Наши города и дороги...

– Коля, ты новости сегодня не смотрел?
– медсестра Ниночка впорхнула в кабинет, принеся тонкий аромат духов и дыхание весны. Ей и самой сейчас больше бы подошло это имя - "Весна". Маленькая весна.

– Н-не!
– с улыбкой потянулся сидевший в кресле Николай.
– А что случилось? Воскрес Бен-Ладен?

– Да ну тебя!
– фыркнула Ниночка.
– Просто этот вчерашний белогорячечник такие страсти рассказывал... Что-то насчет Ташкента, резня какая-то. Или не Ташкент, не помню, название похожее, азиатское такое... И ещё про Донбасс всякие ужасы.

– Брось, какая ещё резня? Чушь! Хотя...
– Николай снова потянулся и зевнул, - в этих азиях нынче и не такое возможно. А может, это он про Пакистан какой-нибудь? Там каждый день кого-то режут.

– Ой, ну ты же знаешь, у меня с географией не очень. Он же ещё и про Донбасс всякие ужасы говорил. Про Мариуполь и про Одессу...

– Пропаганды небось наслушался, - поморщился Николай, - кстати, а где он?

– В сорок шестой.
– Ниночка уже поливала развешанные на стене цветы, забавно привставая на цыпочки. Коля стал ей помогать, раздвинул заросли колючей зелёной дряни, название которой не знал, и смахнул с плечика медсестры жёлтый листик.

Затем он изобразил зловещего серого волка, пытающегося съесть бедную Красную шапочку. В ответ Ниночка объяснила, что в руках у неё графин с водой и ей будет очень жалко испортить уважаемому Николаю Петровичу внешний вид.

После чего высокие договаривающиеся стороны обменялись рукопожатиями и заявили о взаимном прекращении огня. Ну а потом - дружно расхохотались!

Вообще-то, работать вместе с младшей сестрой не очень корректно. Но Ниночка всегда мечтала стать именно психиатром, по примеру покойного деда, а теперь и старшего брата. Сейчас она училась в "Медыне", как шутливо называли Медицинский Институт, ставший университетом, и работала под началом Коли. Заведующий отделением профессор Недельский, ученик их дедушки, благодушно закрыл глаза на мелкое нарушение правил.

– Так, Нинка, мне уже домой пора, я убегаю. Пожалуй, взгляну ещё на того алкаша и ухожу. Мама что-нибудь просила купить?

– Ага, конечно! Вот я записала - хлеб, творог, сметана, томатная паста и зубная паста.

– Зубная, томатная...
– проворчал Коля, защёлкивая кейс, - какая разница? Один чёрт - паста!

***

– Вот, Николай Петрович, полюбуйтесь!
– Альберт, рослый пышноволосый санитар, обладатель густого баса, показал на мрачного пожилого человека.
– Вчера буйствовал, так мы успокоили, а сегодня он тихий, только ещё хуже стало.

– Что хуже-то?
– не понял Николай.

– Теперь другие больные заволновались.

– А он при чём?

– Да при том!
– Альберт начал тяжело пританцовывать на месте, пыхтя, словно бельгийский першерон.
– Он говорит, а они дуреют. Агитацию разводит!

– Агитацию?! Это уже интересно... Ну-ка, Альберт, давай этого оратора сюда.

Санитар одобрительно взглянул на врача и ринулся исполнять указание. Больные шарахнулись в стороны - Альберта побаивались. Буквально через секунду возмутитель спокойствия стоял перед Колей. Это был человек лет пятидесяти, среднего роста, ничем не примечательной внешности. Глаза пациента зыркали по сторонам, а на лице была какая-то... обречённость, что ли?

– Здравствуйте!
– дружелюбно улыбнулся Коля.
– Ну, давайте присядем, поговорим. Вот здесь, в рекреации. Место тихое, цветочки у нас тут, пальма, мешать никто не будет. - Альберт, помоги человеку!

– Я сам!
– резко ответил пациент. Глуховатый голос его звучал решительно.

– Ну, сам так сам, - примирительно кивнул Коля.
– Ты, Альберт, иди, не волнуйся. А мы пока с товарищем побеседуем.
– Краем глаза он заметил, что больной слегка вздрогнул при слове "товарищ".

– Меня зовут Николай Петрович, а Вас как?
– начал разговор Коля.

– Сергей Петрович, - буркнул пациент, похоже было, что он не слишком настроен на беседу.

– О, да мы с Вами, можно сказать, тёзки по отчеству. Ну, а Петрович Петровича всегда поймёт, верно?
– Коля заговорщицки подмигнул. Больной ухмыльнулся. Что ж, дело пошло.
– Да Вы не переживайте, я и сам здесь почти новичок, всего третий год, как отучился. А в нашей профессии это почти что салага!

– Да как не переживать!
– нервно вздохнул собеседник.
– Такое случилось... И почему я к вам попал?

– Вас вчера из больницы доставили, из отделения спец-травмы.
– Встретив непонимающий взгляд, Николай пояснил: - Теперь ведь вытрезвителей нет, а есть отделения спец-травмы при больницах. Уж очень Вы там беспокойно себя вели, после того, как хорошенько проспались. Вот и пришлось доставить к нам, с подозрением на белую горячку.

– Надо же!
– Пациент опустил голову и стал сосредоточенно тереть виски.

– Но я вижу, что не так всё печально, - Колин голос звучал ободряюще, - сегодня Вы выглядите гораздо лучше. А выпиваете-то частенько?
– доверительным полушёпотом спросил он.

– Что Вы!
– встрепенулся Сергей Петрович.
– Я вообще очень редко пью. Ну там, по праздникам разве... Просто, тут такое... Не удержался!
– он опять печально опустил голову.

– У Вас что-то случилось? Что-то личное?
– молчаливые кивки опущенной головы. Николай помолчал секунд двадцать.
– В жизни много тяжёлого происходит, особенно теперь. Всей стране тяжело. А тут ещё и личные беды у каждого человека. Но ведь это не повод опускать руки, верно?!

– Да оно-то верно, - печально подтвердил пациент.
– Просто, как узнал, так страшно стало! Вот и напился.

– Алкоголем горю не поможешь и беду не выправишь. У меня тоже жизнь не сахар. Мама болеет часто, сестра - студентка, живём в двухкомнатной квартире, а моя зарплата врача, сами понимаете, не высокая. И что было бы, если бы я ещё и напивался?!
– Сергей Петрович печально взглянул на Николая, вздохнул и снова молча закивал.

– Ну, вот и ладно, - Коля взглянул на часы, - о, засиделся я тут с вами! Идти пора... Да, а чем Вы там наших больных обеспокоили? Что им такого наговорили, что некоторым пришлось успокоительное давать? Ай, нехорошо!

– Так, рассказал им там... всякое...

– Как же так!
– с лёгким укором произнёс Николай.
– Вы же взрослый рассудительный человек. Поймите, Ваш случай не сложный, скоро на поправку пойдёте, выпишетесь. А у нас здесь - настоящие больные. Есть люди с тяжелыми психозами, с серьёзными душевными травмами, есть наркоманы. Волновать их вредно и даже опасно! Что Вы им там такого рассказали?

Губы Сергея Петровича задрожали: - Правду рассказал!
– мрачно выдавил он. Час от часу не легче. Он им там какую-то "правду" вещал. Может, случай-то не такой и простой, как показалось?