Наши любимые дни

— Ты не можешь этого сделать! — сказала я, и она одарила меня взглядом.

— Я могу и сделаю, так что позвони отцу, Тейлор. — Я вздохнула. Она не упрощает ситуацию. Не то, чтобы это было так легко.

— Отлииично, — сказала я, растягивая слова.

— Не груби мне, малышка. Теперь ты будешь мамой, так что пора повзрослеть. — Я совсем не чувствовала себя взрослой. На самом деле, я все больше и больше чувствовала, что понятия не имею, что черт побери делаю, и думаю это не изменится за девять месяцев. Спасибо, Господи, за Хантера, потому что не знаю, как бы сама с этим справилась.

— Ну и что, — сказала я, скрестив руки. Все рассмеялись, а потом мы сменили тему, за что я была благодарна. Казалось, в последнее время все могли разговаривать только о ребенке, и я немного устала от этого.

— Ты причинил мне столько неприятностей, — сказала я животу, когда пошла в ванную в мамином доме. — Надеюсь ты этого стоишь.

* * *

Ночью понедельника я сладко спала, когда меня разбудил шум.

— Что случилось? — пробормотала я. Хантер поднялся с постели, встав между мной и дверью.

Под нами слышались крики и грохот шагов по ступенькам, прежде чем дверь распахнулась и вошла Рене.

— У Дасти квартира горит, — сказала она, прежде чем снова убежать. Дверь захлопнулась, а я не знала, что делать.

— Нам нужно спуститься и посмотреть, что происходит, — сказал Хантер, протягивая мне руку и помогая встать. Я напомнила, что ему стоит одеться, так что он схватил боксеры с пола и надел их, прежде чем спуститься вниз.

Там был хаос.

Все были наполовину одеты и бегали вокруг в поисках ключей. Дасти остался у нас, слава Богу, так что они с Джос вышли первыми. Остальные втиснулись в грузовик Мейса и Сасси.

Дасти жил в нескольких кварталах от нас, но мы услышали вой сирен задолго до того, как добрались туда.

— Вот, черт, — сказал Хантер, когда мы припарковались на улице. Дорога была перекрыта, и я насчитала по крайней мере три пожарные машины, вероятно их вызвали с нескольких станций.

Весь дом был в огне, а также соседний. На этой улице все дома настолько близко находились друг другу, поэтому была высокая вероятность того, что на них перекинется огонь. Хантер захватил для меня пальто, которое я надела поверх пижамы, но все равно было довольно холодно и наше дыхание превращалось в облачка, которые смешивались с дымом. Вокруг стоял стойкий запах горящего дерева. Он был грязный и приторный, и заставил меня сморщить нос, когда мой желудок сжался. Ребенку это не понравилось.

Хантер взял меня за руку, и мы подошли как можно ближе к пожарным, кричащим, чтобы мы отошли. Здесь был фургон канала новостей, снимающий передачу с мужчиной, ведущим репортаж. Несколько человек стояли рядом с выражением ужаса на лице. Вероятно, люди из других домов, которых эвакуировали.

— Это не хорошо, — сказал Мейс, когда мы все уставились на пламя. Из квартиры уже ничего не спасти. Здание полностью разрушено.

— Бедный Дасти, — сказала я. Это чудо, что он остался у нас. Еще он принес своего кота, иначе и Наполеон оказался бы там. Я содрогнулась при мысли об этом.

— Я знаю, — сказал Хантер, прижимая меня ближе. Ветер переменился и дым понесся в нашу сторону. Мы все начали кашлять.

К нам подошли Дасти и Джос, они оба выглядели мрачно. Дасти опирался на Джос, и она вцепилась в его руку.

— Ну, хм, да. Я могу переехать к вам? — сказал Дасти, глядя на Рене. Его голос надломился, а по лицу стекали слезы.

Рене не выдержалась и бросилась к нему.

— Конечно можешь, — сказала она, когда он наклонился, чтобы обнять ее.

— Спасибо, — сказал он с самой печальной улыбкой, какую я когда-либо видела.

— Они знают причину пожара? — спросил Пол, подхватывая под руку все еще плачущую Рене.

Дасти покачал головой.

— Им нужно провести расследование, но это не похоже на поджог. Скорее всего, неисправность проводки или типа того. На самом деле это не важно. Все сгорело. — Джос покачала головой, и положила руку на его щеку, заставляя посмотреть на нее.

— Ты жив. Ты и Наполеон живы, и ты возвращаешься домой со мной. Понятно? Все остальное не важно. Ты важен. — Она поцеловала его, и он приобнял ее, после чего они вместе расплакались.

Мы все плакали, прижавшись друг к другу, пока солнце не начало появляться на горизонте. Дасти пришлось поговорить со следователем, поэтому мы ждали его. Это все, что мы могли сделать. Когда он наконец-то закончил, мы вернулись в Желтый дом и приготовили завтрак и огромное количество кофе.

— Ладно, давайте составим список того нужных вещей, чтобы мы их сегодня купили. Возможно, мы не сможем достать все, но у нас будет достаточно, для начала. — Сказала Дара, вырывая несколько листов из записной книжки и раскладывая их на кухонном столе.

— Вы не обязаны это делать, — попытался протестовать Дасти, но Дара пристально посмотрела на него. Я даже не знала, что она способна на такой взгляд.

— Ладно, ладно. Господи. — Он поднял руки в знак капитуляции и это был первый момент веселости за всю ночь.

Это просто удача, что Дасти оставался здесь так часто. Здесь у него была масса одежды и большинство личных вещей, вроде ноутбука и учебников.

Все же ему нужна была зимняя одежда и ботинки, а также принадлежности для Наполеона. Дара раздавала поручения, и мы переоделись и вышли. Мы с Хантером отвечали за домашнего питомца, поэтому направились в Бангор Молл.

— Будет забавно иметь кота, — сказала я. — Ну, я имею в виду полноценного кота. Наполеон и так уже довольно много находится здесь. Может найдем ему приятеля, чтобы было веселее. — Хантер одарил меня взглядом, как если бы я предложила ему купить слона и разместить его в подвале.

— Что?

— Не думаю, что сейчас нам так необходим котенок, Мисси. Посмотрим, когда появиться наш человеческий детеныш. — Я фыркнула и схватила мешочек с кошачьими игрушками в форме мышей. Наполеону нравилось играть с такими игрушками. Он сойдет с ума, увидев их.

— Но это совсем другое. И у нас уже есть один кот. Как насчет второго? — Мы двигались по проходу и Хантер положил в тележку сухой корм.

Хантер бормотал себе под нос, но потом мы повернули за угол и наткнулись на корзинку с котятами.

— Это должно было произойти, — сказала я, поглаживая Хантера по предплечью, где у него была вытатуирована семерка.

— Рене убьет нас, — сказал он, когда мы направились к корзинке мяукающих котят. Они были такими чертовски милыми, что мне захотелось плакать. Я практически расплакалась, но почувствовала вину перед ребенком.