставаться дома одна. А вот Оля, сестра моя троюродная, дочка дяди Вити и внучка бабы Веры, она не боится и остается дома одна. Бабушка ее хвалит, какая молодец. Мне не завидно, а жалко Олю: такая маленькая и одна в их большой квартире. Мне страшно уже за нее.

Дядя Витя сажает меня на одно колено, а Олю на другое и дает нам попробовать из своей большой пивной кружки. Сначала мне не нравилось, а потом ничего.

Еще дядя Витя ходит на охоту, у него красивые деревянные утки - подсадки. Он удачно поохотился и привез уток, и мы идем их есть. Они жесткие и невкусные, а есть их надо осторожно, а то сломаешь зуб об дробь. Из утиных перьев делают подушки, а большие переливающиеся перья дарят нам поиграть. Я совершенно очарована переливами утиных перьев.

Моют меня в корыте в комнате. Корыто ставят на две табуретки. Наносят воды и купают. Мыться я не люблю. Всегда реву, когда мне моют голову.

Мама сильно меня трет. Больно кожу. Но тереть надо до скрипа. Мама водит пальцами по промытой коже и спрашивает меня,

– Скрипит?

– Скрипит, скрипит, кричу я, хотя чувствую, что еще не очень-то скрипит.

– Не обманывай - сердится мама, - еще не домыта. Ну что за врушка растет.

В один прекрасный вечер мама опрокидывает корыто со мной на пол.

Льется вода. Помню я это очень смутно, зато хорошо помню отметину, которая осталась на стенке печки после удара корытом.

– Это Зошка лбом пробила, -дразнит меня бабушка, а мама молчит, она испугалась, когда я у нее летела вместе с корытом на пол.

Когда я подросла, меня стали водить в баню. В предбаннике пахло березовым листом и прелым деревом. Противно было наступать на мокрые осклизлые доски.

Когда ходили вместе с бабушкой, то она носила меня на руках.

Бабушка Вера любила париться, и все уговаривала маму и бабушку попариться. Но те не любили ходить в парную.

В бане надо было ждать, когда освободится тазик. Потом обязательно его ошпарить после чужих людей. Лучше всего ходить со своим тазом, что мы часто делали. Потом нужно отстоять очередь за водой. Набрать кипятку, ошпарить место на лавке, на которой потом можно будет сидеть, набрать теплую воду. Вот теперь, наконец, можно мыться. После мытья в тазике меня окатывают водой. Надо зажмуриться и не дышать, пока выливают целый таз воды. Потом меняют воду и моются во второй раз. Потом окатят два раза чистой водой и все, мытье закончено. Можно бежать в предбанник и быстро, быстро вытираться и одеваться, а то холодно и можно простыть.

Потом буфет в бане.

К тому времени дядя Витя основательно пристрастил меня к пиву.

Мама вспоминала, что в результате в буфете бани произошел такой случай:

Мама захотела пить и встала в очередь. Когда ее очередь подошла, она повернулась ко мне и спросила:

– Зоечка, ты что хочешь: пива или лимонада?

И в ответ раздался писклявый голос

– Пива....

Очередь оживилась, все стали заглядывать за бочку с пивом, из-за которой любительницу пива не было видно.

Меня очень редко называют Зоей. Зовут меня Зока или Зошка, или совсем ласково - Зокочка.

Происхождение имени таково: бабушка сказала беременной маме, которая хотела назвать меня Наташей - Думаешь у тебя там Наташка растет? Какая-нибудь Зойка. А что?
– сказала мама. Зоя- это оригинально. И я стала Зоей.

У нас гости. Может быть, празднуют чей-то день рождения. Я радостно возбуждена, верчусь и вдруг падаю на куклу, которая у меня в руках. Ту самую, из Москвы, подарок дедушки - куклу Наташку. Разбиваю колено и реву. Больно косточку на коленке. Кукле тоже разбиваю ногу. У нас сидит дядя Юра, брат дяди Вити, старший сын бабы Веры. Он берет куклу, а меня не жалеет.

– Твоя нога заживет сама-говорит он мне, -а вот с куклиной ногой что-то надо сделать.

Он забирает разбитую куклу и приносит починенную. И нога цела, и говорить она снова стала. В ногу он вставил катушку. Его хвалит мама - на все руки мастер. Наташка дожила до глубокой старости и погибла уже от ручек моей дочки.

Наташка большая страдалица. В ее пластмассовой голове во рту пробиты дырки, чтобы вливать еду, а то она сама ни за что не хотела открывать рот. На лбу гвоздем сделан крест- пометка, что это моя кукла, а то вдруг у кого-то еще такая же? От частого мытья она потеряла румянец и бледная, как смерть. На попе у нее дырки иголкой в матерчатом теле и пятна от фиолетового карандаша - это уколы помазаны йодом. Веревочка в дырке, за которую надо было дергать, чтобы услышать - мама - была обрезана, так как не всегда работала - я рассердилась и обрезала ее. Но во время ремонта дядя Юра это исправил.