«Наследие Дерини»

За это Хьюберт не имел права сместить его с должности, – и Эйлин должным образом принес своему новому начальнику обет послушания, как это требовалось при вступлении в сан, – но Хьюберт вскоре ясно дал понять, что ни на какое повышение Эйлину рассчитывать не приходится, по крайней мере, при жизни самого Хьюберта. Не мог он также и надеяться на спасение, получив сан епископа без кафедры, ибо те пользовались слишком большой свободой. В Валорете, сделавшись винтиком в епископской машине Хьюберта, Эйлин оказался фактически пленником; он не мог причинить своему начальнику никакого вреда, ибо за ним пристально следили соглядатаи Хьюберта, – которые все чаще оказывались в рясахCustodes Fidei,ибо один из их основных монастырей находился неподалеку. Смирившись с судьбой, Эйлин продолжал честно исполнять свои обязанности, ибо был ответственным человекоми преданным сыном Церкви. И все же он таил в душе обиду на человека, который по злопамятству уничтожил его карьеру, а теперь использовал сан примаса и архиепископа, дабы добиться для себя еще большей мирской власти.

Его чувства не прошли незамеченными, хотя Эйлин и старался держать их при себе. Изгнанный епископ Дермот – а через него и все союзники Джорема и епископа-Дерини Ниеллана – обхаживал Эйлина несколько лет, добиваясь, чтобы тот присоединился к их планам.

Эйлин заявил, что не готов поддержать военное выступление против короля, однако в том, чтобы заменить Хьюберта и его сообщников на других регентов, которых король выбрал самолично, он не видел ничего плохого. Внимательно изучив экземпляр кодицилла, – заверенный братом королевы и священником, который не принадлежал к презреннымCustodes Fidei, – который представили ему герцог Клейборнский и граф Марлийский, епископ Эйлин с довольной улыбкой спрятал одну из копий в архив Валоретского собора. Свое одобрение действиям северян он выразил также, предоставив в их распоряжение лошадей, солдат… и себя самого.

Теперь они все вместе скакали в Молинфорд, и епископ Эйлин, пришпорив лошадь, поравнялся с Анселем.

Как и все остальные, он был в простой походной одежде и в кожаных доспехах. Тонзуру скрывала кожаная шапочка, и на первый взгляд, этот человек больше ничем не напоминал священника. Правда, в отличие от остальных, он не привык так много времени проводить в седле, хотя и сохранял неплохую форму для своих лет. И все же они скакали всю ночь, делая лишь короткие привалы, чтобы напоить лошадей и перекусить самим…

– Не могли бы мы остановиться ненадолго, – попросил он, задыхаясь.

– Ноги болят по-прежнему? – спросил его Ансель.

Эйлин с досадой кивнул, и Ансель, окинув дорогу впереди и сзади, поймал взгляд Сигера и дал знак к остановке. Они скакали по широкому лугу, усеянному крохотными озерцами, и, насколько хватало глаз, вокруг не было ни души.

– Четверть часа, чтобы дать отдых лошадям, – крикнул он, спрыгивая на землю. – Тиег, посмотри, не нужна ли кому-то помощь. Кверон, не могли бы вы подойти к нам сюда?

Вручив поводья своей лошади одному из келдорцев, Кверон подошел ближе и помог Эйлину спешиться. Он был лет на десять старше епископа, но за последнюю неделю вновь успел привыкнуть к тяготам походной жизни, и потому точно знал, как должен себя чувствовать сейчас Эйлин.

– Искренне сочувствую вашей милости, – бодрым тоном промолвил Целитель, пока Ансель усаживал Эйлина на поваленное дерево. – По собственному опыту, хорошо могу представить, что у вас сейчас творится с ногами. Я могу дать вам какое-нибудь снадобье, чтобы приглушить боль – или помочь этой беде напрямую… Решать вам.

Эйлин, поморщившись, вытянул сперва одну ногу, потом другую, для поддержки откинувшись к Анселю. Лицо его посерело от боли и усталости.

– Ну, думаю, что в таком состоянии никакие снадобья мне уже не помогут, – заявил он, потирая внутреннюю поверхность бедер. – Так что нам остается лишь действовать… «напрямую». Не буду скрывать, что мне слегка боязно, но я уже вверил вам свою жизнь и сан, и возможно, даже, свою душу. Так что не вижу большой беды, чтобы вверить вам еще и свое тело.

Кверон с улыбкой опустился на колени перед Эйлином и бросил быстрый взгляд на Анселя, давая тому мысленные распоряжения.

– Подобно обетам священника, клятва Целителя для меня столь же свята, и состоит в том, чтобы не причинять зла, – мягко промолвил он. – Так что ваша милость может не тревожиться.

С этими словами он опустил руки Эйлину на колени, и в тот самый миг Ансель взял контроль над его сознанием, заставив епископа откинуть голову, упираясь затылком в грудь молодому Дерини. Веки Эйлина опустились, и тело его обмякло. Погрузившись в целительский транс, Кверон очень быстро сделал все необходимое, расслабляя затекшие мышцы в районе коленей и бедер, а затем накладывая на епископа чары, изгоняющие усталость. Разумеется, перед въездом в Ремут их придется возобновить, но, по крайнеймере, это облегчит Эйлину остаток пути. Он позволил Эйлину поспать еще пару минут, а сам отправился проверить остальных, но, похоже, никто больше не нуждался в его услугах. Келдорцы успели пару часов отоспаться в Валорете, пока Грэхем, Сигер и его союзники Дерини разговаривали с епископом, а валоретские солдаты – их было около тридцати человек, еще не успели утомиться с дороги. Они с любопытством наблюдали за Целителем, поскольку большинство были достаточно молоды, и уже не помнили тех времен, когда Дерини ценили за их практические дела, а не осуждали за «грязную» кровь. Но Эйлин прекрасно отобрал своих людей. Ни в одном из них не чувствовалось ни враждебности, ни страха. С одним из этих солдат дружески болтал сейчас Тиег, одновременно исцеляя сбитые бабки его лошади, и продолжая разговор. Юный герцог Грэхем, присев на корточки, наблюдал за происходящим. Кверон одобрительно кивнул пареньку и вернулся обратно к Эйлину с Анселем. Сигер подошел взглянуть на епископа, пока тот спал, глотнул немного эля из кожаной фляги, затем заткнул ее пробкой и вновь повесил на луку седла.

– Он выдержит? – тихо спросил он у Кверона.

– О, да… Особенно теперь, когда он позволил мне помочь ему. Я не очень на это рассчитывал, но не хотел ничего делать насильно. Нам нужен либо добровольный союзник, либо уж лучше, вообще, никакого.

– Ну, прежде всего нам нужно добраться до места, а там уже будем думать о добровольности, – пробормотал Сигер, оглядываясь на Грэхема с Тиегом. – Может, когда будем менять лошадей в Молинфорде, я вас попрошу со мной сделать то же самое, что с епископом. Грэхем, давай в дорогу.

По приказу тут же поднялась суета, солдаты повскакивали в седла, и тут же пустили лошадей рысью. Кверон вновь опустился на колени рядом с Эйлином, Ансель вырвал его из объятий сна, и сам также вышел из легкого транса, в который погрузился, дабы восстановить энергию.

– Получше? – спросил Кверон, когда Эйлин с изумлением воззрился на Целителя.

Ансель помог епископу встать на ноги, и тот с удивленным вздохом потер ноги, а затем поднял взгляд на Кверона.

– Просто чудо, – прошептал он. – Как может кто-то говорить, будто в этом есть зло?

Склонив голову набор, Кверон пожал плечами.

– Я-то уж точно не знаю. Впрочем, можете поразмыслить об этом, пока будем ехать дальше.

Через пару минут они все уже вновь двинулись в путь, в ожидании следующей остановки, которая будет уже совсем неподалеку от Ремута.* * *

А в Ремуте, когда сумерки уже начали опускаться на город, самозваные регенты Гвиннеда вновь собрались в одном из залов дворца, – здесь были Хьюберт, Ран, Манфред и Таммарон.

– Значит, просто запрем ворота перед носом у Клейборна и Марли, – заявил Таммарон. – Не пустим их в город. Ведь стража наверняка их узнает.

– Верно, – согласился Манфред. – Но очень многое будет зависеть от того, сколько людей они приведут с собой. Ворота мы закрыть, конечно, можем, но рано или поздно все равно придется держать ответ, а как только они повсюду раззвонят о существовании приложения к завещанию, будет очень трудно не впустить их в город.

– Ричард готов выслать войска на север, чтобы их перехватить, – промолвил Ран. – Если угодно, мы можем отправить их сегодня же вечером.

– Сколько человек? – Хьюберт задумчиво принялся постукивать пухлыми пальцами по поручню кресла.