Наследие Мастера
Шрифт:
Потом я ещё навестил нотариуса и написал завещание: теперь, когда есть Ромка, всё должно быть оформлено по закону. Пусть воспитатель из меня никакой, но хотя бы о финансовых вопросах позаботиться должен.
Электронное табло настенных часов дважды мигнуло светящимися цифрами: 22:00. В последний раз осмотрев квартиру, я вынул из ножен Гелисворт.
Итак, начнём.
Я призвал Силу, и она явилась, послушная моей воле.
Связь через меч, поиск отправных точек. Сформулировать, вплести основу... Так. Вот оно!
С
Ничего! Импульс-поиск ушел в никуда!
Пока я озадаченно чесал затылок, тишину прорезал настойчивой звук дверного звонка. Гостей я не ждал, хотя... В такое время и без предупреждения прийти мог лишь один человек.
Довольно ухмыляясь, на пороге стоял Серега Царёв. По-юношески подтянутый торс обтягивает светлая клетчатая рубашка, через плечо перекинута лёгкая спортивная куртка.
– Здорово Корень! – гаркнул Царев и, отпихнув меня плечом, ввалился внутрь. В следующий момент он уже гремел чем-то на кухне.
– И чего не спится? – буркнул я, заходя следом. – Ночь за окном.
– Шо? – поднял бровь гость, выкладывая на стол из сумки разнообразную снедь. Последней торжественно возникла пластиковая бутыль на два с половиной литра.
– Ого!
– Ага! – назидательно поднял Серега палец вверх. – Я тебя сейчас пытать буду. С пристрастием.
– Знаю я твои пристрастия, – я вздохнул, и взялся помогать другу накрывать стол. – Опять свое ракетное топливо приволок?
– Да как ты можешь?!
– возмутился товарищ.
– Это же Божья роса! Чистая как слеза девственницы на вершине Памира!
– Памир тут причем?!
– Там воздух чище,– пояснил Царёв, нарезая колбаску, – а значит, в слезе девственницы не будет лишних примесей. Совсем как в моем самогоне.
– Балабол! – фыркнул я, сковыривая крышечку с банки маринованных помидоров.
– Тихушник!
– Почему это?
– А кто пропал на месяц без предупреждения?! Кто, я тебя спрашиваю? Я ребят в парке всех на уши поднял – никто не знает! Пепелац твой на месте, соседи не видели, чтоб ты уезжал. Я все райотделы объездил, Ленка все морги и больницы обзвонила - пусто. Был человек – и нет человека. Дать бы тебе по шее…
– Не надо, – на всякий случай отодвинулся я в сторону. Мы с Серёгой в юношестве вместе занимались годзю-рю, так вот – я потом в академию КС пошел, а он до черного пояса поднялся. И кулак у него, что копыто…
… Звякнули рюмки, огненная вода провалилась вниз по пищеводу, распространяя по телу приятное тепло.
– А теперь рассказывай! – велел Царёв, наставив на меня вилку с наколотым грибочком.
– Что именно?
– не понял я.
– Все! – безапелляционно заявил друг, – От самого начала.
– Даже не знаю…
Я взъерошил чуб, и решился.
– Короче, Царёв, у меня сын появился.
Серега
закашлялся, подавившись грибом, я принялся хлопать по спине. Наконец он пришел в себя и уставился на меня заслезившимися глазами.– Чего??
– Да, жизнь полна сюрпризов. Помнишь, вчера Юльку подвозил?
– Стоп, Корень! Этот парняга что – твой наследник?
– В точку.
Царёв снова разлил по рюмкам свирепую жидкость, потянулся за крупной маслиной. Нос-картошка покраснел, хотя выпили всего ничего. Да и мне похорошело, вот что значит правильный градус!
– Только не знал я о нем, понимаешь?
– И Юлька не сказала?
– В том и дело…
– Не понимаю я этого! – мотнул светлой головой друг, – Моя Ленка грудями пирамиду Хеопса бы свернула, но меня в таком случае отыскала.
– Смотри, чтоб она тебя здесь не отыскала. А то вместо Хеопса мне достанется.
– А я ей сказал, что к тебе пойду, воспитывать и жизни учить.
– Учитель блин. Сам на полгода младше, а туда же.
– Уж какой есть.
– Ладно, – сдался я.
– Наливай. Будем познавать твою науку.
Серёга кивнул и разлил по новой.
– Да, Корень, – внезапно хлопнул он меня по плечу,– Гитара моя у тебя?
– Так, где ты её оставил, там и лежит.
– Неси! Щас спою... для поднятия настроения.
Я встал и нетвердой походкой прошел в спальню. Старый «Gibson», как и ожидалось, нашелся в углу зеркального шкафа-купе. Прихватив инструмент, вернулся на кухню.
– Вот, маэстро.
– Ты гляди! Она, старушка!
– обрадовался товарищ и тут же, проведя пальцем по запыленной деке, укоризненно покачал головой.
– Корень, ну как так можно?
– Дык... Я ж на ней не играю. Сам говорил: три медведя джигу плясали...
– За что и выпьем!
– провозгласил Серый, настраивая инструмент, - Наливай кстати. Вот, хватит.
Царев, чокнувшись со мной «за искусство», опрокинул в себя рюмку и взял первый аккорд. С первых же нот я узнал песню военных лет, «Огонек». Но тут Серега запел, и я понял, как крупно ошибся.
Из-за леса ли, иль из-за гор
На свирепом двугорбом коне
То ли рыцарь, а то ль мушкетер
Полуголый, но все же в броне..
Мчался, выставив пику в упор, на дракона,
Что спал на спал на земле.
Представив себе эту картину, я пожалел о своём богатом воображении. А Царев продолжал трагическим голосом:
И чего не спалось дураку?
Ночь вокруг, не горят фонари,
Только рыцарю словно быку
Драться хочется, черт побери!
Мчится рыцарь в семейных трусах,
Горячит и торопит коня.
Вдруг очнулся дракон:
– Что за на... Это что тут вообще за фигня?!
Змея в зад храбро тычет копьем,
От усердия даже вспотел.
Змей лениво махает хвостом -
Рыцарь с криком в кусты улетел
И застрял, ни туда – ни назад,