Насильно твоя

А теперь он меня не «отбрасывал». Я никому не нужна.

Я открыла пакет и вытащила стопку документов. Вряд ли что-то интересное, но… Я бегло перебирала бумаги и остановилась, вновь заметив свое имя — на гербованной бумаге, с печатями. Доверенность. Я поручала вести дела Эмилю.

А это еще откуда? Я бессильно опустила руки на колени, продолжая рассматривать документ. По датам выходило, что доверенность оформили через пару дней от заключения брака. Что-то я такого не помню. Подпись… Вроде бы моя. Я прищурилась, рассматривая. Да, моя, только я совершенно точно ее не ставила.

Как это произошло? Перед глазами вспыхнуло воспоминание: я сижу за столом в том ужасном доме, а Эмиль вместе со мной выводит подпись, придерживая руку. Я плохо помню те дни. Много спала, а когда не могла — пребывала в каком-то ином мире. Я снова всмотрелась в подпись. Похоже, настоящая. Это я подписала, но не помню?

И тут меня как громом поразило. Здесь же мои паспортные данные! И когда заключали брак — паспорт уже был у них, только как, если его забрал Лазарь? Какого хрена я не догадалась раньше? Брак был официальным! Без документов это невозможно!

Получается, мой паспорт у них. Может, поэтому и доверенность Эмилю понадобилась? Оформлена она задолго до, как мой муж озаботился признать меня недееспособной. Но он не собирался держать меня в шкафу, наоборот. Выводил в свет, знакомил с коллегами, и некоторые бюрократические вопросы должен был утрясать. Может быть, и паспорт новый оформил?

Я вернулась к остальным бумагам, с сожалением понимая, что ничего важного здесь нет. Код даже секретарша знала — Эмиль не мог прятать в сейфе ничего, что могло его дискредитировать перед шефом. Если он и нашел деньги — следов я тут не отыщу.

В основном были финансовые документы, в которых я мало что поняла. Какие-то переводы со счета на счет. Не ясно ни назначение, ни отправитель. Без помощи толкового человека не справлюсь.

Я начала листать дальше, откладывая бумажки с цифрами. Между счетами я наткнулась на белый конверт, вроде тех, в которых приходит реклама. Я покрутила его, увидела, что он вскрыт и довольно грубо.

Я вытащила рекламку, недоумевая, с какой стати Эмилю держать это в сейфе, и развернула. Поверх фотографий нижнего белья была написана фраза — от руки, размашисто. Бумага продавлена: когда писали, сильно давили.

«Я за тобой вернусь, я тебя не бросил. Ловлю момент поговорить». Я узнала почерк Лазаря. И что все это значит, вашу мать?

Я изучила рекламу: магазин женского белья сообщал об акции с первого по пятнадцатого января. Рекламе почти три месяца. Ему не откажешь в смекалке. Эмиль бы точно не стал смотреть белье, а вот я могла. Когда-то в прошлой жизни я любила быть сексуальной. Мне нравилось красивое белье и чулки. Лазарь об этом знает.

Он Эмиля не знает, вот в чем засада. Мой муж очень подозрителен. Почту вскрывает лично. И улику, доказывающую, что Лазарь трется рядом, он бросил в рабочий сейф. Чтобы я не увидела? Эмиль ничего не говорил, а может быть это не первая попытка связаться со мной.

Меня обуяла вспышка злости: какого черта он со мной не разговаривал! Посадил меня в стеклянный шар и заставлял обслуживать! Все время вокруг происходило что-то, о чем я понятия не имела!

Я полистала документы до конца, ничего интересного не обнаружила и вернулась к рекламе. Все, что она могла сообщить — неактуальные цены на белье. Значит, Лазарь вернулся… Сначала я решила, что они в сговоре, но подумав, отбросила эту версию. Потому что помню, как Эмиль кидался на капот в свете фар и орал в темноту от ярости и бессилия. Он слишком сильно пострадал. Лазаря он скорее пристрелит.

А я лучше Эмиля взасос поцелую, чем встречусь с этой сволочью. Бросил на растерзание, а теперь вернулся? Я его знаю: ему ведь деньги нужны. Только из-за них он бы терся рядом.

Значит, у Лазаря их нет.

Я похлопала рекламкой по ладони. Пропавшие миллионы ищут давно… Но зашевелились сейчас — значит, что-то изменилось. Что-то сдвинуло дело с мертвой точки. И не в пользу Эмиля.

Секретарша сказала, он психовал, к нему приходила проверка — они что-то искали. Что-то, что позволило начать подозревать Эмиля и после этого все покатилось, как снежный ком.

А еще раньше все началось с его партнера, Глеба. И Лазаря, который подсунул меня в постель Эмилю.

Они хотели его обчистить, но просчитались. Теперь один в могиле, другой в бегах. Деньги не получили оба, иначе Лазарь не попытался бы вернуться за кушем, а Глеб бы все рассказал под пытками.

Но там, в подвале, Эмиль застрелил еще одного человека.

Сильно избитого парня, которого я не знаю. Может быть, в нем было дело. Особо о нем не говорили, значит, он не организатор — исполнитель. Мелкая сошка. Кто он?

Я обхватила голову руками и тяжело вздохнула. Пистолет больно давил в поясницу. Рот сводило от нервов.

Нужно решать, что делать дальше. Но Эмиль так долго был моим воздухом и защитой, что я разучилась жить.

Я жадно глотала сырой весенний воздух. В голове вспыхивали назойливые видения: подвал, побои, насилие… А теперь пуля в голову. Неужели Эмиль свалил с найденными деньгами? Когда меня отдавали, Эмиля предупредили: один неверный шаг и меня убьют.

Он столько со мной возился… Так защищал. Да, наедине мог наорать, ударить, но на публике не позволял никому даже косого взгляда кинуть. Всегда бросался на защиту, чем бы это ни грозило… Не верю, что он просто наплевал на меня, если только…

Я приподняла голову, судорожно прижав хрустящий пакет к себе.

Нет, это слишком невероятно. Слишком жестоко!

Эмиль играл на публику. Показывал, как я дорога, как он привязан, как его раздирает от любви и боли. Ему позарез нужно было, чтобы все запомнили: Эмиль за жену отдаст все. Эмиля можно держать на цепи. Убедил, что ради меня шкуру с себя снимет.

Дал врагам мнимый рычаг влияния, чтобы они не нашли настоящий. А когда те поверили и решили на этом играть — Эмиль сбросил меня, как ненужный балласт. Поэтому он меня не прятал, а бросил в квартире, где бы я неминуемо погибла.

Я была плохой женой, надоедливой обузой, позорным пятном. Он меня предал, как я когда-то поступила с ним.

Шаг в духе Эмиля — расчетливый и циничный.

Если бы он любил меня, логичнее было скрывать это. Чтобы нашу любовь и привязанность не использовали против нас самих. Теперь я одна, беззащитная и неприспособленная, а по следу идет погоня. И закончится она тем, что я буду молить о смерти, если меня не убьют сразу.

Мне нужен кто-то, кто разбирается в ситуации, потому что я запутывалась все сильней. Только нет такого человека. Все что у меня есть: пистолет, баксы, документы на недееспособность, и неясное будущее.