Наши уже не придут
Шрифт:
Начался встречный бой.
Ударный батальон тоже не остался в стороне — Немиров вёл его в решительную атаку.
Когда магазины в дробовиках и пистолетах были исчерпаны, солдаты перешли на оружие ближнего боя.
Аркадий схлестнулся в схватке на мечах с каким-то немецким офицером.
Фехтование в военном училище им давали, но тут сразу было видно, что это настоящий профессионал. Немиров, едва отражающий мастерские удары, уже подумал, что ему конец, но вовремя подсобил поручик Удальский — он разрядил в немецкого офицера весь магазин своего Кольта.
Немиров благодарно
Численный перевес был на стороне Русской императорской армии, поэтому восьмисотметровый промежуток между траншеями начал преодолеваться.
Правда, тут уже заработали вражеские пулемёты…
«Лучше, чем перекопанные снарядами и обтянутые колючкой два километра…» — подумал Аркадий, высадивший остаток магазина в немца, душащего винтовкой вверенного ему солдата.
Присев и воткнув шашку в грунт, он быстро перезарядил пистолет. Очень приятная особенность Кольта 1911 — наличие затворной задержки.
Всё снова скатилось к классическому «мясному штурму». Стрелковые цепи бегут на вражеские пулемёты, люди массово гибнут, но есть надежда, что сейчас боевой порядок не нарушится и солдаты организованно достигнут траншей и вступят в ближний бой.
Расчёты Мадсенов старались поддерживать наступление огнём, но проблемой были заслоняющие прицел союзные солдаты, поэтому огонь был редким и малоэффективным.
«Да и сколько у нас Мадсенов?» — подумал Аркадий. — «В масштабах всего штурма — капля в море».
Мимо него пробежал яростно орущий солдат, вооружённый топором. Показав рекорд скорости, он влетел во вражескую траншею и в падении зарубил какого-то немецкого солдата, но тут же был заколот штыками.
Солдаты 27-й пехотной дивизии достигли второй линии и завязали ближний бой.
Немиров со своей ротой тоже ворвался в траншею.
Штурмовики пользовались преимуществом в оружии и быстро подавляли любое сопротивление. Отработанные и забитые в мышцы приёмы орудования булавами и кинжалами-кастетами имели неоспоримое преимущество в стеснённых условиях траншей, где не размахнуться длинной винтовкой, но и у некоторых немцев на вооружении тоже было что-то неуставное.
Аркадий вступил в схватку с солдатом, взявшим в руки отдельный штык-нож. Он тыкал в его сторону винтовкой, на самом деле рассчитывая подобраться поближе и нанизать штабс-капитана на нож.
Но Немиров не дал ему такой возможности и точным уколом пронзил кайзеровского солдата в грудь. Добивающий удар в область шеи и в путь, причинять боль и смерть дальше…
Артиллерия работала на пределе дистанции, доставая только до промежуточного пространства, что тоже замедляло прибытие вражеского подкрепления.
Повсюду раздавался ружейный и пистолетный грохот, в котором терялись винтовочные выстрелы обеих сражающихся сторон.
Когда вторая линия траншей была взята, настало время для перегруппировки и подтягивания остальных сил.
Артиллерию подтаскивать никто не торопился, потому что не до конца понятно, как всё обернётся со штурмом, но, когда всё станет предельно ясно, артиллерия займёт новые позиции. И тогда можно считать, что оборона
официально пробита.Захваченные пулемёты были развёрнуты в сторону своих бывших обладателей и начали поливать третью линию, расположенную в тех же восьмистах метрах, свинцовым дождём.
Теперь противник перевёл прицел на утраченные траншеи и открыл шквальный огонь.
Перегруппировка под артиллерийским обстрелом происходила как-то не очень, но офицерский корпус Русской императорской армии знал своё дело и солдаты вновь приготовились к натиску. И снова расстояние меньше двух километров, поэтому «мясной штурм» может добиться успеха.
— Вперёд!!! — раздалась команда.
— Вперёд! — заорал Аркадий.
— Ур-р-р-а!!! — поддержали его солдаты.
Волна людей покинула недавно захваченные траншеи и побежала в атаку.
У немцев за спиной больше ничего нет. Там только логистическая инфраструктура, нонкомбатанты и оккупированные территории.
«Естественная среда обитания кавалерии», — подумал Аркадий.
Никакой артиллерийской поддержки, надежда только на свои силы.
Погибло очень много людей, но скоро погибнет ещё больше.
Только вот никаких опций больше нет — победа или смерть.
Он так и не понял, как его не пристрелили. Страх и решимость смешались в невообразимый коктейль, полностью подчинивший его и лишивший трезвости мысли.
Себя он нашёл только во вражеской траншее, избивающим мёртвого немца навершием шашки.
Вокруг царил хаос ближнего боя — немцев очень много, но и русских не меньше.
Массовая схватка происходила перед траншеями, в траншеях и за траншеями.
Рядом с Аркадием упал пулемётчик с Мадсеном. Пуля раскроила ему череп, напрочь выворотив затылок.
Немиров вырвал пулемёт из ещё не успевших остыть рук, проверил затвор, после чего начал стрелять.
Запёкшаяся кровь неприятно стягивала кожу на лице, а руки были липки от холодного пота, но твёрдая решимость уничтожить врага никуда не делась.
Длинной очередью уничтожив появившихся у борта траншеи немцев, Аркадий опустился на колено и вытащил из патронташа покойника новый магазин.
Быстрая перезарядка и снова стрельба по прибывающим противникам.
Мадсен тяжёл, почти в два раза тяжелее ПКМ, но сейчас это было неважно.
Немцев становилось всё меньше, а затем настал тот момент, который почувствовал нутром каждый участник этой битвы. Момент, когда чья-то воля преломилась.
Оставшиеся противники бросились в бегство. В спины им летели пули и вопли счастливых людей. Все, кто выжил, прочувствовали это. Счастье выжить и счастье победить.
Аркадий, ёжащийся от утреннего холода, наблюдал за тем, как кавалерия гордо шествует по уже сооружённой сапёрами гати, чтобы отправиться в тылы противника, исполнять своё предназначение.
Рядом с ним кто-то сел.
— Курить будешь, Аркадий Петрович? — раздался вопрос полковника Алексеева.
— Не буду, ваше высокоблагородие, — ответил он.
Взятые боем траншеи были залиты кровью, своей и чужой. Трупы уже стащили в одно место, разделив солдат, своих и чужих.