Наши в ТАССе
Шрифт:
– Может, это не она печатала.
– Всё равно её это печаль. Она ж заведует машбюро. Маркс умер, остался марксизм. А что останется после смерти машинистки? Горькие очепятки…
– А мне, – вспоминает Ленка Хорева, – раз напечатали «Орехово-Хуево» и «альпинисты взобрались на пис Ленина».
Обозреватель Иван Павлович Артёмов в прощанье вскинул руку:
– Иду писать в библиотеку. Позвонят мне – не зовите. Только разве что Брежнев…
– А если Косыгин?
– Не звать.
Из парткома звонит Колыванов. Я в библиотеку к Артёмову.
– Иду, иду! – кладёт ручку на стол Иван Павлович. – Тоже почти Брежнев.
Бузулуку попенял Медведев:
– Мало пишешь!
Медведев вышел. Бузулук трёт ладошки. Хорохорится:
– Эх, ребята! «Жуть стала лучше, жуть стала веселей…» С
– Так сегодня понедельник, – говорю я.
– Так сегодня и начнём! У нас это быстро!
Хорева торопливо шпаклюет щёки, красит губы, глядя в круглое карманное зеркальце. Оправдывается:
– Вызывает главный. Навожу марафет.
Она выходит на середину комнаты, вертит перед моим носом и одной и второй ногой:
– Заметно, что разные чулки?
– Нет. Разве только разглядит Колёскин, когда снимет.
– Пусть попробует… Разные чулки… Эх эта жизнь советской интеллигенции…
14 января
Лена попила воды и жалуется мне на себя:
– В пьянстве не замечена, но по утрам пью много воды.
– Читай газеты. Перестанешь пить.
– Да мне прежде надо помазюкаться. А потом газеты. А я потеряла орудие труда чем мазаться – чёрный карандаш.
Сегодня хоронили шишкаря Носова. Пихнул в могилу рак прямой кишки.
Рак в ТАССе – руководящая болезнь.
15 января
Не гони пургу на одном выдохе
Медведев мне:
– Почему ты не пишешь свои материалы?
– О чём? Дайте объект.
– Сначала покажи себя.
– Да что я информацию не напишу? Я десять лет заведовал отделом в областной газете!
– Чего здесь рекламировать, сколько работал. Ты покажи!
– Закрепите за мной конкретный объект. Сколько свободных объектов! А как показывать? На пальцах? Сидя здесь тему не выдумаешь. С потолка разве содрать?
– Я дал тебе тему.
– О дорогах пятилетки ТАСС уже писал.
– Можно ещё.
– Что об одном и том же талдычить?
Медведева вызвали на выпуск А.
Как только закрылась за Медведевым дверь, Бузулук подлетел меня подвоспитать:
– Анатолий – свалился в крематорий!
– Все будем тамочки! – огрызнулся я.
Он наклонился ко мне, сбоку облокотился на мой стол и положил другую руку мне на плечо:
– Случайно ты в Кащенке [29] не лежал в палате президентов? – с ласковой насмешкой спросил он.
29
Пётр Петрович Кащенко (1858 –1920) – известный русский врач-психиатр, общественный и земский деятель, автор статей по психиатрии и организации психиатрической помощи. Его имя носит психиатрическая больница в Москве.
– В связи с чем ты вдруг так забеспокоился о моём здоровье?
– Ты как с дорогим товарисчем лимоном [30] разговариваешь? – мягко упрашивающе заговорил он. – Конечно, дрожать перед ним, как таракан перед гусем, негоже… «В России три беды: дураки, дороги и дураки, указывающие, какой дорогой идти». Медведев вот такой указун. Не молчи. «Молчание ягнёнка – свидетельство того, что он уже готов стать бараном». Не гнись особо перед ним. Негоже и писать лимонадом. [31] Но… И всё-таки ты скозлил, [32] не так пошёл. Напроломку попёр! Хороша святая правда, да в люди не годится! Запомни. Правда в лаптях, а кривда, хоть и в кривых, да в сапогах. А ты… Ты тут ошибся. А ошибся, что ушибся: вперёд наука! И такая наука… Разговор с началюгой – хитрый дипломатический танец! Начинай с ласки. Ласковое слово пуще дубины. Тебя учить? Запевай так. Я с низким поклоном и персональной просьбой прошу вас, Александр Иванович… А ты? Что ты гонишь пургу [33] на одном выдохе? Ты вдыхай!
Ну ты понял? В д ы х а й! Да глубже! А на одном выдохе долго не протянешь… У тебя какая-то отчаянность. Что с тобой?30
Лимон – руководитель.
31
Писать лимонадом – сильно волноваться.
32
Скозлить – сказать или сделать что-то неуместное.
33
Гнать пургу – говорить вздор.
– Ну… Пошёл ты… Чего он объект не даёт?
– Да так он тебе и не даст. Разве так просят? Ты докажи, что и мы не на руку лапоть надеваем! Будь похитрей. Тихонько подойди, сядь в кресло у его стола и тихим, виноватым голоском скажи: Александр Иванович, может, дали б мне какой самый захудалый объект?
Тут вошла Хорева. С морковкой в руке и во рту. Жуёт.
Бузулук подивился:
– Хорёва! Ты что, прыгнула на заячью диету?
– Врач повелел. Раз жалуетесь на плохое зрение, говорит, больше ешьте морковки. Помогает! Вы видели хоть одного зайца в очках?
Бузулук похвалился ей:
– Слышь, Хорёва! Анатолий хотел рвануть на автономию. Да Алекс Иваныч высочайше не дозволили-с.
– А чего ты не хочешь написать о дорогах? – говорит мне Ленок.
– Да ну его… Позавчера о мостах, вчера о стали, сегодня о торгашах, завтра о дорогах. Чего он подсовывает мне всякую всячину? Пусть даст один объект, я буду изучать одно дело, поглубже буду влезать. А так он ходу не даёт.
– Я-то его знаю. Тот-то я и впала в детство, стала заниматься выпуском «Пионер». Я ушла от Медведева. Не могу на его морду смотреть. Вечно сопли пузырём… [34] Знаешь, он тебе ходу не даст. Пиши мне в вестник. Будет потом что показать, на что ты способен, когда зайдёт речь о том, что ты можешь. Вот я открываю рубрику «Рассказы о пятилетке». Напиши о чугуне.
34
Сопли пузырём (у кого – либо) – о гордом, заносчивом человеке.
Прискакал в мыле Бузулук с выпуска Б. Тамошняя завша Май Теодоровна Рождественская, рыжая львица в очках, распекла его до белого каления. Кричит наш Бузук:
– Эта Майя Тор-реодоровна!.. И вообще!.. Клюва не дают раскрыть! [35] Чего они из-под меня хотят? Аморальные удобрения? Так это ж не моё амплуа! Я из них мартышек поделаю! Зарубили мой репортаж с выставки! Нет, братцы алкаши, время пить! Гм… Надо знать время пить и время выпивать. Или не отчаиваться? Нич-чего. И на мою душу начнут лить елей!
35
Клюв раскрыть – начать говорить.
20 января
Лучше не спрашивай!
К Медведеву пришлёпал какой-то глухопердя старый. Сидит в кресле перед Медведевым. Читает газету и трубно поясняет:
– Вот холода! Пятьдесят! Автосцепка не выдержала. Разорвался поезд.
Медведев в ответ кричит:
– Это автосцепка плохая. А мороз тут ни при чём.
Медведевский глухарь – пенсионер Лисин. Раньше работал у Медведева. Теперь этому Лисину разрешается два месяца в году подрабатывать. Приплёлся из морга работун.
Хорева сидит у меня за спиной и тычет ручкой мне в бок. Шепчет:
– Аккуратиха меня обманула. Не написала о космосе.
– Неужели есть люди, которые могут тебя обмануть?
– Это принимать как комплимент?
– Только.
– Это не так грустно, как если бы обманули мальчишки.
Вошёл Терентьев из секретариата, лучший друг Медведева. Вместе ходят по воскресеньям на лыжах.
Поднял лопаточкой ладошку:
– Пламенный привет индустриальной мощи страны Советов!