Наследие

— Он в порядке? — спросил у меня Дастин.

Я направила дар к Тревору, ощутила его слабое тело, как свое.

— Должен быть, — ответила я и направила способность на Дастина, чтобы успокоиться.

Маратака издал пронзительный вопль, его щека восстановилась, став красной чешуей. Он хмуро смотрел на меня, взмахнул рукой в сторону сцены. Три стула появились там. Челюсть Киллиана была ушиблена от удара о стену, слезы матери катились по ее лицу. Грегори ощущал себя, как я и ожидала. Его недовольство мной затопило все мое тело.

— Аманда, — грубо сказал он. — Зачем ты пришла? Ты должна была остаться дома. Это слишком опасно, — его слова чуть не лишили меня воздуха. Почему он был разочарован мной? Он не мог хоть раз сказать, что любит меня, что хочет, чтобы я сражалась с семьей на его стороне? Это было невозможно, так зачем мне нарываться на разочарование?

Слезы мамы полились сильнее.

— Аманда, — всхлипывала она. — Осторожнее, милая.

Джек прислонился ко мне.

— Чем ты его ранила?

Я указала на запястье, что все еще ярко сияло. Он кивнул. Эмоции Дастина пылали при виде наших родителей. Его печаль вызвала у меня сильную головную боль.

Маратака направил ладонь на Дастина. Ружье на его плече взлетело в воздух от телекинеза Маратаки. Ружье добралось до ладони существа, и он направил его на мою мать. Ее вой оглушал.

— Если снова так сделаешь, — пригрозил он, — я снесу твоей матери голову.

Глаза Маратаки грозно сияли. Ему не нравилось, что у нас было оружие, что могло вредить ему, и это был его способ защититься.

Джек подошел ближе к сцене.

— А ты к…

— Джек, — заорал Грегори с яростью. — Слушай его, сын. Аманда и Ребекка сегодня не должны пострадать от твоих эмоций и действий. Ты слышишь меня?

Джек тяжело дышал. Он хотел подняться и убить Маратаку на месте. Слабый шум за мной заставил меня насторожиться. Я обернулась, Тревор поднялся с пола, прижимая к себе руку. Видимо, треском была кость его запястья. Тревор шагнул, шатаясь, к Дастину и прислонился к одной из скамей. Порезы были на его лице от разбитого витража.

Маратака опасно улыбался.

— Юный Винтер, — рассмеялся он. — Тебе нужно научиться принимать удар лучше.

— А ты слушайся своего совета, — парировал он. — Ты только что бегал по комнате и визжал, как девчонка.

Маратака недовольно зарычал. Его лицо пылало гневом, он махнул рукой на Тревора, и его тело отлетело к стене. Со стоном Тревор упал на пол.

Эмоции Киллиана заполнили мой разум. Его гнев затмил чувства Тревора.

Грегори покачал хмуро головой.

— Зачем ты так с нашей семьей? — спросил он.

Маратака хмуро посмотрел на него.

— Ты знаешь, Грегори. Вы нарушили сделку, вам и платить, — он взглянул на меня. — А теперь я получу то, что хочу.

Я сжалась.

— Пап, — мой голос дрогнул, — о чем он говорит?

Он стиснул зубы, и я знала, что он мне не скажет. Маратака сверкнул острыми зубами.

— Он не расскажет, — прорычал он. — Он всю жизнь скрывал это от вас. Я тоже не мог рассказать из — за сделки. Но все изменилось. Все правила разбиты.

— Не надо, — прорычал Киллиан. — Им не надо знать. Убей нас, но не говори им.

Джек уставился на нашего отца.

— Пап, — выдавил он. — Ты же все мне рассказывал, — Джек взглянул на меня. Он думал, раз Грегори поведал ему секрет обо мне, то рассказывал и все остальное. Это не было правдой. Наши отцы многое скрывали от нас.

Маратака рассмеялся, и я сжалась.

— Он рассказал о Маяке или ее судьбе? Он не объяснил меня, да?

Дастин покачал головой.

— Да, — выдохнул он. — Я бы знал, я слышал твои мысли. Нет, это не сходится, — предательство отцов было написано на лицах Джека и Дастина.

Киллиан стиснул зубы.

— Мы постарались, чтобы вы не знали, — пробормотал он. — Наши мысли были скрытыми, когда мы знали или думали, что ты слушаешь.

Дастин покачал головой. Джек прищурился.

— Что вы от нас утаили? — спросил он.

Грегори взглянул на меня и ответил:

— Ты знаешь, что я не могу. Джек.

Маратака прорычал:

— А я могу, — он спрыгнул со сцены, ружье в воздухе все еще целилось в мою мать.

Обычно Дастин заслонил бы меня собой, но он стоял рядом с Джеком с пустым лицом, все еще думая о поступке отцов. Существо добралось до нас, схватило меня за левое запястье без надписи и потянуло на сцену.

Отец хмуро смотрел на Джека, а тот — на него. Они злились друг на друга. Ненависть Грегори была простой. Джек не слушался приказов защищать меня, и наш отец хотел, чтобы он слушался правил. Я оглянулась, Тревор пытался встать. Маратака проследил за моим взглядом и снова взмахнул рукой, я услышала громкий стон. Тревор обмяк на полу церкви.

— Хватит, — я пыталась вырываться. — Не вреди им. Если хочешь убить меня, убей, но семью не тронь.

Чешуя Маратаки блестела.

— Нет, — заявил он. — Я хочу и тебя, и остальных Винтеров и Челси. Я не хочу, чтобы они мстили за твою смерть всю мою жизнь.

Его длинные ногти коснулись порезов на моей щеке.

— Хватит, — прошептала она.

Он рассмеялся и убрал руку.

— Хочешь узнать правду? — спросило существо, — так ты ее впервые в жизни получишь. Не от тех, от кого ждала, но я все тебе расскажу.

Я медленно пятилась от него, расстояние между нами росло.

— Зачем? — спросила я. — Зачем тебе рассказывать мне правду?

Маратака сверкнул зубами.

— Потому что ты не должна знать правду, и это может мне помочь. И потому что твой отец и Киллиан не любят, когда власть у меня. Мне нравится смотреть, как они ерзают.

Я ощущала, как брат и Дастин приходят в себя. Они хотели ответов, но не ценой того, что мог получить Маратака. Если существо хотело рассказать правду, ничего хорошего из этого не будет.

— Аманда, — сказал Джек. — Вряд ли тебе стоит говорить с ним и верить его словам.

Существо оскалилось на Джека.

— А тебе не стоит вмешиваться, — он повернул руку. Джек взлетел в воздух, перевернулся и упал на пол со стуком. Он пытался встать, но Маратака вытянул руку, и Джек отъехал к входу в церковь. — А теперь, — продолжил он, повернувшись ко мне, — откроем правду.

— Нет, — заорал Дастин, вытаскивая нож из кармана. Он хотел бросить его в Маратаку, но власть была у существа с телекинезом. Нож вылетел из руки Дастина и повернулся к его сердцу. Он замер в воздухе, угрожая пронзить тело Дастина.