Наши люди

Он рассказывает:

– - Меня мучит желание снимать кино. Мне хочется делать одно и то же. Возможно, это болезнь мозга, болезнь параноидальная... Я как бы немножечко придумал себе такую паранойю -- постоянно изобретаю кино, без конца выстраиваю композиции... Откуда это? "Летят журавли" родили во мне такое.

Никогда я не буду заниматься реализмом! Я не могу снимать бытовые фильмы в духе театра "Современник". Там, условно говоря, Неелова приходит куда-то с сумкой, пьет кофе, звонит Зинке, а Петька в школу не пошел и т. д. Я не могу снять коридор школы, где мальчики плюются -- кто дальше. Мне гораздо интереснее, чтоб они плевались, к примеру, странно накрашенные и под музыку Шуберта... Я выдумаю какую-то историю. Может, это будет эпос. Тогда сто артистов надо будет одеть во что-то. Я сам придумаю эти костюмы, это будет haut couture. Я хочу моду и кино делать одновременно. Это будет фильм-стиль. Понятно?

"Триумф"-2

(очередное признание при жизни)

Вдруг пару лет назад ему дали премию "Триумф". Официальная часть -- в Большом, банкет -- в "Метрополе". Что такое? Рустам встревожился:

– - Это ломает мой имидж!

– - Ну а сама-то премия неужели неприятна?

– - Мама была рада, эта премия была для нее. Ей в Ташкенте соседка, которые полы моет, сказала: "Ты знаешь, по радио говорили, в Москве какой-то партсъезд идет, так там твоему сыну орден дали". А мне это ничего не дало!

Ну, не в буквальном смысле не дало. На самом деле он на премию купил маленькую квартиру. Но, как гений, не обратил на такую земную практичную покупку внимания. У него потребности другого уровня, иного рода:

– - Мне бы найти денег, мне бы выкупить "Анну..." А после, когда все образуется, я опять закрою двери.

– - И что там будет происходить, за закрытой-то дверью?

– - Я буду там сидеть один, писать картины. Мне бы какую-нибудь маленькую пенсию, чтоб закрыть дверь и все, не видеть этого всего никогда в жизни.

– - Не видеть -- чего?

– - Этой страшной жизни, ужаса, этого хаоса кругом, грязевого потока, этого абсолютного антиискусства. Заколдованный круг! При коммунистах ничего нельзя было, но вкус был. Сейчас все можно -- вкуса нет: посмотрите хоть на телевидение! Видеоклип -- это абсолютная профанация киноязыка, безнравственное падение, истязание моих нервов.

Меня пугают эти нувориши, эти гадкие люди... Выскочки! Им только "Cartier", только "Rollex"! Деньги большие, а люди мелкие. Не знаешь, куда бежать. Не спастись...

О, если б я был монахом! Как здорово -- живешь в монастыре, ничего тебе не надо...

1997

HHHH Игорь Малашенко HHHH "Важно понять, что мы -- Азия"

Малашенко помнит, что в молодости считал должность посла невыносимо и недостижимо высокой. Самый со стороны яркий звездный час Малашенко -- это когда в 1996 году он давал советы Ельцину насчет выборов. Ельцин, если вы помните, победил, в тот раз.

Сын фронтовика, профессионального военного, Малашенко провел детство в скитаниях по СССР, в среднем раз в два года меняя школу. Он бывший ученый -исследовал политику в поэме Данте и в стране США. Служил в ЦК. Оттуда послал статью в "Тайм" -- о скором распаде Советского Союза. Ее, как ни странно, напечатали. Прогноз, как ни удивительно, сбылся.

Он не приемлет русского православия, предпочитая ему восточную мудрость, к примеру даосизм. Если мерить по знаменитости и по стажу, то Малашенко -- второй после Винни-Пуха даосист России.

Ведя скрытную, частную, малопубличную жизнь, он все равно себя корит за слишком активное участие в тусовке и жалеет, что редко бывает наедине с собой.

У него, рассказывает он, нет друзей. Но это не жалоба, поскольку он, говорит, про это не жалеет.

Женат по второму разу, отец двух дочек: одна старшеклассница в Англии, вторая совсем маленькая (рожать пришлось за границей, русские врачи боятся рожениц за тридцать).

Он живет в серьезном дорогом Подмосковье. Жена руководила галереей, а после бросила.

Для Малашенко очень важно зарабатывать много денег, потому что он любит успех, который меряется теперь деньгами, и привык к вкусу его плодов. Начало

– - Говорят, у вас нет друзей. Неужели это правда?

– - Чистая правда. Я действительно не привязан ни к местам, ни к людям. Я в душе перекати-поле, и за исключением своей семьи я ни с кем... Никаких прочных человеческих связей у меня нет.

– - Ну что, все по науке. Есть статистика (ваши любимые американцы это исследовали), что дети из кочевых семей вырастают одинокими, замкнутыми (название той работы было -- "Shyness", что значит "застенчивость")...

– - Но во всем есть и позитивная сторона! За счет этого я очень адаптивен. Попадал в новую школу (а это всегда агрессивная среда -- новичков не любят нигде) и как-то выживал. Становился первым-вторым в классе, и все с этим фактом мирились. Хотя бывали, конечно, очень тяжелые школы...

– - Вы там, тогда дрались или вас просто били?

– - Нет, без драк обходилось, драться я не умел абсолютно.

– - Зачем вы пошли на философский?

– - Это было с моей стороны... э-э... длительное помешательство. На первом курсе я всерьез стал изучать предмет "Научная сущность марксизма". Прочитал всю литературу вокруг этого и пришел к ужасному выводу -- научная сущность марксизма ниоткуда не следует! Это было для меня тяжелым потрясением... Тогда я стал заниматься историей средневековой философии, потому что всем было наплевать, что там происходило. Тема диссертации у меня была такая: "Политическая философия Данте".

– - Дальше Институт США и Канады. Что вы там делали?

– - Изучал страны, вынесенные в название института, как-то три месяца провел в Вашингтоне на стажировке. Сочинял всякие бумаги, например о том, как в Америке относятся к исламу. Писал книжки. Одна была про ядерное сдерживание, другая -- про общественное мнение. И мне за них сейчас не стыдно: там все правда.

– - Когда и при каких обстоятельствах вы вступили в ряды КПСС?

– - А как подоспела разнарядка в институт, так и вступил. Это была данность, часть неизбежности. Родители мои были консерваторы, сам я был далек от диссидентства.

– - Про вас говорят, что вы чуть ли не образцовый русский интеллигент!

– - Нет, я ни в коем случае не интеллигент. Не люблю я интеллигентов. Гершензон замечательно написал: "Сонмище больных, изолированных в своей стране -- вот что такое русская интеллигенция". Я с колоссальным удовольствием это цитирую.

К тому же я не русский. По крови я украинец, а по самоощущению космополит. Если бы я стал себе давать определение... Я мог бы к себе применить хорошее американское слово intellectual.

– - Вот видите, какая пропасть между вами и русской интеллигенцией! Это все у вас потому, что вы, как известно, не любите выпивать... А мы, русские интеллигенты, пьем. Что же вы забыли Веню Ерофеева? Что, дескать, русский интеллигент не может не пить, видя страдания народа.

– - Да, по-хорошему я должен был полжизни провести на кухне, пить чай, водку, курить и говорить о смысле жизни... Тогда б я был интеллигентом...

– - Да, очень может быть. Но вместо этого вы пошли служить в ЦК КПСС. А что вы детям объясняете про интеллигентность?