Наши уже не придут

Холодное осеннее утро никак не показывало, что ночью здесь творилось лютое смертоубийство. Осеннее солнце скупо одаривало людей скупым холодным светом, кропил мелкий дождик, а вокруг сновали солдаты, выполняющие хозяйственные работы.

На промежуточной полосе рылись братские могилы, чтобы похоронить тысячи тел, пока они не начали гнить.

Привезли мешки с негашёной известью — будут пересыпать ими тела, чтобы позаботиться о санитарии и ускорить разложение плоти.

— Ты своё обещание сдержал, — вновь нарушил тишину полковник.

— Сдержал, ваше высокоблагородие, — кивнул Аркадий, смотрящий в одну точку.

— Я буду подавать эту операцию, как и раньше — наша совместная идея и разработка, — сообщил ему Николай Николаевич. — Это уже безусловный успех. А если ещё и кавалерия себя покажет, можно рассчитывать на значительные изменения на всём фронте. Это мы сделали, Аркаша.

— Сделали, ваше высокоблагородие, — вновь кивнул Немиров.

Он уже переживал что-то подобное — «отходняк» после адреналинового всплеска. Нужно просто поспать.

— Пришло сообщение из штаба — Государь удивлён и впечатлён, — продолжил полковник. — Поступило негласное обещание — быть мне генерал-майором. Понимаешь?

— Понимаю, ваше высокоблагородие, — равнодушным тоном ответил Аркадий.

— И тебя я не забуду, — сказал полковник. — Продавлю тебе капитана и буду ходатайствовать за Святого Георгия IV-й степени — заслужил. И ты шашку поручи кому-то почистить. Георгиевское оружие ведь… Ну и в порядок себя приведи — всё, бой закончился.

Немиров кивнул.

— И иди, поспи, а то на тебе лица нет, — произнёс Николай Николаевич, вставая с немецкого ящика из-под патронов.

Глава двадцать третья 9-й ударный

— Выпьем?! — поднял генерал-майор рюмку. — Ну, за Отечество и царя!

Все присутствующие офицеры выпили. Аркадий в том числе — тут уже никак не уклониться.

Капитана ему дали, а вот со Святым Георгием IV-й степени прокатили — царь не подписал. Вместо этого он послал ему благодарственное письмо, в котором восторгался его мужеством и изобретательностью.

«Сословные ограничения…» — подумал Аркадий, поморщившийся от горького вкуса водки.

Понюхав маринованный огурец, он поставил рюмку на стол.

А вот новоиспечённому генерал-майору Алексееву дали Святого Георгия III-й степени, по ходатайству генерала от инфантерии Рузского.

Встреча эта происходила по причине возвращения генерал-майора из Петрограда — там его и наградили, и в звании повысили.

Да, кавалерийское наступление захлебнулось, но зато удалось создать серьёзную оппозицию немецким армиям в Курляндии. Даже был начат отвод вражеских войск, но как только стало ясно, что русским ничего не светит, немцы прекратили перемещение войск и вернулись на исходные позиции.

Тем не менее, прорыв и наступление можно назвать значимыми, ведь немцы начали вести себя осторожнее. На фронте затишье, а это значит лишь то, что они усваивают полученный опыт и вырабатывают новые решения.

Посты наблюдения докладывают, что немцы начали активную перестройку траншей — вероятно, сочли успех русских уязвимостью своей системы фортификации.

А Аркадий, ознакомленный с процентом потерь ударного батальона, считал, что это был эффект неожиданности, а не какая-то существующая уязвимость. В ходе штурма было потеряно 43% личного состава — несмотря на то, что первую траншею они взяли очень быстро и почти без потерь.

Солдат в траншеях слишком много, а эшелонирование только усугубляет ситуацию. Как стало окончательно очевидно почти всем офицерам 1-й армии, главная проблема — это не первая линия траншей. Главная проблема — линии следом за ней.

Стрелковые цепи просто не способны обеспечить надлежащий натиск после преодоления первой линии. Более того, их боевой порядок может разрушиться ещё до подхода к первой линии.

Полковник Алексеев как-то сказал, что Аркадий обесценивает стрелковые цепи. Ведь стрелковые цепи — это не просто «мясная волна», а строгий боевой порядок, в котором есть специализированные подразделения, идущие в заранее продуманной последовательности, но…

Но эффект от стрелковой цепи, в итоге — «мясная волна», несущая огромные потери. А если итогом всей сложной организации, подготовки, специализации и так далее, служит массовая гибель солдат, без выполнения боевой задачи, то это и есть ничто иное, кроме как «мясная волна».

За всю Первую мировую войну, насколько знал Аркадий, тактика стрелковых цепей так и не принесёт ничего, кроме высокого процента потерь. Это заведомо неэффективно и наглядно демонстрирует тупик, в который зашла военная мысль Европы.

«Косвенное доказательство — они всю войну искали новую тактику», — подумал Немиров, переворачивая рюмку. — «И нашли только под самый её конец».

Празднование нового звания Алексеева продолжалось, из патефона пел Сабинин, исполняющий «Гори, гори, моя звезда», а офицеры выпивали и беседовали на отвлечённые темы.

Аркадию было не до этого, он думал о том, где же ошибся.

Ошибка точно была, но где именно, он понять не мог. Как-то немцы показывали высокую эффективность штурмовых групп, которые обеспечили повторяемость результатов, а не рассчитывали на удачу.

Но Немиров обдумывал каждый элемент и не находил ошибок.

— Аркадий Петрович, — обратился к нему генерал-майор. — Пойдём наружу, побеседуем.

Они вышли из офицерского блиндажа на свежий воздух. Рядом располагалась специально отведённая курилка, позволяющая замедлить засорение траншей.

— Встречался в Петрограде с одним полковником… — заговорил Алексеев, подкурив сигарету. — Николай Николаевич Дренякин — так его зовут. Он наводил о тебе справки — хочет позвать в свой полк.

Сигареты «Дессертъ» обладали неприятным запахом, но только лишь потому, что Аркадий никогда не курил, точнее, Алексей никогда не курил.

— Я знаю, ваше превосходительство, — ответил он. — Уже ответил ему письмом, что не могу принять это предложение, так как здесь уже имею ударный батальон. В шестой армии мне дадут не больше роты, а это шаг назад.

Полковник Дренякин предлагал роту или место в штабе. Возможно, следующее его письмо будет содержать в себе предложение занять должность комбата, но Аркадий откажется и от этого.