Наши уже не придут

— Не может быть, — отказался верить в такой прогноз Алексеев. — Армия присягнула царю…

— Мы бы могли срочно направить в Петроград несколько дивизий, чтобы попытаться подавить восстание, — вздохнул Аркадий. — Солдаты верят нам и подчинятся. И царь будет спасён, но…

— Но? — напрягся генерал-майор Алексеев.

— Но простит ли вам царь своё спасение? — задал Аркадий вопрос.

Примечания:

1 — «Брюквенная зима» — хе-хе, никто этого не ждал, но в эфире снова рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь?!» — массовый голод, случившийся в Германии зимой 1916–1917 годов. Факт — Германская империя, до войны, импортировала до трети продовольствия. Наверное, это потому, что все посевные площади были заняты плацами, казармами и патронными заводами… Ну, неважно, почему — это просто факт. В самом начале войны англичане устроили им морскую блокаду, которая перекрыла поставки из Швеции и ряда других стран, а уже потом немецкое командование дополнительно усугубило кризис началом неограниченной подводной войны — это послужило причиной для вступления в войну США. Причём тут США? А притом, что американцы тайно поставляли Германии продукцию различного назначения, в том числе и продовольственного — при наличии жирной маржи, деньги утрачивают какой-либо запах. К 1916 году из свободной продажи полностью исчезло мясо в любых его ипостасях, а потребление картофеля выросло в 2,5 раза — это стало чем-то вроде национального продукта. Картофель уже разок подвёл человечество, в Ирландии, а теперь решил подвести его и в Германии. Осень 1916 года выдалась очень дождливой, поэтому с картофелем в Германии случился, как и однажды в Ирландии, кстати, фитофтороз. Этот грибок обожает высокую влажность и распространяется по посадкам подобно гриппу-испанке — быстро и фатально. Картофель погиб, есть стало нечего, поэтому немцы вынуждены были перейти на брюкву. Брюквой до этого кормили только скот, поэтому это было очень деморализующее явление: «кормят брюквой, как скот, и затем отправляют на фронт, где забивают». «Восточнопрусский ананас», как его пыталось иронично обыгрывать государство, или «клубень Гинденбурга», как метко его прозвали в народе, отличался паршивой пищевой ценностью, поэтому начался реальный массовый голод. В результате этого голода погибло около 800 000 человек, преимущественно из бедных слоёв населения. К слову, Немиров не совсем прав. Весной 1917 года голод вызвал волну забастовок, что очень нехорошо сказалось на военной промышленности Германской империи. Не было у них человека, который сказал бы по телеку, что «от нас требуется сидеть тихо. После того, как все сделают, все будет у нас хорошо. Всем устроят довольствие, как американским гражданам — каждый будет купаться в мармеладе. Главное сейчас — сидеть тихо и не суетиться. Никаких митингов, никаких Тельманов».

Глава двадцать седьмая Пророк

*4 марта 1917 года*

— Как ты и предсказал… — прошептал напуганный генерал-майор. — Император отрёкся, за себя и за сына, а вслед за ним отрёкся и великий князь Михаил Александрович…

Великий князь ни от чего не отрекался, он просто посчитал невозможным занимать престол без волеизъявления народа, но это было равносильно отречению — народ никогда не проголосует за подобное.

— Это было почти очевидно, — вздохнул Аркадий.

Алексеев вызвал его в свой блиндаж вечером.

Солдаты встревожены и напряжены — никто не знает, что теперь будет. Войну никто не отменял, но очень уж непонятно всем, к чему всё это приведёт.

— Временное правительство… — продолжил тихо паникующий генерал-майор. — Но как? Как ты предсказал всё это?

— Глубокий анализ ситуации, ваше превосходительство, — пожал плечами Аркадий. — А с Временным правительством — совпадение.

— Это какой-то дар?.. — продолжил пребывающий в прострации Алексеев. — Провидение?.. Я всегда чувствовал это…

— Я, к сожалению, не пророк, — вздохнул Аркадий. — Просто умею анализировать. Это позволяет мне делать некоторой степени точности прогнозы. Иногда они бывают слишком смелыми, чтобы их могла принять общественность.

— Что будет дальше? — запальчиво спросил генерал-майор. — Что нас ждёт?

— Да не знаю я, ваше превосходительство, — развёл руками Аркадий. — Я не пророк и не провидец. Нет у меня никакого дара.

— Но ты всегда видел впереди всех! — резко встал генерал-майор. — Ещё в училище! Никто не видел, а ты предсказал! Это невозможно! Я требую рационального объяснения!

— Я не умею предсказывать будущее, — повторил Аркадий, который вынужден был встать вслед за начальством. — Но умею делать прогнозы.

— Это одно и то же! — поморщился Николай Николаевич.

— Не могу согласиться, ваше превосходительство, — покачал головой Аркадий. — Предсказание — это нечто интуитивное и оккультное, а прогноз — это нечто, опирающееся на материальное, на имеющиеся данные и, в целом, базирующееся на рациональную оценку существующих вещей. Я не цыганская гадалка с Казанского, я не гадаю, а предполагаю. То, что у меня получилось предсказать такие очевидные события — не есть продукт сверхъестественного дара.

На самом деле, сверхъестественный дар у него есть — послезнание. Ни у кого в этом мире нет ничего подобного. Но очень скоро, если у него всё получится, послезнание начнёт слабеть.

Нельзя сказать, что оно было всеобъемлющим, но это был серьёзный козырь. И он ещё покажет себя, в другой форме, позже, после перехода к первой фазе нового плана. А новый план сильно зависит от результатов финальной фазы плана нынешнего.

— Расскажи мне, что будет дальше! — потребовал Алексеев и стукнул по столу. — Я приказываю тебе!

— Прекратите паниковать, ваше превосходительство, — попросил его Немиров. — Выпейте и успокойтесь. И тогда мы поговорим.

Генерал-майор замер, обдумал предложение, а затем подошёл к буфету и вытащил из него бутылку водки «Московская особая». Эту водку уже давно не выпускают, поэтому с почти 100% вероятностью можно утверждать, что в руках у Алексеева контрафакт.

Водку достать легко, несмотря на сухой закон, введённый с 19 июля 1914 года, но это стоит денег. У генерал-майора деньги были, поэтому он всегда «доставал» достаточно топлива для себя и приближенных офицеров.

Сам Аркадий всегда имел доступ к алкоголю, до недавнего времени — Пахом присылал его ящиками. Награждение солдат, презенты интендантам, хорошо делающим свою работу, подарки офицерам — Немиров всегда хорошо умел налаживать отношения с людьми.

Больше никто во всём корпусе не наливает своим солдатам за достижения, поэтому Аркадий знаменит в широких солдатских кругах. Наливает он мало, но честно — обычно, отличившимся подразделениям. Ущерба это не наносит, никто ещё ни разу не нажрался, но зато настроение солдат всегда повышенное.

«Да и будет, что рассказать сослуживцам — на фронте водку пивал», — подумал Аркадий.

Николай Николаевич, подрагивающими от нервного напряжения руками, налил себе полстакана и залпом залил горячительное себе прямиком в желудок.

Зажмурившись, он выдохнул, после чего спрятал бутылку и стакан обратно в буфет и вернулся за стол.

— Говори, — потребовал он.

— Я предполагаю, что дальше ситуация будет только ухудшаться, — начал Аркадий. — Состав правительства мне неизвестен, но я даже не сомневаюсь, что там очень много эсеров, кадетов, неонародников и прочих оппозиционеров царской власти. Они ненавидят всё, что связано с предыдущим режимом, поэтому обязательно начнут уничтожать это. В том числе и армию.

Аркадий уже проинструктировал своих офицеров и фельдфебелей, что вероятно прибытие на фронт разного рода агитаторов. Вот это он знал точно — агитаторы начнут прибывать в войска с падением режима царя. Это теперь не запрещено, поэтому они не будут тратить время зря и начнут бороться за солдатские сердца.

Всех прибывающих агитаторов он приказал заключать под стражу, чтобы не баламутили солдат зазря.

Действия партийных деятелей интуитивно понятны — очень важно завоевать расположение людей с винтовками. Только вот партий много, каждая партия преследует свои интересы, поэтому солдаты будут в смятении от десятков говорящих голов, тянущих их языками в разные стороны. Это неэффективно и единственное, чего добьются агитаторы — разложение армии.

«Солдатские комитеты — это отдельная песня», — подумал Аркадий.

— Я уже получил поимённый состав нового правительства, — кивнул Алексеев. — И там, действительно, много эсеров, кадетов и «трудовиков». Продолжай мысль.

— Наша ключевая задача — удержать контроль над солдатами, — продолжил Аркадий. — Предполагаю, что скоро к нам будут засылать специально обученных людей, которые будут агитировать солдат в пользу определённой партии. Этого допускать никак нельзя. В рамках своего подразделения я уже проинструктировал подчинённых — подозрительные лица будут заключены под стражу.