Наши уже не придут 2

Пострадавших всего девяносто семь человек, они содержатся в изоляции и получают медицинскую помощь. Очаг потушен, угроза городу минимальна.

Также Аркадий наладил поставки зерна из соседних губерний — зернохранилища, оставшиеся после деникинцев, оказались почти пусты. Решение временное, но всё наладится, когда завершится его очень маленькая, но очень идеологическая, аграрная реформа.

— Есть новости, — произнёс Ленин. — Мирное соглашение заключено, о чём официально сообщат через несколько часов. Уже можете перемещаться?

— Могу, — ответил Аркадий.

— Тогда жду вас в Петрограде, — сказал Владимир Ильич. — Есть, что обсудить. И по поводу вашего комендантства тоже.

— Надеюсь, меня не отправят в какую-то другую губернию? — спросил Аркадий.

— Не отправят, — заверил его Ленин. — Как оказалось, вы очень легко находите себе проблемы даже глубоко в тылу.

Сейчас идут бои за Самару — РККА ударила по городу с севера и юга, для чего 2-я конная армия форсировала Волгу чуть южнее Сызрани. Войск мятежников там мало, фронт они сформировать не смогли, поэтому в зоне боевых действий царит первородный военный хаос.

Удачные и смелые действия старшего лейтенанта Будённого привели к тому, что противник был обманут и сфокусировал оборону на неправильном участке берега. В итоге форсирование прошло успешно, после чего 2-я конная армия заняла не менее сорока населённых пунктов, а также помогла выстроить оборону по реке Большой Иргиз.

А уже дальше, после закрепления на территории, 2-я конная армия направилась на блокирование Самары с юга.

С севера на город давит 1-я гвардейская механизированная дивизия, находящаяся под временным командованием полковника Шапошникова.

В целом, Аркадий отметил, что справляются и без него — противник до сих пор пребывает в ошеломлении от сравнительно недавнего разгрома и никак не может выставить линию фронта.

Деникин, интуитивно, нащупал единственное будто бы правильное решение — города-крепости. Самару укрепили, насытили артиллерией, боеприпасами и лояльными солдатами, чтобы дать решительный бой на улицах и в домах.

Это большая стратегическая ошибка, так как уже ясно, что Самара в кольце и её падение — вопрос не очень долгого времени.

«Им что, идеология не позволяет сдавать города?» — подумал Аркадий. — «В Самаре не менее тридцати тысяч солдат — многие из них умрут в ближайшие недели».

Сам бы он, конечно же, оставил неудобные для обороны территории, чтобы выиграть больше времени на перегруппировку. А вот на Транссибе он бы стоял за каждый город…

Генштаб Корнилова, по мнению Аркадия, пребывал в заблуждении. Генералы мятежников думают, будто бы Самара отвлечёт много сил РККА и наступление на восток задержится, что выиграет дополнительное время.

Но реальная ситуация такова, что у Красной Армии достаточно войск, поэтому она может себе позволить наступать одновременно по нескольким направлениям.

Генерал Брусилов ведёт стрелковые и кавалерийские дивизии на Ижевск, после взятия которого он направится на Пермь, чтобы встать на западном берегу Камы.

Генерал Елизаров, возглавляющий 8-й кавалерийский корпус, двигается к селу Набережные Челны — сообщает, что сопротивление слабое, поэтому иногда удаётся преодолеть по 30–40 километров в сутки. Его задачей является установление контроля на территории южнее Перми, а также подготовка плацдарма для штурма города.

После Самары целями станут Уральск, Уфа, Оренбург — стратегически важные города, которые нужно обязательно взять. Дальше уже освобождение территории Казахстана, который всё это время пребывает в состоянии «ничьей земли» — контроля над ним нет ни у корниловцев, ни у большевиков. Но это фоновые задачи.

Ключевая цель — Транссиб. Брать его будет сложно, но возможно.

— Так что жду вас в Петрограде, Аркадий Петрович, — произнёс Ленин. — До встречи.

— До встречи, товарищ Ленин, — попрощался Аркадий.

Ситуация была благоприятной, додавить мятежников в течение года вполне реально — главное, чтобы не снижалось давление. Люди под давлением склонны совершать ошибки…

*28 марта 1919 года*

В кабинете Ленина было накурено — это постарался Иосиф Виссарионович, сидящий в кресле в углу и дымящий своей трубкой.

На столике рядом с ним лежит початая пачка «Герцеговины Флор» — значит, Сталин уже выработал свои табачные предпочтения. Аркадия вновь охватил приступ психологической зависимости — ему очень захотелось закурить. Но он поборол эту тягу и вернулся к чтению итогового мирного договора.

— Хм… — изрёк он, добравшись до «турецкой части». — То есть, они отдали нам часть Ирана? Как так?

— Изначально мы хотели получить плацдарм в Турции, в виде вилайетов Трабзон и Эрзурум, но британцы и французы на такое не согласились, — ответил Сталин. — Взамен наших претензий в Анатолии они предложили четыре иранских остана — Восточный Азербайджан, Западный Азербайджан, Ардебиль и Гилян. Британские войска уже начали покидать их. Наши войска из Закавказья уже занимают освободившиеся территории.

— Это неплохо, — кивнул Аркадий. — Иранская социалистическая республика?

— Да, — подтвердил Ленин. — Уже кто-то сказал?

— Нет, я просто предположил, — покачал Немиров головой. — Эх, а ведь два вилайета в Турции дали бы нам такие возможности…

Вилайет Трабзон — это почти половина анатолийского побережья Чёрного моря, то есть, сравнительно недалеко от Стамбула. Перспективы были бы впечатляющими: внедрение к самому сердцу Турции, что здорово облегчило бы её захват, в случае чего.

— Но одна дверь закрылась, а другая открылась, — усмехнулся Аркадий. — Иранская монархия слаба…

— И британцам не нравится то, на что им пришлось пойти, — покивал Ленин, отвлёкшийся от записей. — Но им нужно было выбирать между Ираном и Турцией.

Англичанам нужна иранская нефть. У них там большой бизнес, поэтому им будет очень больно и очень обидно, если они утратят его в ходе небольшой социалистической революции. Но давать Советской России выход в Средиземное море — это смерти подобно, поэтому они выбрали чуть меньшее зло.