Наши уже не придут 2

Эти двое ещё не успели ничего реализовать, на руках у них было только несколько прототипов, а дела у них шли не очень — после завершения Великой войны, спрос на перевязочный материал резко упал, что поставило компанию на грань банкротства.

А у Курчевского в офисе сидит специальный патентный отдел, который занимается поиском подобных компаний, имеющих что-то перспективное.

О гигиенических прокладках он никогда не слышал, но сразу же понял, что это нечто перспективное. Вечная беда женщин, судя по всему, скоро найдёт блистательное решение.

«И пока женщины будут кровоточить, моя компания будет иметь с этого прибыль», — подумал Леонид, вчитывающийся в текст патента. — «А тут даже ничего сложного нет…»

Не менее сорока слоёв целлюлозной ваты, которые должны эффективно впитывать всё выделяемое, сохраняя нижнее бельё чистым, а кожу сухой. Нужно додумать дизайн, после чего пускать в производство — Леонид нутром чуял, что добрался до золотого дна.

Ещё он купил патент на новый метод холодной вулканизации каучука, зарегистрированный в 1918 году — это патент из списка Ставки, поэтому он передал все полученные данные через специального курьера.

Впрочем, гораздо больше информации он передаёт Ставке в виде списка перспективных патентов. Государству выгоднее официально купить патент и нанять американских специалистов для внедрения.

— Золото… — прошептал Леонид, помещая папку в прикрученный к полу на восемь болтов сейф.

Но всё это, даже гигиенические прокладки — это мелочь.

По-настоящему крупный источник денег Курчевский видел в компании «Curtiss Aeroplane and Motor Company». Леонид, вместе с Марфой Кирилловной и Пахомом Александровичем, договариваются о крупнейшей сделке последнего десятилетия — они покупают эту компанию у Гленна Кёртиса за баснословные сорок пять миллионов долларов.

Уже вмешалось государство — власти опасаются за крупный заказ военных самолётов, но с этим вопрос уже улажен. В целом, государству всё равно, кто именно будет руководить компанией, если от этого не пострадает его заказ.

Курчевский как-то вредить этому заказу не будет, а наоборот, постарается, чтобы всё прошло без проволочек.

Его грандиозный план — завладеть конструкторским бюро Кёртиса, что поможет легитимизировать его нездоровый интерес к военным патентам.

Самое главное, что он должен сделать — стать полезным для государства. Развитие авиации, как он считал, это самый быстрый и лёгкий способ добиться этого.

— Маргарет! — позвал Леонид секретаршу.

— Да, мистер Курчевски? — заглянула в кабинет юная блондинка.

— Что у меня по распорядку? — спросил у неё он.

— В пять часов гольф с мистером Хантингтоном, — ответила та.

— Распорядись, чтобы приготовили мой костюм для гольфа и отполировали мою любимую клюшку, — велел ей Леонид.

Секретарша кивнула и закрыла дверь.

С Хантингтоном у Курчевского сложилось что-то вроде дружбы — американец приглашает Леонида на различные мероприятия, от гольфа до вечерних заседаний джентльменского клуба Лос-Анджелеса.

Это оказался очень полезный актив, так как только с помощью Хантингтона вообще появилась возможность выйти на контакт с Кёртисом и обсуждать покупку его компании.

Переговоры ведутся двумя армиями юристов, причём юристы Кёртиса ведут войну за выживание — Леонид не собирался оставлять непроверенных людей на каких-либо значимых должностях.

Как только компания Кёртиса попадёт в руки Курчевского, он оккупирует конструкторское бюро и направит его на работу в интересах Ставки. Двигатели, аэродинамические формы, перспективное вооружение — копии чертежей и схем будут передаваться в Советскую Россию.

«Нужно собираться».

Через полтора часа он прибыл на поле для гольфа, где его уже ждал Хантингтон.

— Леон Курчевски! — распростёр тот руки, когда увидел Леонида. — Друг мой, как же я рад тебя видеть!

Рядом с Хантингтоном стоял Уильям Стефенс, губернатор Калифорнии, а также Мередит Снайдер, недавно переизбранный мэр Лос-Анджелеса.

Это влиятельнейшие люди штата, с которыми Хантингтон, как известно, на короткой ноге.

— Ещё не начали? — спросил Леонид, после того, как пожал руку каждому присутствующему.

— Только тебя и ждали, — улыбнулся Генри Хантингтон.

Курчевский принял у кедди свой драйвер. Ему пришлось научиться играть в гольф, чтобы не выглядеть профаном в глазах богачей, которые проводят в гольф-клубах основную долю досуга.

Начал матч губернатор. Удар вышел не очень, но никто никак на это не отреагировал.

— Слышал я, что ты собираешься отправить на покой самого Кёртиса, — решил сгладить неудачу Генри.

— Я плачу за его компанию неплохие деньги, — ответил на это Леонид.

— «Неплохие деньги»? — удивился Снайдер. — Ха-ха-ха!

— И в правду, деньги-то неплохие… — улыбнулся губернатор штата. — Но… Не хочу показаться неучтивым, но разве это не опрометчиво — переходить из пищевого производства в производство самолётов?

— Я не вижу там ничего такого, с чем не сталкивался при создании своего бизнеса, — пожал плечами Курчевский. — Если уж умеешь делать бизнес, то умеешь делать его на всём.

Раздался раскат грома.

— Ох, какая досада… — поморщился Хантингтон. — Я думал, что мы успеем сыграть хотя бы половину нашего фоурбола… Пожалуй, лучше вернуться в клабхаус.

Когда они вошли в бар гольф-клуба, начался дождь.

— Самолёты, — изрёк мэр Снайдер, когда они расселись за отдельным столом для элитных клиентов. — Как ты оцениваешь перспективы отрасли?

— Я считаю, что за этой отраслью будущее, — ответил Леонид. — Авиация будет развиваться и я хочу в этом поучаствовать. Там скоро будут очень большие деньги и тот, кто залезет туда одним из первых, получит очень большой куш.

— Военные заказы? — предположил Хантингтон.

— О, нет, — покачал головой Курчевский. — Гражданский сектор и только он. Пусть военные заказы и позволят поддерживать штаны, но настоящие прибыли я собираюсь заколачивать на гражданской авиации. Большие и мощные самолёты…

*30 июля 1919 года*

В Красноярске, к которому приблизился 1-й гвардейский механизированный корпус, случилось вооружённое восстание.

Большевиков в городе практически нет, поэтому ответственными за произошедшее они быть не могли. Это значит, что горожане уже сами поняли, к чему идёт дело.

Сценарии других городов, оставленных корниловцами, показывают, что Красноярск не только ограбят, но ещё и постараются сжечь.

— А если это уловка? — спросил Шапошников.