Наши уже не придут
Шрифт:
По плану неизвестного генерала, отвечающего за это наступление, пехота должна была проломить ветхую оборону и открыть путь кавалерии, которая и ударит в тыл 2-й армии.
«Это кровавый опыт, который упадёт в общую копилку боевого опыта кайзеровской армии», — подумал Аркадий. — «Впредь они будут очень осторожны».
Это означало, что им надо и дальше совершенствовать маскировку и постоянно придумывать что-то новое.
Сейчас удалось отразить штурм без участия артиллерии, которую Ренненкампф концентрировал для наступления, но в будущем возможны варианты с огневыми мешками. Если кто-то увидит тактический гений
Загрохотали пушки.
— Все в укрытие!!! — вновь скомандовал Аркадий, сползший в нишу.
Продолжать наступление немцы уже не могли, это было невозможно, поэтому использовали артиллерию для прикрытия отступающих частей.
Артиллерийский обстрел длился всего двадцать с лишним минут, но этого времени хватило, чтобы остатки вражеских подразделений скрылись, захватив свои пулемёты.
Когда на поле остались лишь убитые и раненые, поднялся восторженный ор.
Солдаты ликовали и кто-то из них додумался начать славить подполковника Алексеева.
— Слава русскому оружию!!! — услышал Аркадий, вылезший из противоснарядного укрытия.
Поправив обмундирование, он покинул окоп и направился к замаскированному командному блиндажу.
Земля испещрена многочисленными воронками, а в сам блиндаж было прямое попадание. К счастью, маломощный снаряд мобильной артиллерии не сумел пробить тройной бревенчатый накат и смог потрепать лишь первый слой.
— Поздравляю, ваше высокоблагородие! — подошёл Немиров к вышедшему из блиндажа подполковнику.
— Спасибо-спасибо… — спокойно ответил Николай Николаевич. — Это что, была вся мощь немецкой армии?
Офицеры штаба дружно засмеялись. Шутки командира — это, по умолчанию, нечто особенно смешное и совершенно неповторимое. Аркадий, знающий армейские «правила игры», тоже сдержанно засмеялся.
Унтеры командовали на поле, отправляя специальные команды для сбора оружия и трофеев, а также помощи раненым.
Немиров вернулся к роте и принял доклад от фельдфебеля Говорова.
— Убитыми потеряли тридцать шесть человек, ваше благородие, — сообщил тот. — Ранеными — шестнадцать человек. Помощь раненым уже оказана, восьмерых надо в тыл — ранения тяжёлые.
Превалирование безвозвратных потерь — это следствие особой траншейной обстановки.
Немиров уже смотрел на выносимых из окопов солдат, которым прострелило пулей или пробило осколком верхнюю часть тела. Кто-то не успел спрятаться в защитной щели, а кому-то просто не повезло — иногда снаряды взрываются непосредственно в окопе и очень близко к солдату.
Выпущенные кишки, изорванная плоть, кровь, стелющаяся вслед за выносимым убитым…
— Засыпать кровь в окопах, — приказал Аркадий. — Организовать отправку раненых в госпиталь. Выдели людей.
— Слушаюсь, ваше благородие, — ответил фельдфебель.
То ли здесь такая земля, то ли у немцев очень мощные патроны, но бруствер оказался проницаем для пуль. Исследуя окопы, Аркадий видел, что пули прошивали бруствер и поражали цели за ним. (1)
«Мешки с песком?» — пришла ему в голову мысль.
Это следовало обдумать, ведь по логике, песчинки гораздо лучше задерживают пули, а осколки тормозят безальтернативно.
«Когда настанет время постоянных укреплений, нужно будет озаботиться мешками и источником песка», — решил Аркадий.
Когда со своими разобрались,
настало время немцев.Раненых немцев вынесли с поля боя, перевязали и понесли или повели в госпиталь. Война ещё не достигла той стадии, когда всем совершенно плевать, что там с недобитыми врагами.
Ближе к вечеру было собрано трофейное оружие — насчитали две тысячи шестьсот восемьдесят пять винтовок и триста четырнадцать пистолетов.
Часть оружия унесли отступающие немцы, но примерно судить о вражеских потерях уже было можно.
На соседних позициях гремели бои, поэтому подполковник Алексеев отправил конных разведчиков, чтобы оценили обстановку.
Вражеские артиллерия и кавалерия уже отступили, так как на этом участке возможно что угодно, кроме прорыва обороны.
— Где похоронная команда? — обратился Аркадий к солдатам.
Увы, но пришлось отступить.
На других участках фронта ситуация оказалась менее позитивной, поэтому солдаты 20-го стрелкового полка быстро засыпали окопы, чтобы противник не мог использовать их себе на пользу, после чего отошли на шесть километров назад.
Ренненкампф показал свою нерешительность и не повёл войска в наступление, поэтому 2-я армия приняла на себя весь сокрушительный удар и едва-едва выстояла.
Прорвавшаяся к позициям полка немецкая кавалерия была уничтожена из замаскированных пулемётов 20-го стрелкового полка, что свидетельствует о некачественном обмене информацией между кайзеровскими войсками, но больше никаких происшествий замечено не было.
Аркадий всё это время ждал, когда же их бросят в бой, но этого так и не произошло. Вместо этого они отступили, согласно приказу из штаба — общая диспозиция показывала, что отступление 2-й армии оголяет левый фланг 1-й армии.
Локальный успех 20-го стрелкового полка был замечательным, но практически не повлиял ни на что. Он сократил возможные потери 2-й армии, так как совершенно испортил смелый манёвр ударной группы, но общая обстановка была близка к печальной.
Да, могло быть намного хуже, но и то, что сейчас, не особо радует.
Наступление на Лодзь сорвано, а обеими сторонами понесены значительные потери, причём действия стрелкового полка меркнут на фоне того, сколько людей было убито за эти дни.
Официальная сводка сообщает, что Русская императорская армия потеряла около ста тысяч, а Германская кайзеровская армия потеряла сто шестьдесят тысяч. Аркадий полагал, что потери могут быть выше, причём у обеих сторон.
«Двести шестьдесят тысяч человек менее чем за десять дней», — подумал он. — «Да в мои времена такие цифры, в лучшие годы, совокупно по всей зоне боевых действий не достигались. Мы научились очень хорошо прятаться и дорого продавать свои жизни…»
Любопытно, что немцы не стали бить по позициям полка волнами, как это было на других участках фронта. Вероятно, слишком большие разовые потери отбили у них желание пробовать ещё.
Зато эти силы ударили по Вроцлавску, где чуть не пробили оборону.
— Норматив по такому грунту — час! — провозгласил Аркадий. — Не укладываетесь, господа!
Он подал сигнал свистком и уставшие солдаты опали в стрелковых ячейках и быстро вытащили из карманов табак с бумагой. Перекур занимает десять минут, а затем они снова копают пятнадцать минут, после чего снова перекур.