Наши уже не придут 4

— Звали, Владимир Ильич? — вошёл в кабинет Аркадий.

— Звал, — кивнул Ленин. — Садись — нам нужно побеседовать.

Немиров сел на диван рядом с Берией.

— Ты не мог этого слышать, но в Венгрии произошла эскалация — Миклош Хорти убит, — заговорил Ленин. — Застрелен из винтовки с оптическим прицелом, во время публичного выступления. Убийца не найден, но Шопрон оцеплен и в городе идут антикоммунистические чистки. Венгерская Красная Армия начала давно подготавливаемое наступление.

— Так, — кивнул Аркадий.

— Власти Венгерской Социалистической республики отрицают свою причастность, — продолжил Владимир Ильич. — Дзержинский сказал, что устранение Хорти не прорабатывал, поэтому мне важно спросить…

— Это точно не я, — заверил его Аркадий. — Без согласования подобное я бы делать не стал.

— Почерк… — произнёс Сталин.

— Я такой способ устранения нигде не патентовал, — улыбнулся Немиров. — Любой может взять винтовку с оптическим прицелом и сделать точный выстрел.

— Выстрел был неточным, — покачал головой Ленин. — Первый выстрел ранил Иштвана Бетлена, а вот вторая пуля попала точно в грудь Миклоша Хорти.

— Это одна из особенностей снайперского дела — первый выстрел всегда будет самым неточным, — вздохнул Аркадий. — Нет, это кто-то другой. Возможно, внутренние разборки среди националистов — у того же Пала Пронаи были серьёзные разногласия с Хорти. И Пронаи такой не один.

— Думаешь, что это произошло без внешнего участия? — уточнил Сталин.

Настороженность Ленина и Сталина Аркадий понимал. Они очень хорошо наслышаны о том, как ОГПУ проводит устранения неугодных людей за рубежом, от «натурализма» до демонстративной жестокости. И количество примеров, когда газеты пишут, что человек скончался в силу естественных причин, но накануне был доклад об успешном устранении, невольно начнёшь подозревать, что и другие случаи смерти не так уж случайны…

— Не всё происходящее происходит по причине какого-то внешнего участия, — ответил Немиров. — Иногда события происходят не по причине козней злонамеренных англичан или французов, а потому что противоречия случаются и между, вроде как, соратниками. Как говорится: судьба висит на нитке, а думает о прибытке.

— Никогда не слышал такую народную мудрость, — улыбнулся Ленин. — Товарищ Берия, а вы как считаете? Могло ли такое произойти по причине внутренних конфликтов в самой Венгрии?

— Я? — удивился Лаврентий. — Хм… Я думаю, что это вполне возможно. Пока не доказано обратное.

— Не лишено логики, — произнёс Ленин. — Исключительно на всякий случай предупреждаю, товарищ Немиров, чтобы все эти ваши устранения неугодных лиц проводились только после согласования со мной. Хорошо?

— Разумеется, — легко согласился Аркадий.

На самом деле, всё согласовывать он не мог, потому что многие убийства он просто не смог бы объяснить.

Секретный отдел ОГПУ, курируемый Немировым почти с самого становления власти Советов, превращён им в остро заточенный стилет, способный достать очень многих. Агентура и сама не знает, зачем именно устраняет тех или иных людей, но ей этого знать и не надо.

Дзержинский также знает не всё, что вполне обоснованно предполагает Ленин — у Немирова в руках власть, отчитывающаяся перед верховным руководством страны, но отчитывающаяся не обо всём. И это, как видно, начало беспокоить Ленина.

Скорее всего, до этого у него были разговоры с Дзержинским, который, как человек прямой, описал картину максимально возможно приближенной к реальности. А дальше Ленин и сам всё понял.

Сталин тоже всё понимает, а вот причём здесь Берия — это Аркадию до сих пор не понятно.

— К следующему вопросу, — посчитал тему исчерпанной Владимир Ильич. — Уже пора начинать проводить в жизнь реформу государственного устройства, поэтому я считаю, что выгоднее всего нам будет воспринять опыт Московской области и расширить его на всю страну и все союзные республики.

Два месяца назад была завершена реформа административно-территориального деления РСФСР. Губернии перестали существовать, а вместо них возникли области и края. Расформированные губернии местами перекроили, местами расчленили, из административных соображений — теперь деление происходит более привычно Аркадию, почти так, как было в его прошлой жизни.

А в Московской области происходило что-то вроде пилотного проекта — местным Советам постепенно передавали полномочия, внимательно наблюдая за тем, что будет.

И оказалось, что мир не рухнул, а Советы быстро организовались и начали управлять областью не хуже, чем при предыдущей модели управления, когда функционеры исполнительных комитетов назначались «сверху». То есть, обнаружилось, что избранные народом депутаты, действующие в интересах народа, проголосовали за тех функционеров, которые были, по мнению депутатов, выгодны для народа.

Модель тестировали в течение одного года, и она показала свою жизнеспособность — Советы сами способны быстро реагировать на возникающие проблемы, «отращивая» себе специализированные «глаза и уши» — оперативно формируемые комиссии, вырабатывающие решения, которые передаются к исполнение постоянно действующим «рукам».

В каком-то смысле, нечто подобное проводилось в Петроградском совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, ровно по тем же лекалам, но с куда большим хаосом и более острой внутрифракционной борьбой, возникавшей по причине пестроты представленных партий.

В Совете Московской области же представлены только большевики, поэтому явных идеологических противоречий во время прений не возникало.

Аркадий не понимал, что тут можно испытывать, ведь по Петросовету ясно, что всё работает, но Ленин хотел удостовериться наверняка, поэтому и провёл «пилот» на одной области.

— Но делать это мы будем постепенно, — продолжил Владимир Ильич. — И я выработал решение одного противоречия, существование которого абсолютно не устраивает партию. Будущий Верховный Совет СССР будет голосовать за членов Президиума, действующего между сессиями Совета, но параллельно с этим, путём поэтапного голосования народных депутатов всех уровней, будет избираться Генеральный Советник Верховного Совета СССР.

— Так, — кивнул заинтересовавшийся Аркадий.

Это звучало интересно потому, что поэтапное всесоюзное голосование народных депутатов за главу государства добавляет ему очень весомую легитимность. Это не назначение партией, а общее голосование всех граждан СССР, через избранных ими народных депутатов — пусть и представительская, но демократия.