Наши уже не придут 3

Стараниями Черчилля, Королевский завод стрелкового оружия уже озаботился разработкой аналога под патрон калибра.303 British.

— А я слышал, от других экспертов по стрелковому оружию и артиллерии, что это невозможно, — покачал головой полковник Келл. — С увеличением калибра начнутся слишком серьёзные изменения условий, поэтому не удастся добиться аналогичных скоростей полёта этой пули, что должно нивелировать весь бронебойный эффект.

— Вообще-то, есть непроверенные сведения, что русские уже проводят работы по переделке германского патрона для противотанковой винтовки под новую пулю, — заметил капитан 1-го ранга Смит-Камминг. — И есть подозрения, что скоро новая винтовка, с новым патроном, появится в Польше.

— Признаюсь, этого я не знал, — вздохнул полковник Келл. — Но это лишь значит, что нам нужно дополнительно нарастить броню наших танков.

У Уинстона Черчилля было, что сказать и на этот случай, но он посчитал, что сведения о распределённой броне, которая показала себя против таких патронов очень хорошо, полковнику Келлу совершенно ни к чему.

— А всё потому, что сэр Мэнсфилд вам не докладывает, — сдержанно улыбнулся Черчилль. — Но к чему я вас здесь собрал? Эти бронебойные патроны — далеко не всё, что сумели изобрести большевики. Есть сведения о новом блиндированном грузовике, но уже не об эрзаце, а о чём-то специально разработанном для боевых действий. Также говорят о некой новой концепции ведения войны, которая не подразумевает позиционного характера боевых действий. Это приводит нас к однозначному выводу: они строят могущественную машину войны, которую обязательно обратят против нас, как только почувствуют, что готовы.

— Возможно, — слегка дёрнул плечами полковник Келл.

— Премьер-министру это не понравится, — проворчал капитан 1-го ранга Смит-Камминг.

— Ему не нравятся любые мои слова, которые я говорю о большевиках, — улыбнулся Черчилль. — Я с трудом сумел убедить его выделить финансирование РОА в Парагвае. И, похоже, что это было последней каплей — больше из него не выжать.

Это не значит, что он не будет стараться.

— Так каков план? — спросил полковник Кэлл.

— Просто делайте свою работу, джентльмены, — ответил Черчилль. — Только обратите своё пристальное внимание на Россию. Сейчас нет ничего важнее, чем это.

Примечания:

1 — Кейнсианство — в эфире нашей ночной частоты снова рубрика «Red, ты зачем мне всё это рассказываешь?!» — это экономическая теория, основанная на идеях британского экономиста Джона Мейнарда Кейнса. Кейнсианские постулаты утверждают, что совокупный спрос (общий уровень потребления, инвестиций и правительственных расходов) является основным двигателем экономического роста и занятости. В связи с этим люди начали думать и соображать, в результате чего додумались до того, что наибольшую отдачу даёт строительство инфраструктуры и сопутствующего. Это значит, что если хочешь, чтобы у тебя всё заработало, как надо, необходимо строить дороги, железные и асфальтированные, чтобы расширялся доступ к различным городам, а там, где это хоть как-то стрельнуло, надо строить школы, больницы и так далее. Это создаёт кучу рабочих мест, что повышает занятость людей, которые расходуют своё бабло на свои потребности. В процессе это создаёт цепочку создания добавленной стоимости, снизу вверх, как в одном старинном анекдоте. Ты, уважаемый читатель, ещё не слышал этот анекдот? Так я тебе расскажу, ведь он вкратце описывает, как происходит этот процесс. Короче… В небольшой провинциальный городок приезжает богатый турист. Оставив в залог 100 долларов хозяину гостиницы, он поднимается посмотреть комнаты. Хозяин гостиницы, не медля ни минуты, берёт купюру и бежит с ней к мяснику, отдать долг. Мясник, с купюрой в руках, бежит к фермеру и отдаёт ему долг за говядину. Фермер отдает долг владельцу автомастерской. Владелец мастерской направляется в местный магазин и отдаёт долг за продукты. Хозяин магазина бегом к местной проститутке, которая из-за кризиса «обслуживала» его в долг… Девочка сразу бежит к хозяину гостиницы и отдаёт ему долг за комнаты, которые она снимала для клиентов. В этот момент обратно спускается турист и говорит, что не нашёл подходящей комнаты, забирает залог и уезжает. Никто ничего не получил, но весь городок теперь живёт без долгов и с оптимизмом смотрит в будущее… На самом деле, этот анекдот больше о циркуляции денег, но также он показывает создание добавленной стоимости за счёт ликвидации долгов и ускорения движения средств. В общем-то, кейнсианство описывает экономику гораздо сложнее, ведь тут речь о макроэкономике, которую ещё никто толком не смог объяснить, но суть, которую правильно поняли в КНР и не совсем правильно поняли в РФ — строй инфраструктуру и будет тебе счастье. Кейнс сформулировал своё видение в период разгара Великой депрессии, и она была воспринята как ответ на происходящую задницу. Увы, но ответ был неверный, потому что кейнсианство и предлагаемые им методы лишь купировали острые углы, не решая ключевую проблему. Потому что вопрос — а что будет, когда инфраструктура во всех мыслимых местах будет построена? США сейчас изрезаны бесконечными трассами и опоясаны железными дорогами — а дальше что? Но, на самом деле, вовремя нашлось новое временное решение. Началась Вторая мировая война, которая надолго отложила назревший вопрос. И тогда все подумали, что кейнсианство — это рабочая тема. Она ведь реально помогала до войны, ведь так? Война всё списала, экономика США оздоровилась и начала экспансию на внешние рынки. Но проблема-то никуда не делась, просто весь срач на кровати накрыли одеялом. И, ретроспективно, мы видим череду кризисов капитализма, а прямо сейчас вплотную приблизились к следующему. Точнее, сейчас мы вплотную приблизились к тому моменту, когда окончательно порвётся одеяло, которым когда-то оперативно накрыли мировой экономический кризис 2008 года. А ты знаешь, уважаемый читатель, кто говорил, что от этого дерьма капиталистическая система никогда не избавится, потому что это в её структуре, и что каждый кризис будет тяжелее предыдущего? Карл Генрих Маркс. И он умер почти за двадцать лет до первого мирового кризиса, поэтому над ним посмеивались современники — ведь это невозможно, потому что этого не может быть никогда. А в 1900 херакнуло по-крупному, в первый раз. И уже стало не смешно. В Российской империи, например, из-за того, что стало совсем не смешно, от голода умерло около 3 миллионов человек. Именно поэтому, несмотря на то, что Маркс умер аж в 1883 году, его будут продолжать усердно поливать дерьмом все эти современные агитаторы от экономики, но они никак не смогут прикрыть своим дерьмом тот факт, что он предсказал и это сбылось, и до сих пор сбывается, надёжно, как швейцарские часы. Ведь на самом деле он не предсказал, а спрогнозировал, ведь этот бородатый дядька проник прямо в башку капитализма и познал его суть. И история показала, что он был прав — кризисы никуда не делись и они систематически случаются, с последовательным наращиванием масштаба, несмотря на все эти кейнсианства, посткейнсианства и прочие учения, которые уверяют нас, что это просто череда досадных факапов, в которых нет никакой закономерности, или вовсе не касаются этого вопроса. Но Маркс, ещё в конце XIX века, выстрелил им в лицо. Неправоту простить легко, а вот правота непростительна. И б№%дей до сих пор корёжит.

Глава одиннадцатая Все нужные люди

*11 января 1921 года*

— Гор!!! — прорычал раненый Лев и выпустил остаток магазина Маузера С96 в тело рухнувшего на спину штурмовика. — Золст штарбн!

Убит.

Троцкий привалился к стене коридора и осел.

— Фельдшера! — заорал он на немецком. — Фельдшера!

Очень сильно болела левая нога, в районе икры, но в остальном он, вроде бы, цел. Только вот он уже видел, как быстро человек может истечь кровью, если его вовремя не перевязать…

Примчался санитар, на шлеме которого был намалёван краской красный крест.

— Кто зачищал это здание?! — недовольно выкрикнул Лев.

Он заходил сюда, чтобы по-быстрому справить малую нужду. И это у него получилось, но только прямо в штаны.

«Зато быстрее, чем я планировал», — усмехнулся своей мысли Троцкий. — «И где теперь взять сухое бельё и чистые штаны?»

— Я не знаю, товарищ… — ответил фельдшер, мужчина лет двадцати пяти.

— Перевяжи мне ногу, — велел ему Троцкий, а затем посмотрел на труп вражеского штурмовика. — Эта фрайкоровская сука чуть не убила меня!

Здесь не должно было быть никого. Штурмовые группы противника, которые поставили себе целью занять этот комплекс некогда жилых зданий, были уничтожены ещё час назад. Это уже тыл!

Возможно, этот штурмовик выжил и решил спрятаться тут…

— А теперь найди мне здесь хоть какое-то бельё и штаны, — попросил Лев фельдшера. — Стой! Возьми автомат и патроны у того поганца!

Фельдшер козырнул и забрал оружие штурмовика. Он умело перезарядил автомат и, без стеснения или брезгливости, снял с трупа поясной ремень и подпоясался им.

Одежду он искал всего несколько минут. Дом совсем недавно был жилым, некоторые жители не успели забрать свои вещи, поэтому Лев обзавёлся чистыми трусами и штанами. Трусы он надел сам, а вот со штанами ему потребовалась помощь фельдшера.

— Как тебя зовут? — спросил Лев.

— Обер-вахмистр Эрнст Майзель, — представился фельдшер.

— Лев Троцкий, — представился Лев, поправив очки. — Эрнст, помоги мне выйти из дома.

Они выбрались из здания.

— Где все? — огляделся Троцкий.

— Ваш батальон ушёл вперёд — штурмовики начали контратаку, — ответил Майзель.

— А ты тогда здесь откуда? — удивился Лев.

— Хотел отлить в спокойной обстановке, товарищ, — ответил Эрнст. — Не получилось…

— Ладно, понятно, — вздохнул Троцкий. — Помоги мне добраться до госпиталя. Но сначала отлей где-нибудь в сторонке.

Сейчас они штурмуют Франкфурт-на-Майне, важнейший город Германии. Берлин Троцкого не интересовал, потому что в Берлине точно не произойдёт того, что произошло в Рурской области, которая к северо-западу отсюда.

Эрнст отошёл метров на двадцать и справил нужду. Судя по длительности процесса, по нужде он хотел очень сильно.

— Можем идти, — сказал он, вернувшись.

— Идём, — кивнул Лев.

В Рурской области готовится рабочее восстание. Если не там, то где?

Рабочее движение в Руре очень сильно, поэтому там подпольно формируется Красная Гвардия, которая быстро расправится с местной полицией, а затем поможет Народной Армии покончить с остатками Рейхсвера, держащими оборону на границе с Руром. Вражеское командование тоже всё прекрасно понимает, поэтому и стягивает туда все свои силы.

— Ты до этого воевал? — спросил Лев.

— Воевал… — ответил Эрнст.

— Какой фронт? — поинтересовался Лев.

— Западный, — вздохнул Эрнст. — Сначала во Фландрии, а затем во Франции. А при Сомме меня подстрелили. При штабе артиллерийского полка состоял…

— А потом? — спросил Троцкий.

— А потом наш артиллерийский полк отправили на Восточный фронт, где всё как-то резко стало очень плохо, — пожал плечами унтер-офицер. — Участвовал в «Фаустшлаге».

— «Фаустшлаг»? — не понял его Лев.