Наследие

Я удивлённо посмотрел на военного, даже обернулся, чтобы бросить взгляд на остальных. Никто не улыбался. Мне казалось, потери должны быть существенно меньше. Это уже не диверсанты, а… Я никак не мог быстро подобрать нужное слово.

— Сейчас в полной боевой готовности пятьдесят тысяч человек, но погода не позволяет оперативно перебросить их на два южных острова, к которым идёт морская бригада Японии. Они опережают нас. И высадятся к полудню, если погода не ухудшится. Наша задача уничтожить диверсантов и не дать им помешать развернуть оборону, чтобы сдержать высадку десанта. Если высадка удастся, следует отступить и помешать противнику закрепиться на островах. Высадка будет осуществляться на вертолёте через сорок минут. Вопросы? Давай, Кузьма Фёдорович.

— Они точно высадятся? — спросил я. — Много?

— За последний год император Тайсе увеличил в четыре раза количество морской пехоты, создав пять полноценных бригад, общей численностью двадцать тысяч человек. В их распоряжении сотня танков, артиллерийские установки, зенитные и системы залпового огня. Наши силы на всех курильских островах, исключая потери, две тысячи семьсот человек. Но если позволить нам развернуть оборону, в преддверии шторма есть большая вероятность, что высадка сорвётся и ближайшие три дня они будут болтаться в океане или отойдут к берегам Японии. Состав вашей группы?

— Два мастера, десять человек поддержки, — сказал я, думая, что этого не так уж и много как казалось мне раньше.

— Хорошо. С вами отправится ещё один специалист, но он останется в расположении штаба дивизии. Осталось мало времени, Сергей Иванович, тебе слово.

Военные — дотошные люди. Полчаса, которые у нас были до подлёта самолётов поддержки, мы решали вопросы по нашей высадке и возможным неприятностям. Если выделить важные моменты, то мы должны были обеспечить безопасность военным, которые разворачивали орудия береговой обороны, защищая подходы к островам и два аэродрома. В общем, сил у нас мало, а критически важных точек, которые следовало защитить, много. Диверсанты могли напасть где угодно, но самой вероятной целью был залив Касатки, где пляж позволял высадить практически любое количество десанта, в том числе танки, пушки и прочую технику.

Затем обе группы погрузились в вертолёты и под прикрытием военных самолётов мы полетели к островам. Как и говорили Орловы, во вторую группу вошло четыре мастера. Посмотрел я на них со стороны. Никого выдающегося не заметил, но назвать такую группу слабой было бы неправильно. Если против них выйдут всего двое противников, мало им не покажется. С нами же отправился пожилой мужчина в звании полковника, в военном камуфляже. Представился Грушиным Николаем Петровичем. Мастером он был слабым, но, по его словам, мог подпалить весь Зеркальный Пляж залива Касатки. Я смотрел по карте, это почти шесть километров. Ну, будем верить ему на слово.

Нам хотели добавить ещё одного бойца для связи, но мы вежливо отказались. Аппаратуру военную взяли без вопросов, там ничего сверхъестественного, если не считать системы шифрования связи. Если честно, думал, будет хуже, что начнут нас строить, в состав группы залезут, но общий язык получилось найти на удивление легко. Да и задача у нас была странной. Бросили в пекло, приказав остановить высадку двадцатитысячного десанта. Хорошо, десятитысячного, если они разделят силы по островам. И если японцы не дураки, то к высадке подключится минимум с десяток мастеров. А, может, и больше. Вот тогда на берегу случится маленький апокалипипец. Я при всём желании туда не полезу. И как бы мы не поменялись с диверсантами ролями, когда японцы высадятся.

Ночью лететь над чёрной водой непривычно и немного напрягает. Особенно встречный ветер, от которого вертолёт так трясло, что я боялся, как бы у него не оторвало винт. Когда под ногами раскачивается палуба и то чувствуешь себя уверенней. В голове крутится мысль, что где-то кружат наши истребители, отгоняя от вертолётов японских камикадзе. Если нас подобьют над океаном, это будет феерический провал всей операции. А вообще, было страшно. Работать наёмником куда проще, чем участвовать в большой войне.

Огни аэродрома я заметил спустя два часа полёта. Они внезапно показались по левому борту. Пилоты молодцы, старались, боролись с порывами ветра, опуская нас на слабо освещённую полосу. Высаживаясь, я увидел довольно много людей, ожидавших вертолёт, носилки, детей. К вертолёту спешил небольшой военный заправщик. Нам же подали грузовик и отвезли на километр северней к группе административных зданий. Причём, в само здание не повели, а направили к большим военным палаткам, закрытым маскировочной сеткой. Небо совсем немного начало светлеть и можно было увидеть обилие техники. Моё внимание привлёк тягач, к которому цеплялась четырёхколёсная большая пушка. Джим на военных смотрел как-то странно, немного задумчиво. За всю дорогу не проронил ни слова.

В ближайшей палатке находилось трое военных и двое гражданских. Они собрались за раскладным столиком, изучая карту острова. Старший носил погоны генерал-майора, с ним полковник и капитан. Из гражданских — пожилой мужчина, худой как палка, с впалыми щеками и второй, бородатый в расстёгнутой куртке и тёплом вязаном свитере.

— Доброе утро, — поздоровался я проходя. — Как обстановка?

— Пока всё спокойно. Генерал Синцов, — представился он. — Командующий отдельной пулемётно-артиллерийской дивизией.

— Кузьма, Матчин. Нам поставили задачу избавить остров от диверсантов, чтобы вы смогли развернуть оборону. Но для этого хорошо бы знать, где их искать.

— У меня слишком мало людей, чтобы прочёсывать остров. Но местные жители говорят, что люди видели чужаков рядом с урочищем Осеннее, — он показал на бородатого мужика в свитере.

— Урочище, — я хмыкнул. — Далеко это?

— Относительно. Километров пятнадцать по дороге на северо-запад от Буревестника. Или десять километров, если топать напрямик. Это на другом берегу острова.

— Что за посторонние? — спросил я у бородатого. — Как выглядели?

— Бабы видели, — сказал он. — По телефону позвонили. Мужчина и женщина, одеты странно, вдоль реки Осенней шли. Там здание заброшенное, почти рядом, километрах в двух. А дальше ничего нет. До самых Горячих ключей равнина и лес.

— Горячие ключи — это село?

— Да, отсюда на север, — подтвердил генерал. — Там расположен штаб дивизии и часть доступной техники. Всё, что уцелело после нападения, мы передислоцировали туда и к аэродрому. У нас несколько часов, чтобы разместить войска, но есть опасность получить удар в спину. Урочище Осенний находится как раз на западе от залива. Могу выделить людей и транспорт. Если ветер позволит, выпустим БПЛА. Есть возможность прикрыть артиллерией.

— Артиллерии не надо, — быстро сказал я. — И людей тоже не надо. Только сказать, где диверсанты и мы сами справимся.

— Они это, — влез худой, — террористы проклятые!

— Аркадич, не мешай, — осадил его генерал.

— Туристы последние на корабле две недели назад ушли. Всё с палатками по острову шастали, медведей пугали, — слово «медведей» он произнёс со смешным ударением. — Они у нас пугливые, если им руки в пасть не класть.

— Всё понял, — сказал я. — Дайте две машины на десять человек. И связь согласовать надо. Можете смело разворачивать вашу технику, а мастеров оставьте нам.