Наследие стражей. Иди... Том 1 и Том 2

Ноги мои сами в тот двор завернули, а мозги, забыв пугаться и тупить, принялись прикидывать, чем платить будем. Видно дошло и до них, что мы в таком месте, где карту нашу, скорее всего, не возьмут. А вот за попытку расплатиться ею, вполне могут и нам что-то дать... в смысле — по шее.

А, кстати, что у нас есть, пригодного к натуральному обмену?

В карманах... благо они с молниями были, и я, кажись, ничего за время своих странствий не растерял ... кроме карты и телефона, обнаружились ключи от квартиры и несколько сложенных купюр. Но если тройка блестящих металлюшек и при них яркий брелок с логотипом какого-то супер-героя, по которому фанатела сестра, кому-то могут приглянуться, то бумажные деньги, думаю, только за фантики сойдут.

Телефон не отдам ни под каким предлогом, пусть тот даже окажется бесполезен здесь, он мне как память дорог... о тех временах, когда дед предателем еще не был.

Ага, еще у меня есть печатка с темным камнем на руке и с мелкими брюликами золотой медальон на шее! «И все подарки деда!», — мстительно припомнил я, уже прикидывая, как без всякого сожаления расстаюсь с ними.

Ступив в проем, оглядел помещение, параллельно соображая, как объясняться стану и как много времени еще пройдет, прежде чем закину в себя кусок съедобный. Жрать хотелось, просто сил уже не было как!

Зал заведения оправдал мои худшие ожидания. Никакого намека на электрическое освещение, ни соответствующей месту техники, а общий антураж поражал интерьерными элементами не просто «а-ля», а прям какой-то шибающей в глаз натуральностью.

Справа от меня в шахматном порядке стояли квадратные и небольшие столы. Слева же торцом к стене приткнулись три длинных, способных вместить человек по десять. Где-то за ними видны были лавки, где-то табуреты, но и грубо сколоченные стулья имелись.

Стены неровные — отштукатурены не профессионально, в пятнах побелки все, которую наносили не валиком точно, а махали на отеби... наотмашь грубой кистью, в общем.

Потолок лежал на темных, потрескавшихся от времени балках, с одной из которых свисало тележное колесо, все в сосульках от прогоревших свечек.

Вдоль задней стены вытянулась барная стойка, за которой виднелись донца с краниками нескольких бочек и дверь, похоже, выводящая вглубь дома.

Впрочем, на окнах, что расположились на обе стороны от входа... а значит, и от меня, в нем сейчас замершего... висели нарядные шторки, а на подоконниках стояли расписные глиняные горшки с какими-то цветущими растениями.

Да и чисто было везде — ни сора на полу, ни грязной посуды по столам, ни паутины по тем старым балкам. Что давало так нужную мне сейчас надежду, что кормят здесь неплохо — сытно, как минимум, а возможно, что и вкусно.

Народу же в зале почти не было, только за одним из длинных столов сидела компания из четырех мужчин.

Когда глаза мои совсем привыкли к полутени, и я их разглядел получше, то понял, что внешний вид мужиков, вкупе с антуражем зала, теорию о Шотландии там, Италии, или чего-то еще, но современного, разбивают уже полностью. Если это и была Земля, то только средневековая...

В названиях элементов подобного костюма я был не силен, а потому для себя все, что носили мужики, обозначил навскидку. Верхнюю деталь обозвал пиджаком, то, что выглядывало из-под него, не мудрствуя особо — рубашкой, а нижний элемент — штанами. Сапоги тут оказались и вовсе вполне узнаваемыми и не потребовали от моей фантазии каких-то параллелей совсем.

Один из четверых все это, что повздевал на себя, имел яркое, отделанное золотым кантом и какими-то даже блестяшками. Он был толст, бородат и держал себя с высокомерным достоинством, прям солидный такой мужик. Ну, или таковым хотел казаться — уж больно выставлялся напоказ.

Трое его сотрапезников выглядели попроще — одеты в темное, «пиджаки» их были будто бы из кожи и обшиты не золотым галуном, а наложенными друг на друга металлическими пластинами. И, что было заметно даже вскользь, все трое выглядели крепкими.

А вот держались они, в отличие от ряженого, без претензий на понты — спокойно, но независимо. На меня же они глянули равнодушно, но точно прикидывая, что представляю из себя я. А разглядев, интерес ко мне сразу потеряли.

Я же, пережив очередное подтверждение, что нахожусь не только не в Росси-матушке, но даже не в нашем времени кажись, прикинул, что знаю о средневековье. По всему выходило, что в жратвенном заведении, расположенном на дороге, прибегающей к нему издалека, рано утречком за столом, да сообразуясь с внешним видом харчующихся, такая компания может состоять из купца и охраны его каравана.

Вполне. Поскольку пижон местного пошиба на графа в повадках не тянул — если охранники отнеслись ко мне, в общем-то, с полным равнодушием, то вот купчик как на отребье на меня посмотрел и даже демонстративно хмыкнул. А вот жрал, как не в себя, и крайне неаккуратно. Ага, вот даже и слюняво срыгнул, вызвав тем самым сдержанную гримасу отвращения на лице старшего солдата.

Меж тем, если ужимки второго меня позабавили, то вот пренебрежительные взгляды первого даже не задели.

Может слишком есть хотелось, а может, понимал сам, что именно так сейчас и выгляжу: с помятой похмельной рожей, нечесаный... даже пятерней... в шелушащейся куртке и растянутых подстреленных трениках. До полного образа еще у меня имелись — в руках пакет, встречу с терновыми зарослями едва переживший, и порванные шлепки, одетые, понятно, на босу ногу.

Про повсеместную подранность свою, я уж и не говорю — красотень полная, короче. Так что, что уж на чужих людей пенять, если сам себя бомжом ощущаешь.

А потому, когда из двери за баром показалась женщина, к тому же навскидку определявшаяся довольно молодой, я стушевался — мне б для объяснений сейчас кого попроще, какого б мужичка неказистого ни то...

Но, что удивительно, стоило женщине разглядеть меня, как она приветливо заулыбалась и, как и та, что встретилась мне в первом дворе, сначала поклонилась низко, а потом старательно взялась что-то объяснять.

Пока она терпеливо, но заведомо впустую, пыталась до меня что-то донести, я, ободренный ее доброжелательностью, отважился девушку попредметней рассмотреть.

Нежданно радая мне девица была дебела, ростом метра под два, а на лицо, как ни странно, довольно миловидна. Длинное платье ее прятало даже щиколотки, но вот вырез его скромному низу не подходил никак, не столько прикрывая, сколько обрамляя главное достояние красотки — здоровенные си... хм, большую грудь. На мой ни самый зоркий в этом деле глаз, размера так шестого... точно побольше. И, главное, что-то говорило мне, что имеющееся бохаство с полимерами было не знакомо.

Это... впечатляло!

И, несмотря на то, что сам я был весьма потрепан, а «игру в мяч» никогда особо не любил, но расшатанные нэрвы, похоже, нынче произвольно реагировали на все. А потому, от созерцания таких достоинств девы, екнуло вниз и трикотажик маловатых штанов, явно натянулся еще больше. Пришло понимание, что мне стоит где-то приземлиться, и спрятать возникшую неловкость хотя бы под столом.

Я окинул залу взглядом еще раз, приметил в углу у дальнего окна стол и, надеясь, что все понимаю верно, и меня отсюда не гонят, попытался свои пожелания до своей визави донести.