Наши уже не придут 4

— Поясните, — попросил Немиров, удобнее устроившись в кресле для посетителей.

— Никак не соответствует заявленному моторесурсу, товарищ генерал-лейтенант, — ответил Владимир Иванович Ципулин, директор ВАЗа. — В документах написано, что трансмиссия должна показывать бесперебойную работу не менее пяти тысяч километров, но проблемы начинаются уже через двести километров.

— На ошибки в чертежах вы уже всё проверили? — предположил Аркадий.

— Конечно! — ответил Ципулин. — Наши конструкторы, после детального разбора чертежей, уверяют, что всё сделано в точности, как начертано, а чертили далеко не дураки — в самих чертежах ошибок нет. Но моторесурс вот такой…

— Может, масло не то? — сделал ещё одно предположение Аркадий.

— Да мы на американском масле их испытываем, для чистоты эксперимента! — ответил на это Владимир Иванович. — И бензин проверяли, и водителей-испытателей меняли — всё одно, не хочет трансмиссия работать.

— Но в чём может быть дело? — нахмурил брови Аркадий.

— Выясняем, — пожал плечами директор ВАЗ. — Всё остальное уже готово — броневик полностью функционален, за исключением трансмиссии.

— А что именно идёт не так? — поинтересовался Аркадий.

— Судя по всему, очень быстро крошатся зубья, — вздохнул Ципулин. — Сначала грешили на металл, но мы применили цементированную сталь 10Г, поэтому дело точно не в этом. Прочностные характеристики у неё те же, что и у стали, применённой американцами…

— А это что за марка? — уточнил Немиров.

— Марганцевая сталь, ударопрочная — самое то для зубчатых передач, — пояснил директор.

— Советую вам начинать искать проблему именно в этом, ранее отметённом, варианте, — произнёс Аркадий. — Мы закажем специально для вас ту марку стали, которую используют американцы. Проведёте испытания и выясните, в чём же дело.

Вопрос со сталями до сих пор стоит остро. Отставание от передовых стран, в этом вопросе, проявляется наиболее наглядно — почему-то у Немирова возникло ощущение, что дело именно в применяемом для зубцов металле. В металлургии американцы уже давно и далеко впереди, поэтому Курчевский использовал для своей трансмиссии самые лучшие марки стали.

«Моё упущение, что не проконтролировал вопрос», — подумал Аркадий с досадой. — «Значит, наш Полезный скоро получит новое сверхсекретное задание».

Возможно, удастся вполне официально купить у Леонида патенты на некоторые стали, которые он выкупил с потрохами для нужд своих заводов — высоколегированные стали нужны как для самолётов, так и для броневиков, а Курчевский не любит тратить деньги на патентные выплаты. Во всяком случае, он создаёт себе такую репутацию.

Американские газеты называют его «королём патентов», так как Леонид покупает вообще всё, что имеет мало-мальскую перспективу. Этот образ действия ему навязал Центр, чтобы в шквале покупаемых патентов ненавязчиво провести те, которые продаются ему из СССР — так не особо видно, что он покупает что-то не особо нужное или откровенно бесполезное. А за всё это платятся доллары США, свободно конвертируемые в золото…

Из-за очень настороженного отношения Штатов к СССР, напрямую обменять доллары на золото никак не получается, поэтому Наркомату иностранных дел приходится работать через страны-посредники, которые получают доллары и обменивают их в США на золотые слитки, за свой процент. Золото едет в СССР, а доллары в США и все, вроде бы, довольны.

Но добывать золото таким путём тяжело, процент у посредников разный, поэтому доллары предпочитают тратить на покупку станков, средних предприятий и техники.

Правда, автомобильную промышленность американцы «трогать» запретили — Конгресс США принял «Закон о стратегических отраслях», который запрещает продажу автомобильных заводов и связанных с ними технологий без особого разрешения от Конгресса. То есть, ударили они будто бы по всем, но «своим» в Конгрессе легко выдадут разрешение.

Гайки закручиваются, Штаты вырабатывают своё отношение к СССР, но скоро эти гайки будут очень быстро раскручены. Осталось подождать года три-четыре…

«Вот тогда-то мы и оторвёмся», — позволил себе улыбку Аркадий.

— С шестернями и валами тоже проблемы — при пиковых нагрузках возникают микротрещины… — продолжал директор Ципулин. — А что делать — ума не приложим. Двести-триста километров и всё, прорыв…

— Я думаю, проблема кроется в материаловедении, а не в чертежах, — вздохнул Аркадий.

Он внимательно читал присылаемые с завода отчёты, копии которых до сих пор попадают ему на стол, поэтому был, скажем так, вовлечён в тему.

— Даже если так, то мы потеряем очень много времени, — вздохнул директор.

Выработка новой стали, пусть даже по полной технологической карте, займёт очень много времени и ресурсов. Впрочем, это точно стоит того.

— Да, потеряем, — согласился Аркадий. — Но у нас нет другого выхода. Время уже потрачено.

Новую трансмиссию, на имеющихся материалах, делать бессмысленно — она будет сильно хуже, не ответит повышенным запросам броневика, а также высокий моторесурс не будет гарантирован.

Немиров представил, что бы было, если бы человек вроде него, только из НАТО, оказался в 1910-е годы в США…

Во-первых, он бы, в итоге, стал долларовым миллиардером, если бы не начал глупить. В ходе этого он бы сделал себе феноменальную карьеру на оружии и бронетехнике, гораздо более яркую, чем та, которую делает сейчас Курчевский.

Леонид, несмотря на то, что восторженно называется всеми новатором и визионером, принципиально нового ничего не изобрёл и не открыл — 95% его успеха основано на материалах от Центра, то есть, от Немирова.

Будь там вместо Курчевского сам Аркадий, он бы достиг больше в техническом плане, но сильно меньше в плане бизнеса. У Леонида, возможно, есть предпринимательская жилка, как минимум, он умеет разговаривать с людьми и эффективно убеждать их в своей точке зрения — это нечто, что формируется в человеке до шестнадцати-восемнадцати лет, (1), а потом это нечто можно лишь оттачивать.

У Аркадия подобных качеств нет, предприниматель из него был средний, а убеждать людей у него получается не очень, но зато у него есть лидерские качества, проявившиеся ещё в детстве, а также военная закалка характера — до Казанского высшего танкового командного училища он отучился в Тверском суворовском военном училище, которое, в принципе, и предопределило его дальнейшую судьбу.

Родители долго решали, куда его сдать — в Нахимовское или в Суворовское училище, от чего зависело, кем он станет. И ему повезло — в Третью мировую почти весь ВМФ РФ был уничтожен. НАТОвские ВМФ тоже кончились практически сразу, потому что спутниковая разведка и гиперзвуковые ракеты, поэтому флоты тогда воевали не особо интенсивно…