Наследие серпентара
Шрифт:
— Но я открыт для приятного времяпрепровождения, — подмигнул блондин с хитрой улыбочкой.
Пальцы сами сложились в хорошо знакомый жест. Показав ему фигу, я пулей отскочила от костра, едва не запутавшись в пледе. За спиной послышался тихий бессовестный хохот.
Глава 16
В тот странный сон я проваливалась как в зыбучие пески.
Медленно, мучительно и с осознанием неизбежности. Поначалу в темноте шатра слушала убаюкивающее дыхание спящей рядом Аделии, а потом ощутила чужое присутствие. Даже во сне почувствовала
Темнота рассеялась, и я очутилась в ярко-освещенном просторном зале, наполненном звуками музыки и гулом голосов.
Бездонными серо-зелеными глазами на меня смотрела юная девушка. Волна предвкушения прокатилась по телу, стоило ощутить тепло ее ладони и положить руку на тонкую талию.
Что со мной такое?
Я попыталась отстраниться от незнакомой особы, но тело отказывалось подчиняться.
Потому что я — была не я.
На краткий миг, словно воспарив над залом, окинула сторонним взглядом кружащуюся в танце парочку. Высокий темноволосый юноша в парадном костюме. На его губах играла легкая улыбка, а серо-серебристые глаза возбужденно блестели. Ярче, чем рубин в его массивном перстне.
Хранитель Юстиниан?!
А кто эта хрупкая незнакомка в нежно-лиловом платье, под томным взором которой он забывает, как дышать?
«Данэлия», — ее имя сладким стоном застыло на губах.
И меня вновь засосало сознание Хранителя.
Медленная музыка и дрожь чужой ладони в руке. Мне нравится ее робкая улыбка. Нет — она меня завораживает. Нежные губы манят, обещая неземное наслаждение. Пусть этот танец длится вечно, ведь у нас есть только он.
Так непростительно мало времени!
Сложный пасс рукой на уровне ее талии. Едва заметный. Тихий вздох Данэлии, когда я резко останавливаюсь и обнимаю ее крепче, увлекая в сторону. И восторженный выдох при виде нашей пары, продолжающей чинно скользить по паркету. Идеальная иллюзия, мне стоит сохранить ее. Но сейчас нас ждет реальность, похожая на сказку!
Резкий росчерк в воздухе, и мы исчезаем в серебристом мареве портала.
Чарующим ароматом ночных цветов дышит пустынный сад. Освещенная магическими светляками дорожка убегает вглубь тенистых зарослей. Моя тайная обитель, укрытая зеленью долины. Когда-нибудь я построю здесь замок.
В окружении цветов мы медленно плывем по саду. Лунные лилии словно кланяются той, чья красота для них недосягаема. Данэлия улыбается, и ее глаза сверкают ярче звезд над нами. Не в силах побороть искушение, я мягко привлекаю ее к себе, прижимаю к груди, в которой пойманной птицей колотится сердце. Среди томных роз и благоухающих лилий я могу обнимать ее так, как хочу, не боясь косых взглядом и злых перешептываний.
Приподняв лицо возлюбленной за подбородок, с трепетом касаюсь нежных губ. И сердце замирает от радости, когда она в ответной ласке раскрывается навстречу поцелую. Ее теплые пальцы гладят мою шею.
Мы целуемся долго и страстно, пока не начинает кружиться голова, а с ней и окружающий мир не превращается в цветочный калейдоскоп. Но наше время на исходе…
Сокрытые пологом невидимости, мы возвращаемся в зал и с последним аккордом сливаемся с танцующей иллюзией. Румянец на щеках и сбившееся дыхание — всё это можно списать на динамичность танца.
—
Смею ли я надеяться, что вы подарите мне еще один танец? — улыбаюсь моей прекрасной спутнице, невесомо касаясь губами трепетной руки.— Все последующие танцы Данэлии обещаны лорду Тельмарени, — звучит холодный высокомерный голос за спиной.
Рядом с нами материализовался сухой седовласый мужчина с тонкими губами. Лорд Бартели. Непримиримый борец против расширения полномочий магистров в Совете Далара. Отец Данэлии вцепился в девичью руку, как коршун в добычу, вынуждая меня отпустить дрожащие пальцы.
— Быть может и Хранитель удостоится чести станцевать с вашей прекрасной дочерью в конце вечера? — я смело поднял на него глаза. Не желаю сдаваться без боя.
— Вас удостоили чести защищать Далар, Хранитель Юстиниан. И вам пора вернуться к своим прямым обязанностям, а не развлекаться на балах, — ядовито прошипел лорд, смерив меня неприязненным застывшим взглядом.
Он говорил со мной так, словно я цепной пес, которого прислуга по ошибке впустила в дом.
Окатив меня холодным презрением, лорд Бартели развернулся и зашагал прочь, увлекая за собой дочь. А я остался стоять, понуро опустив плечи. Чувствовал себя не одним из трех избранных Хранителей, а грязью на площади Далара.
В течение этой нелюбезной беседы Данэлия молчала и смотрела в пол, не смея возразить деспотичному отцу. Лишь перед тем, как он утащил ее прочь, любимая подняла на меня глаза, полные печали.
И тогда я понял, что наша судьба предопределена. Она никогда ни на что не надеялась. Просто любила меня обреченно. Как и я.
Один из сильнейших магов Далара — я был бессилен что-либо изменить….
Душевную боль Хранителя Юстиниана я ощутила, как свою. Несколько раз глубоко и судорожно вдохнула, мечтая проснуться.
Но выбраться из лабиринта сна не получалось. Перед внутренним взором возникло совершенно иное место.
В уютной столовой в кремовых тонах весело потрескивал огонь в камине, напротив которого в кожаных креслах сидели двое мужчин. Я видела их лица впервые, но точно знала, кто они.
Ближе ко мне сидел Ксемериус Корф. Темноволосый мужчина средних лет с посеребренными сединой висками, Хранитель «изумрудной» книги и хозяин дома, в котором мы находились.
Чуть дальше расположился седовласый Хранитель Амедео Магно с орлиным профилем. На его руке, напряженно сжимавшей подлокотник кресла, тускло мерцал перстень с черным камнем.
Неведомо откуда, в памяти возникли слова:
Рубин — красный как кровь — в память о погибших братьях,
Изумруд — зеленый как яд — для защиты от магии, что отравляет душу,
Морион — черный как ночь — как напоминание о ее истинной сути.
Не замечая моего призрачного присутствия, оба мага обеспокоенно следили за юношей. Тот метался от стены к стене раненым зверем.
Я не сразу узнала Юстиниана в худощавом молодом человеке с впалыми щеками. Глаза на его осунувшемся лице лихорадочно блестели. Отросшие темные волосы падали на скулы, когда он опускал голову, словно тяжелый груз наваливался на его плечи.