Наследник 2

— Правда, — протянул я, улыбнувшись.

Фетинька, увидев мою улыбку, потупилась, покраснела, и, не говоря больше ни слова, они подхватили моечные принадлежности и покинули меня.

Я же размышлял, пойти погулять по дворцу или обождать, наверняка еще вчера обо мне были распоряжения. Решил немного подождать, и, если никто не придет, пойти прогуляться.

Спустя минут пятнадцать появился служка, что провел меня на улицу, где собралась большая толпа.

«Бояре», — тут же пронеслось у меня в голове, а кто еще это мог быть, богато одетые и в высоких меховых шапках, которые я не раз видел в фильмах.

На меня они косо посмотрели и начали переглядываться, а кто-то даже и шептаться. Радости на их лицах я не видел, а вот совершенно других выражений хватало. Была и парочка иностранцев.

Спустя минут двадцать появился Дмитрий в окружении разных людей, среди которых я заприметил и уже знакомого мне Яна. Помимо него, хватало и наших людей, их легко было отличить по одежде.

— Царь, — тут же разнеслось везде, и бояре согнулись в поклоне, придерживая руками свои шапки, чтобы не свалились, я склонился вместе со всеми.

Дмитрий же довольно хмыкнул и произнёс:

— Здравы будьте, бояре, — после он подошел ко мне, приобняв, подтолкнул вперед, и мы направились в сторону ближайшего собора, как подсказала мне память, это был Успенский собор.

Возле которого собралась еще большая толпа, среди которой виднелись и вооруженные бойцы иноземной охраны и стрельцы. Были там и бояре, и другие лучшие люди, а также виднелась и дворня.

Я шел рядом с царем, а спину мне прожигали взгляды, да так, что чесалось между лопаток, а волосы на загривке поднимались дыбом.

Царь первым приблизился к дверям собора и перекрестился, поклонившись, прошел вовнутрь, так вышло, что я был вторым.

На службе я также стоял рядом с царем и крестился. Сказать, что мне понравилось, — это нагло соврать. В соборе было душно, проводящий службу батюшка не раз обрызгал меня святой водой, да и кадилом, гадина такая, мне в лоб чуть не зарядил, благо успел голову отдернуть.

После службы мы направились в другой деревянный терем, стоящий неподалеку, и я вновь шел рядом с царем. Вдруг рядом оказался незнакомый мне мужчина и, перехватив, придержал и жарко зашептал на ухо:

— Дума сейчас будет заседать, на которой тебя и представят. Обождать надо. Ты все услышишь.

Я кивнул и дал себя увести в одну из комнат. Мужчина был не старше тридцати лет, с тонкой бородкой клином и усами. Подойдя к одной из дверей, он приоткрыл небольшое слуховое окно, к которому меня подтолкнул, и я заглянул в него.

Было видно не особо хорошо, но я смог рассмотреть Дмитрия, сидящего на троне, рядом с ним возле стены расположился небольшой стол, за которым я увидел Яна с письменными принадлежностями. Вдоль же стен стояли большие лавки, на которых сидели бояре и внимательно смотрели на царя.

Судя по всему, заседание уже началось, Дмитрий поднялся с трона и начал вещать:

— Наверняка уже прознали али слышали, что появился человек, который назвал себя Андреем Старицким.

— А как же, слышали, что нашелся наглец таков, — раздался чей-то голос.

— Это хорошо, — расплылся в лисьей улыбке Дмитрий. — Потому я учинил сыск. Доставили ко мне этого человека, это был отрок пятнадцати лет. Да с грамотами и духовной князя Василия Владимировича Старицкого, родственника моего близкого. Людишек я послал прознать насчет этого дела. Все прознали и выяснили, правдой это оказалось!

Тут же по рядам бояр как волна прошла, которая их всколыхнула, и они начали приглядываться и шептаться, но никто не произнес ни слова.

Дмитрий же улыбнулся и был доволен эффектом, после чего вернулся на трон.

— А лжой это не может быть? — все-таки раздался чей-то голос из рядов бояр.

— Нет, хорошо проверили да поспрашивали, ничего не утаилось, все вскрылось. Он внук не только Василия Старицкого, но и Петра Волынского, чей род служит нам давно и славно служит, — довольно произнес Дмитрий и махнул рукой в сторону двери, за которой находился я.

Видимо, и мне пора явить себя.

Открыв дверь с натугой, я вышел к боярам, которые тут же уставились на меня, рассматривая, в их взглядах я видел узнавание. И вопрос, кто это был с царем в церкви, отпал сам собой.

— Ян, читай, — тут же приказал Дмитрий.

Ян поднялся со своего места с грамотой в руках и начал читать, я же узнал, что это духовная грамота моего деда. Вслед за ней он зачитал и наследственную грамоту моего отца, назвав его Владимировичем Васильевичем Старицким.

На палаты опустилась тишина, ни звука, ни скрипа, воздух же стал тяжелым.

Тут по мановению руки царя, появился священник, что держал в руках Евангеле и крест золотой, к которым я тут же приложился и перекрестился.

Дмитрий поднялся с трона и заговорил торжественно и громко:

— Мы, пресветлейший и непобедимейший монарх, Дмитрий Иванович, Божию милостию Цесарь и Великий Князь всея России, и всех Татарских царств, и иных многих Московской монархии покоренных областей Государь и Царь, даруем князю Андрею Владимировичу Старицкому земли, что завещал ему отец его, которые достались ему от деда Василия Владимировича. Также пусть он займет достойное место близ меня, став первым боярином по праву рождения и крови. Помимо этого, дарую ему двадцать тысяч рублей на обзаведение дел своих, дабы не знал он оскудения земель своих. Андрей, займи свое место, — и царь махнул правой рукой, в сторону лавки, на самое ее начало.

Я же склонился перед царем в поясном поклоне и развернулся в сторону места, на которое мне указали.

Вот только в начале лавке сидел боярин лет сорока и сверлил меня злым и недовольным взглядам, судя по всему, не желая уступать мне свое место…

Глава 9

Глава 8

Я медленно шел к указанному месту по правую руку царя.

«Вот же подстава, меня уже в каких-то играх, походу, используют, — промелькнуло у меня в голове, и следом пришли другие мысли: — Делать-то чего? Вряд ли добром уступит. Вчера меня не было, а тут вот нарисовался Стрицкий. Да и сомнения наверняка есть, и слова царя их не убедили в том, что я настоящий, сами будут проверять, а может, сходу чего придумают».

Я остановился напротив боярина, которого даже и не знал, как звать. Смотрел на него сверху вниз, боярин отвечал хмурым и недовольным взглядом, даже не сдвинувшись.

Надо бы и себя показать в какой-то мере. Может, шапку ему сбросить? Или за бороду хватить, а там по наглой морде, что меня буравит взглядом. А может, с ноги в челюсть прописать? Только я не Брюс Ли.

Пока я размышлял, мне пришли на помощь, с лавки напротив, что была у меня за спиной, кто-то прокричал:

— Иван Михайлович, ты чего, оглох? Али слов царевых не слышал? Иль ты позабыл, где раньше сидел то? — Да сказано было весело, с издевкой.