Наши клинки остры!
Шрифт:
— Говорит, что Энгай!
— Энгай? — имя всколыхнуло память. — Зови его сюда. Только обыщите прежде.
Худой, рыжеволосый и веснушчатый юноша с поклоном вступил в комнату. Его одежда выглядела потертой и грязной — темно-зеленый плащ, куртка из грубой кожи, широкий ремень, штаны и заляпаные грязью сапоги. Голенище одного из них оказалось распоротым на треть. На поясе висели ножны от кинжала, но самого оружия не наблюдалось. Надо полагать, его, а также лук с колчаном, у него отобрали.
— Рад видеть вас, милорд, — лучник кашлянул и снял с головы небольшую шапочку из некогда коричневого
— Как же, помню, — внешне Домерик остался совершенно спокоен. Но лучнику он обрадовался. Его появление могло означать лишь одно — тот, скорее всего, хочет поступить к нему на службу. И сейчас тот выглядел не так уверенно и вальяжно, как в борделе Королевской Гавани. Жизнь успела поставить всё на свои места. Да и деньги, тот невероятный выигрыш, что он заполучил на турнире десницы, надо полагать, уже благополучно пропиты и проедены. — Откуда ты пришел и где находился все это время?
— В Братстве-без-знамен! — помявшись, ответил человек.
— Серьезно? — для Домерика эти слова прозвучали откровением. — Ты служил лорду Дондарриону и убивал северян?
— Верно, сир, я служил лорду-молнии. Но мой лук и стрелы не убили ни одного северянина. Лишь Ланнистеров!
— И что же заставило тебя прийти ко мне? — Домерик говорит спокойно, с позиции силы, и давал почувствовать это собеседнику. Они были равны, почти равны, тогда, когда встретились в борделе, но ныне те времена остались в прошлом.
— Война сидит у меня в печенках, сир. Ночевки под открытым небом, вонь, голод, сырость, прелая одежда… Нас гоняют по лесам и полям, как лисиц. Не этого я ожидал после победы на турнире. Я бы многое отдал за более спокойную жизнь!
— Значит, ты предал тех, с кем сражался и делил кусок хлеба? — в голосе Болтона проскользнуло невольное презрение. Дезертиров он не жаловал.
— Вовсе нет, сир! — парень прижал руки к груди. — Лорд Дондаррион позволил мне отправиться к вам. Более того, у меня для вас послание.
— Послание? — Домерик неожиданно понял, что разговор становится всё более занятным.
— Да. От Красного жреца, Тороса из Мира. Он сказал, что вы должны его помнить.
— Как же, помню, — перед его мысленным взором прошла последняя общая схватка и Красный жрец. Его горящий клинок при каждом ударе разбрызгивал огненные искры. Схватка «трех красных», так ее назвали, ведь там еще находился и Красный Бык. Он одолел того в самом конце. Парень невольно улыбнулся, вспоминая славное прошлое.
— До нас дошли слухи о вас и о том, как Красный Клинок держит слово, — лучник помял шапку. — К тому же мы знаем, что вы нашли Арью Старк и доставили ее в Риверран к матери и брату. А потом покончили с Кровавыми Скоморохами. Вы совершили благое дело! Лорд-молния так и сказал!
— К этому мы еще вернемся, — Домерик постарался сохранить невозмутимый вид. — Так что велел передать Торос?
— Он видел вас в пламени. Жрец сказал, что вы еще скажете свое слово, и что от вас многое зависит в грядущей Битве.
— Какой битве?
— В последней Битве между живыми и мертвыми! Он надеятся, что вы
и дальше будете следовать дорогой чести!Домерик вздрогнул и со всем возможным вниманием заглянул в глаза лучника. Тот не казался фанатиком. А вот Красного жреца еще в столице многие называли настоящим безумцем. Интересно, Торос полностью поехал головой или сохранил остатки разума?
И все же, в глубине сердца он понимал, что эти слова не просто так прозвучали. Они многое значат. Что-то, важное и решающее, ждало его в будущем.
К сожалению, яркие и отчетливые видения о самом главном его не посещали. Или он просто не мог заглянуть так далеко. Но намеков-то хватало! Он всерьез рассчитывал, что рано или поздно найдет ответы, что за чертовщина с ним происходит, кто за этим стоит и к чему, собственно говоря, все идет. Хотя, и так ясно, что их ждут мрачные времена.
— Торос уверен, что я вам пригожусь. Поэтому я ушел из Братства, не таясь и открыто.
— А ты? Ты, уверен, что пригодишься мне?
— Уверен, милорд, — лучник отбросил шапку в сторону и встал на колени. — Перед ликом Старых и Новых Богов я, Энгай из Дорнийских Марок, клянусь служить вам верно и честно. И да не будет у меня другого господина, кроме вас!
Северяне покидали Харренхолл. Длинная змея пеших и всадников проходила сквозь подбашенный туннель и выходила на дорогу.
Домерик и его Клинки уже давно выбрались за стены. Сейчас парень молча и задумчиво смотрел на величественые башни Харренхолла. Ему хотелось кинуть на них последний взгляд и запечетлеть их в своем сердце. Он не знал, сможет ли когда-нибудь вновь увидеть это место. Могло выйти и так, и эдак.
Друзья и товарищи окружали его со всех сторон. Озрик Лайтфут простыл и изредка чихал. Иногда ржали кони, да позвякивало железо.
Болтоны сдержали слово. Русе собрал всех северян и торжественно провозгласил Варго Хоута лордом и хозяином Харренхолла. И теперь командир наемников с тоской и ненавистью смотрел, как его замок пустеет.
Мейстер Медрик сумел сохранить ему жизнь. Правда, он стал одноруким и одноногим. Козла приковали к цепи на вершине надвратной башни, оставив ему достаточно еды и питья. Он остался жив, и, как было обещано, получил замок и все его земли.
— Странно, почему Козел не радуется? — молчание прервал Русе Рисвелл, бросая взгляд на башню. Варго Хоут высунул голову между оплавленных зубцов и смотрел прямо на них. В его глазах застыли ненависть, тоска и ужас. — Ведь он получил все, что ему обещали. Болтоны умеют держать слово!
— Вероятно, он как-то иначе себе такое представлял, — пробасил Тор. — Золото там, уважение…
— Вперед! — Домерику не хотелось говорить. Он сжал ноги и ударил лошадь пятками, заставляя ее развернуться. За спиной остался Харренхолл. Рыцарь еще долго чувствовал спиной взгляд Квохорского Козла.
— Всегда сохраняй трезвую голову и не принимай необдуманных решений, — еще раз напомнил отец.
Они стояли на северном берегу Трезубца. Переправа на Рубиновом броде прошла спокойно, хотя войска Ланнистеров во главе с лордом Тарли и Григором Клиганом основательно потрепали их арьергард.