Наследник 2

— Чего скажешь, Андрей Володимирович? — Рядом нарисовался Милославский, хрен сотрешь.

— Нечего говорить, пойду на заутреню и помолюсь за царя-батюшку, — ответил я и тут же скорым шагом направился в собор, а следом за мной и остальные.

Ну еще бы, после моих слов всем надо помолиться за царя, дабы показать, как они о нем пекутся.

В соборе встал на прежнее свое место, позади меня справа тут же пристроился Мстиславский, а слева Воротынский. Где и как встали остальные, я не видел, но наверняка тоже старались поближе ко мне. В прошлые посещения заутреней такое внимание окружало царя.

Я прекрасно понимал, что это за ход с их стороны и чем это может аукнуться для меня. Нет, надо срочно валить из этого гадюшника.

Отстояв службу всей толпой, направились в терем, где проходили заседания боярской думы, и нет, это была не Грановитая палата. Я в ней так еще ни разу и не побывал, там обычно посольства принимали.

Зайдя в зал, все бояре начали занимать свои места в ожидании царя. Который, впрочем, мог и не явиться, да и, по словам Яна, царь отдыхает, это могло затянуться. Просто так ждать, да еще и с боярами, которые явно начнут меня втягивать в свои разговоры, я не хотел. Поэтому решил в царских палатах поспрошать, а потом и улизнуть, дел у меня хватало.

Выйдя из зала под взглядами бояр, я прошелся до царского дворца, где на подворье дежурили иностранные охранники, а у крыльца стояли стрельцы.

Мимо тех и других я спокойно прошел, а стрельцам еще и кивнул, они мне тут же отвесили поясной поклон.

Благо я знал, где находятся царские покои, и спокойно прошел к ним, по пути мне попался служка, но у них обычно спрашивать не стоит. Ведь царю прислуживали стольники благородных кровей.

Пара поворотов, и я выйду к коридору, который и приведет меня к царским покоям. Вот только когда я проходил мимо одной из комнат, оттуда, заметив меня, вынесся десяток иностранной стражи, они тут же наставили на меня свои алебарды, готовые атаковать.

Я мгновенно замер и, выгнув бровь, произнес:

— Вы что, совсем ополоумели? — В голос попытался добавить наглости и спеси.

Один из стражей что-то прорычал мне негромко. Вот только он говорил на своем языке, судя по всему, это смесь немецкого с чем-то, и, естественно, я его не понял, потому что знал английский и немного испанский. Да и местные варианты речи весьма сильно отличались от своих прототипов из двадцать первого века.

— Ты по-человечьи молви, — нагло усмехнулся я.

Страж тут же шагнул в мою сторону, положив одну руку на рукоять сабли, судя по всему, он был офицером и главным в этом десятке.

Он был не намного выше меня, но вот в плечах шире. Одет на европейский манер: темный камзол с манжетами и плащ на плечах. Аля мушкетер его величества из одноименного фильма, да еще и с усами.

Усач, подойдя, обрушил мне ладонь на плечо и прямо в лицо что-то произнес, дыхнув перегаром и луком. В общем, заставив поморщиться.

Вот только мне это не понравилось, да и коли станет известно, что князь Старицкий такое стерпел от какого-то наемника, моя репутация рухнет…

— Ну и воняет от тебя, как от пса. Ты на кого свою руку поднял, ишак плешивый? — прошипел я ему в лицо и дернул плечом, пытаясь сбросить руку усатого. Вот только он вцепился в меня весьма крепко и смотрел, ухмыляясь нагло в лицо.

— Ой, не туда ты смотришь, дурачок, — улыбнулся уже я и на секунду скосил глаза вниз, усач тут же посмотрел туда, где уже мой нож смотрел ему прямо в пах.

Тренировки с дядей Олегом я не бросал и кое-чему у него научился, да и не только у него.

Усач замер и что-то мне произнес.

— Ты ручку-то убери, а то своих мохнатых шариков лишишься. Разом вспорю до самой грудины, — ласково и с нежностью произнес я, глядя в глаза здоровяка.

Вряд ли визави понял мои слова, но вот общий посыл был весьма недвусмыслен, и он убрал руку.

Так и стояли, он, весь покрасневший и злой, и я, ухмыляясь и тыкая ножом ему в пах, при этом пытаясь сообразить, как выпутаться из щекотливого положения.

Вот только товарищи усатого ждать не стали, что-то начали у него спрашивать и даже сделали поползновения в нашу сторону, вот только усатый рыкнул на них, еще бы, ведь я ножичком надавил на его сокровища.

В этот момент я расслышал сзади шум, а усатый оскалился довольно и что-то произнес. Немного повернув голову, глянул назад и увидел, как из соседней комнаты вывалил еще десяток иностранной охраны. Растолкав людей, из толпы вышел офицер, одетый точно так же, как усатый.

«Твою ж дивизию. Сходил до царя!» — промелькнуло у меня в голове.

Усатый о чем-то перемолвился с другим офицером, я же застыл, а лицо мое окаменело.

— Нож спрячь и отойди от Фридриха, — раздался властный приказ второго офицера с ужасным акцентом.

— Ты кому смеешь приказывать? Совсем ополоумел, глаза раскрой и посмотри, кто перед тобой. Пока я не приказал тебя плетьми забить. Зови Яна, писаря царского али капитана.

— Ха, будет Ян или капитан сюда идти. Сами разберемся с убивцем, — нахально ухмыльнулся офицер.

— Ой, дурак. Ты так часто на камни головой падал, коли не узнал меня, или не понимаешь, что с вами сделают за угрозы мне, князю Старицкому, царскому родичу? — на одном дыхании выдал я. В моем тоне пробивалась злость и даже бешенство.

— Хм, — тут же закашлялся офицер и что-то произнес на своем языке, один из охранников тут же побежал дальше по коридору, ведущему в царские покои.

Пять минут длилось ожидание, вокруг лишь переговаривались иноземцы. Я же вспотел, да так, что ладонь стала мокрой, и нож было трудно удерживать, вот только я понимал, это единственное, что уберегает меня от расправы.

Сначала сзади раздался звук шагов, а после и вопрос прозвучал:

— И чего это тут происходит? А ежели царя побеспокоите… а ну все по местам! — Обладатель голоса явно был пьян. И к сожалению это был не Ян, а Станислав, еще один секретарь Дмитрия. Я его знал, конечно, но не столь хорошо.

Станислав был молод. Двадцать пять лет, с тонкими усиками и маленькой бородкой, одевался всегда на шляхетский манер.

— Глаза раскрой, и увидишь, — огрызнулся.

— Хм, — икнул Станислав. — Андрей Владимирович, а чего ты здесь? — дрогнувшим голосом продолжил Станислав, походя ко мне.

— К царю-батюшке пошел, проведать Дмитрия Иоанновича, бояре ждут его.

— Отдыхает он и никого видеть не желает, — нахмурившись, произнес Станислав, оглядывая нас с усачом.

— Вот и замечательно, — краем глаза покосился я на Станислав. Впрочем, нож не убрал.