Наслаждения герцога

Медленно он начал гладить ее ногу.

— Проголодалась?

— Нет.

— Устала?

— Немного, — призналась она и тут же ладошкой прикрыла неожиданный зевок.

Он засмеялся, и это движение заставило его плоть внутри ее пошевелиться.

Клер тихо ахнула… а потом ахнула снова, почувствовав, что он снова наливается желанием, заметно увеличиваясь в размере.

— Хочешь отдохнуть? — спросил он, продолжая неспешно ее гладить. — Не стесняйся, можешь снова заснуть рядом со мной.

— Господи! Я ведь действительно заснула, да?

Ее щеки жарко покраснели.

Он снова гулко рассмеялся:

— Да, к немалой моей досаде. Человек с меньшей уверенностью в себе мог бы оскорбиться.

Она провела ладонью по его небритой щеке, ощутив, как его щетина чуть царапает ее нежную кожу.

— В тебе нет ничего маленького — ни уверенности в себе, ни… ни… — Его плоть налилась еще сильнее, полностью заполняя ее. — О Боже, Эдвард! Ох, как хорошо!

— Это правда, — согласился он.

Приподняв голову, он поцеловал ее в губы.

— Ну, что ты выберешь? — спросил он, чуть задыхаясь. — Сон или меня?

— Тебя, — выдохнула она. — Определенно тебя!

Глава 24

В течение следующих пяти дней Клер и Эдвард редко выходили из спальни.

На третий день их медового месяца Клер со смехом призналась ему, что даже не знает, как выглядит остальная часть дома, не говоря уже обо всем имении. Эдвард пообещал, что устроит ей экскурсию, но почему-то времени на это у них так и не находилось.

Но теперь, утром шестого дня, Клер проснулась и услышала быстрые шаги слуг, сновавших по дому. Открыв глаза, она обнаружила, что Эдварда рядом нет.

Стоя у зеркала, он завязывал последний сложный узел на шейном платке. Увидев, что она на него смотрит, Эдвард сказал:

— Клер! Ты проснулась!

— Да. — Сев на постели, она впервые за эти дни натянула на себя простыню. — Ты куда-то собрался?

Наступило молчание.

— В Лондон, — ответил он наконец. — Мы возвращаемся в городской особняк. Как бы мне ни хотелось задержаться здесь надолго, мои обязанности требуют моего возвращения.

«Обязанности! Долг!»

Ну конечно. Эдвард никогда не пренебрегал всем тем, что необходимо делать, даже в ущерб собственным желаниям и удовольствиям. Однако, наверное, он был прав: им нельзя оставаться здесь вечно, как бы ей самой этого ни хотелось. Тем не менее он мог бы сказать ей об этом раньше!

— Я сейчас приготовлюсь.

— Я пришлю горничную.

Кивнув, Клер отвернулась, чтобы он не заметил ее глубокого огорчения. Она замерла на месте, ожидая, что он сейчас же уйдет.

Вместо этого Эдвард подошел к ней со спины и, положив руки ей на плечи, ласково повернул к себе лицом.

— В чем дело?

— Ни в чем.

Она не отрывала взгляда от узла на его шейном платке.

Он взял ее за подбородок двумя пальцами и заставил посмотреть ему в глаза.

— Я бы сказал тебе раньше, Клер, но мне не хотелось портить нашу последнюю ночь здесь. Нам было так чудесно.

— Да.

Так хорошо ей еще никогда в жизни не было.

— Но нам надо уезжать.

— Конечно, — согласилась она. — Я просто полагала, что мы задержимся еще на несколько дней. Но это не имеет значения.

Обняв ее за талию, он притянул ее ближе.

— У нас потом будет настоящий медовый месяц, обещаю. По меньшей мере два или три месяца — и мы проведем их там, где тебе захочется. Может быть, в Шотландии? Или в Уэльсе? У меня в обоих местах есть чудесные имения. Или можно было бы отправиться на континент. Если на море не будет слишком опасно, мы могли бы побывать в Италии или в Греции. Тебе бы этого хотелось?

Она кивнула, и на ее губах появилась легкая улыбка.

— Полагаю, там у тебя тоже есть виллы? Есть ли такие места, где у тебя не было бы собственности?

Он ухмыльнулся.

— Кажется, во Франции и в обеих Америках. Мой отец потерял свои тамошние владения во время этой их проклятой революции. Выскочки-янки! Что до лягушатников, то о них я вообще лучше ничего не буду говорить.

Она невольно рассмеялась, и ее улыбка стала естественнее.

— Все будет хорошо, Клер. Вот увидишь.

Он поймал ее губы в поцелуе — нежном и бесконечно сладком. Его губы прогнали напряженность, охватившую ее тело. Ответив на его поцелуй, она обвила руки вокруг его шеи и полностью отдалась наслаждению. Его губы и язык вели свой танец, страсть разгоралась все жарче.

А потом он с явным сожалением прервал их поцелуй и отстранился.

— Мне лучше уйти, пока я еще в силах, — проговорил он хрипловато. — А теперь извольте одеться, мадам, пока я не передумал и не завалил вас обратно на постель.

— Можете заваливать меня всегда, когда пожелаете, ваша светлость, — тихо проговорила она.

В его глазах заплясали озорные искры.

— Поосторожнее с обещаниями, милая моя девочка.

И, словно помимо своей воли, он застонал и наклонился, чтобы получить еще один пьянящий поцелуй.

— Добро пожаловать домой, ваши светлости, — приветствовал Эдварда и Клер дворецкий. — От лица всей прислуги, — добавил Крофт с такой широкой улыбкой, какой Клер еще ни разу на его бесстрастном лице не видела, — я хотел бы высказать наши искренние и горячие поздравления по поводу вашей свадьбы. Все очень рады этому счастливому событию и готовы служить вам так, как вы пожелаете.

Эдвард кивнул:

— Спасибо, Крофт. Мы с герцогиней очень тронуты вашими теплыми поздравлениями. Прошу вас передать нашу благодарность всей прислуге.

Клер улыбнулась Крофту.

— Да. Вы все невероятно добры, и благодаря вашим трудам в доме все работает так четко и слаженно, как часовой механизм. Я знаю, что попала в хорошие руки и мне практически не придется заниматься домашними делами.

Улыбка Крофта стала шире, а старческий взгляд — ярче.

— Спасибо, ваша светлость. И прошу прошения за то, что сразу вам об этом не сказал, но родные дожидаются вас в гостиной наверху.