Наследие викинга
Шрифт:
- Мне жаль, – прошептал я.
Тибальда в десятилетнем возрасте отец привез из Парижа. Будучи сыном не очень богатого, но весьма многодетного буржуа, Тибо не мог надеяться на хорошее наследство. Отец нуждался в помощнике, и за оговоренную плату мальчика отдали ему в услужение. В тот же год родился Рауль, и Тибо, со временем, стал его товарищем по играм. Отцу нравился смышленый и расторопный паренек, он решил оставить его в качестве друга для своего сына. Но Тибальд, гордый от природы, не хотел быть нахлебником и по-прежнему помогал отцу. Вместе с Раулем он учился всему, чему учили того наставники, и в духе соревнования, подгонял Рауля в учебе и во всех упражнениях по верховой езде, фехтованию
Я ждал Тибо на лесной поляне, зарывшись в стог сена, заготовленного кем-то из крестьян. Неподалеку пролегала дорога, ведущая в поместье Пти Дюбуа. Снег шел всю ночь и толстым слоем укрыл лес. Сильный ветер, дующий с океана, гнал поземку. Хотя мне не было холодно, все же было неуютно. Полгода прошло с момента моего перевоплощения, а я все никак не мог свыкнуться со своими способностями.
Тибо должен прийти к вечеру, и я, лежа в сене, думал о возможных последствиях нашего решения. Чем грозит Диане мой визит? И состоится ли он вообще? Согласится ли она принять меня тайно? Множество вопросов беспокоило меня. Теперь, живя в доме, где все пропитано запахами людей, я с уверенностью могу сказать, что научился контролировать себя. Меня теперь не мучила жажда в той, устрашающей как прежде, силе. Я просто все время испытывал ее. Постоянно подавляя тягу к человеческой крови, я научился не замечать ее, как не замечают боли в суставах, зная, что от нее нет спасения.
Но, меня волновало другое: причинив Диане столько страданий, могу ли я приблизиться к ней? Имею ли я право на это? Может, наша встреча вскроет ее зажившие раны. Мучимый сомнениями, я не находил ответа до самого вечера.
Наконец, послышался стук копыт по замерзшей земле, и Тибо, спешившись у дороги, чтобы не пугать лошадь, подошел ко мне.
– Ну, что?! Как Диана?! Ты видел ее?! Как она восприняла мою просьбу о встрече?! – забросал я его вопросами, потому что не мог найти ответа в его мыслях – он думал только о кружке сидра и замерзших ногах.
– Не знаю, как насчет вашего вида и, прости Господи, еды, но характер остался прежним. Дайте передохнуть, сударь, – проворчал Тибо. Неторопливо устроившись на заснеженном боку стога, он долго сморкался в большой носовой платок.
От нетерпения я был готов покусать своего неторопливого друга, из груди поднялся утробный рык, глухим эхом пронесшийся над лесом. Лошадь, привязанная к дереву на другом конце поляны и скрытая небольшой группой деревьев, в испуге шарахнулась в сторону. Тибо испуганно вскочил на ноги и, оглядываясь, торопливо крестился, шепча молитву.
– Ну?! … – грозно спросил я.
Все еще косясь на меня, и молясь в мыслях, Тибо осторожно присел на край стога:
– Вы, это, не надо так. Не сердитесь. А то, чего доброго, и до греха не долго.
– Ну? …. – опять переспросил я.
– Ладно, ладно. Видел я мадемуазель Диану. Вид, надо вам сказать, совсем печальный. Похудела бедняжка, осунулась, хорошо хоть есть начала, но все больше в своей комнате сидит и молится. Я через горничную попросил о встрече. Она приняла меня сразу, маркиз де Бонне был занят с вашим отцом, вот и не помешал нам никто. Я ей осторожно намекнул, что, мол, вести кое-какие имею о вас. Она сразу встрепенулась, глаза загорелись, даже порозовела, бедняжка. А я и говорю, что вы живы, но немного не такие, как раньше, болели, и болезнь вас изменила.
– Он что, оспой болел, и теперь не хорош собой? – спросила она меня.
– Нет, – говорю, – хорош, еще как, да только видеть вас опасается.
–
Почему? – спросила она.– Сложно объяснить, – говорю, – вот бы вам с ним повстречаться да и поговорить обо всем. Только о том, что он здесь, никто, даже маркиз де Морель не знает. Тайно он здесь. Болезнь-то не заразна, но он никого, кроме вас, видеть не может.
Она задумалась о чем-то, а потом и говорит:
– Хорошо, пусть приходит. Я буду ждать его в гостиной, ночью, в час.
– Нет, – говорю, – в гостиной нельзя, лучше в вашей комнате, простите за дерзость. – Она опять согласилась, сразу, не подумав даже, храни ее Господь, только сказала, что в ее комнату трудно пройти незаметно.
– И не надо, – говорю, – он через окно, того, прошмыгнет.
– Но моя комната на третьем этаже, как же он поднимется? – забеспокоилась она.
– Неважно, он у нас ловкий. Только, как я выйду, платком махните, чтобы я знал, где ваше окно, да на ночь не запирайте. – На том и порешили.
Я бродил вдоль кромки леса, прилегающего к поместью Пти Дюбуа. Волнуясь, вглядывался в окна, стараясь хотя бы мельком увидеть Диану. Наконец подошел назначенный час, и я пробрался к замку, стоявшему в глубине большого парка.
Перед тем, как взобраться к ее окну, я прислонился лбом к стене и долго стоял, пытаясь успокоиться и унять гулко ухающее сердце. Волнение, до дрожи в руках, не отпускало меня. Диана там, за окном, ждет меня. В одно мгновение я вскарабкался по стене и прильнул к стеклу. В комнате было темно, Диана не зажгла свечей. Сидя на стуле у тлеющего камина, она прислушивалась к шорохам за окном, пытаясь понять, каким образом я проникну в ее комнату. Ее были мысли полны нежности и любви. Она волновалась так же, как и я.
Тихонько приоткрыв окно, я невольно вдохнул запах комнаты. Огонь, ударивший меня, сшиб со стены! Скользя по ней, я упал в снег, оглушенный. Диана, ее запах! Это было не только желание крови! Это было еще и непреодолимое желание тела!! Я сел, с трудом сдерживаясь, шатаясь, как пьяный, ничего не соображая. Что еще за напасть? Чего, чего, но об этой стороне свидания я даже мысли не допускал! Так в чем же дело?
И память услужливо предоставила ответ – ИНКУБ!!!
Судьба еще раз дала мне пощечину! Хранивший себя для любимой, не позволяющий себе отношений свободных, принятых в наш распущенный век, я стал ночным кошмаром – развратным фоллетом!
Я сидел на снегу, и горький смех рвался из моей груди, разрывая сердце. Я тряс головой, сдерживая нервный хохот. Нужно успокоиться. Наконец, помня, что у меня лишь сегодня есть шанс поговорить с Дианой, я, стиснув зубы, осторожно стал подниматься к ее окну. Диана по-прежнему сидела, напряженно глядя в камин, она ничего не заметила.
Открыв окно, я бесшумно скользнул в комнату. Ветерок от открывшегося окна достиг Дианы, но она, стиснув руки, не повернулась ко мне, боясь встретиться со мной взглядом. Я стоял у окна и молчал. Буря, бушевавшая во мне, не позволяла даже шелохнуться. Я боялся себя так, что даже не мог прочесть мысли Дианы. Я просто сгорал от тяги к ее телу, от желания, никогда не изведанного мной. Я не был готов говорить о чем-либо и был благодарен Диане за молчание.
– Вы пришли поговорить со мной, почему же вы молчите? – прошептала она в конце концов, не дождавшись, когда я заговорю сам.
– Диана, – прошептал я, – прошу вас, выслушайте меня. Со мной произошло несчастье, но я люблю вас по-прежнему, и даже сильней! Клятва, данная вам, никогда не будет нарушена мной! Но вы, … можете быть свободны от клятвы, данной мне. Я пришел, чтобы сказать вам об этом. Прошу вас, забудьте меня, будьте счастливы. Хотя бы вы!
Я замолчал. Слова душили меня.