Насильно твоя

Я не решалась закончить: если скажу вслух, предам себя. Но было так страшно, что я наступила на гордость.

— С тобой ничего там не случится?

Я разгладила помятую сорочку на плечах, рассматривая ряд оторванных с мясом пуговиц. Сколько сорочек я ему нагладила за это время. У меня не было дел, кроме Эмиля. Еда, одежда, дом — обо всем заботилась я. Неидеально. Как могла. Откровенно говоря: из-под палки. Но это тоже семья. Другого мужа у меня не было.

— Ты за меня беспокоишься? — он невесело усмехнулся и рассмеялся, прижимая пальцы к глазам. — Все будет нормально. Отдам деньги и вернусь вечером, как всегда. Не забудь приготовить ужин.

Я выдохнула: если Эмиль планирует завтра поесть, то считает, что вернется.

— Ты голоден?

Он покачал головой.

— Иди к себе, — тихо сказал он. — Я устал.

После срыва он и впрямь выглядел сонным.

Сжав на прощание его пальцы, я ушла в комнату. Стянула противное платье и набросила халат. Холодный и скользкий, он казался неприятным, пока не нагрелся от тела.

Вроде мы поговорили, а тревога росла.

Я облокотилась на подоконник. Устойчивый свет фонарей за окном разгонял темноту. Жаль, что с моей личной тьмой ничего не сделать. По привычке прислушалась к происходящему в квартире: Эмиль ушел в спальню, все стихло. Даже душ принимать не стал.

Они сказали: Лазарь ни при чем. А где же тогда деньги, черт возьми?

И почему Эмиль задержал платеж? Мы не экономим. Хотя, если речь идет о собственной шкуре, вроде как стоило бы, если ему не хватает на выплату.

Вопросы без ответов изводили меня. Около часа я рассматривала ночной Ворошиловский. За осень и зиму я привыкла к этому виду, город стал знакомым — иногда появлялось ощущение, сводящее с ума, что я и вправду дома. А иногда казалось, что я в клетке, стены которой сжимаются все быстрее, пока совсем не схлопнутся и не раздавят меня к черту.

Спать я легла с ощущением обреченности.

А утром меня разбудили поцелуи… Свет падал на лицо, проникая сквозь закрытые веки. Влажная дорожка поцелуев начиналась от ключицы и закончилась за ухом. Затылком я лежала на больших ладонях. Тепло, запах и дыхание Эмиля неожиданно сделали меня счастливой — это был морок прошлого.

Однажды он так разбудил меня, когда еще все было хорошо и мы занимались любовью снова, снова и снова… Я была счастлива. Думаю, что и он тоже.

На мгновение я забыла, что с нами случилось, и погрузилась в безоблачную эйфорию на целую долю секунды. В реальность возвращаться так больно. Как будто переживаешь все заново.

Я попыталась закрыться от поцелуев ладонями, он начал целовать и их. Что с ним? Он больной? Пьяный?

Я открыла глаза и привстала, натягивая одеяло повыше.

Эмиль стоял на коленях перед кроватью, опираясь предплечьем на матрас и улыбался. Вокруг глаз собрались добрые морщинки.

Я настороженно рассматривала мужа. Чего ему надо? Кофе?

Полностью одетый, он смотрел на меня, словно прощался. Но по-хорошему, без грусти.

— Что-то случилось? — пролепетала я, это так выбивалось из обыденности!

Он покачал головой.

— Все хорошо, Дина… Мне пора. Помни, о чем я сказал.

— Конечно…

Эмиль встал, поправил пиджак. Я растерянно смотрела мужу в лицо: уверенный, спокойный, собранный… Он был похож на человека, принявшего решение. Ну, из тех решений, которым следуют до конца.

— Не забудь про ужин, — с улыбкой напомнил он и вышел из комнаты.

Через минуту хлопнула входная дверь. Автоматически я взглянула на часы — семь утра. Он что, так и не выпил кофе? Небо упадет на землю, не иначе.

Я с трудом встала, в ванной взглянула в зеркало: свежая, но настороженная. Стало не по себе, когда я вспомнила, куда он направился. Холодная вода не помогла избавиться от тревоги, я все делала по инерции, думая об Эмиле.

Все пройдет хорошо. Должно! Он просто отвезет деньги.

Глава 59

Час прошел в тягостном ожидании.

Я ходила по квартире и ждала Эмиля, понимая, что зря мучаю себя — до вечера он не вернется. В голове стояли слова: тебя заберут, пока я не расплачусь за прошлый месяц.

Все будет хорошо: он повез деньги. Он улыбался перед тем, как уйти.

Но тревога следовала за мной по пятам. Я нашла в шкафу черные джинсы и водолазку. После Нового года я перешла на простую одежду, оставив дорогие шмотки особым случаям — если Эмиль выводил меня в люди. Дресс-код притворщицы. В джинсах я чувствовала себя лучше.

Когда раздался телефонный звонок, я чуть не вскрикнула. Бросилась в комнату и откопала телефон в сумке. Кажется, мне впервые звонят — в моих контактах только Эмиль.

Я перестала дышать: на экране незнакомый номер.

А вдруг позвонил с чужого?

— Да, — быстро ответила я.

— Привет, — тембр знакомый, но звонившего я не узнала. — Это Андрей.

В другой раз я бы ему обрадовалась. Но сегодня, после того, что рассказал Эмиль: о нем и незваных гостях…

— Я внизу стою, — продолжил он. — Спустись, я насчет твоего мужа.

— Что с ним? — встревожилась я, оказавшись на пороге обморока.

Невидимый метроном отсчитывал секунды, пока он молчал.

— Все хорошо. Попросил кое-что передать. Постой, — у Андрея возник понимающий тон. — Ты что, меня боишься? Я тебе клянусь! Ничего плохого не сделаю! Ну, хочешь, скажу, чтобы ты убедилась… Эмиль говорил, у тебя сорок второй размер платья, ты плохо ешь и часто плачешь, думая, что он не слышит. Это про тебя?

Про меня. Только Эмиль не мог такого сказать — он не делится личным. Но Андрей посеял сомнения. Не говоря ни слова, я прокралась на кухню, и осторожно выглянул во двор.

Перед подъездом стояла машина Андрея. Он болтал со мной, опираясь на крышу авто. Кажется, один.

— Скажи по телефону, — пробормотала я.

Андрей вдруг обернулся, глядя вверх и наугад помахал рукой. Я спряталась за шторкой.

— Спускайся. Дело на минуту. Я передам вещи. Он просил завезти документы и отдать точно в руки. Хватит трусить.

— Какие документы? — спросила я. — И где Эмиль?

— Ну, когда я в последний раз его видел, он собирался к шефу с бабками, — спокойно сообщил он, хотя у меня сердце зашлось от страха. Андрей говорил, как о рядовом событии. — Ты спускаешься или нет? Жду.