Наследник Агасфера

— Я видел эту картину раньше. Когда я пел в церковном хоре, какой-то художник писал с меня Христа.

Немного помолчав, черный человек продолжал:

— Бог создал человека по образу и подобию своему, но тот, вкусив запретный плод, узнал, что такое добро и зло, за что был изгнан из рая. С тех пор в каждом из нас есть частица и того, и другого. Зло в человеке существует в противовес добру. С этим надо смириться и относиться к грешникам снисходительнее. Единственное, чего нельзя простить, это предательство. Я тебя никогда не предам и не оставлю и доведу до конца.

Черный монах отошел от окна и приблизился к Свисту на расстояние вытянутой руки.

— А ты знаешь, что сделал Иуда с тридцатью серебренниками, которые получил за предательство

Христа? — спросил он. И, не дождавшись ответа, продолжил:

— Перед тем, как удавиться, он пошел в храм к первосвященникам и бросил там проклятое серебро. Первосвященники, взяв монеты, сказали: «Непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови». Посовещавшись, они купили землю горшечника для погребения странников. Может, и тебе следует так же поступить со своим золотом?

— Какую ты проводишь параллель? — удивился Свист. — Ты должен понять, что совершающий убийство ради своего благополучия, в какой-то мере становится предателем, потому что он предает в себе образ и подобие Божье, — чуть слышно прошептал бескровными губами черный монах.

У Свиста возникло непреодолимое желание как можно быстрее расстаться с непрошеным гостем.

— Ты интересный рассказчик, но будет лучше, если ты уйдешь, — обратился он к черному человеку. — Если этого не произойдет, я найду способ от тебя избавиться.

Монах неохотно растворился в темноте, и тотчас Свист почувствовал его присутствие в своем сознании. Он дотянулся до ящика стола, на ощупь нашел холодную сталь револьвера, зажал дуло зубами и, скосив ствол так, чтобы пуля прошла через левое полушарие, куда возвратился черный монах, с наслаждением нажал на спусковой крючок.

В тот момент, когда тугая пружина отбросила боек, а он ударил в капсюль, когда сжатые пороховые газы с неимоверной силой вытолкнули вращающуюся пулю из нарезного ствола, рядом возник черный человек и рывком отдернул руку самоубийцы в сторону, изменив направление горячего свинца. Пуля, завыв от обиды, впилась в потолок. Свист разжал руку, и револьвер глухо упал на ковер. Черный человек сел в кресло напротив и участливо поинтересовался:

— Зачем ты это сделал? Пока что в этом нет необходимости.

Свист не нашелся, что ответить своему спасителю.

И все-таки Свист победил монаха. Он перестал носить на шее ладанку, поняв, что причиной возникновения страхов был изображенный на ней черный человек. Тому уже не хватало места на ладанке, и он время от времени переселялся в левое полушарие мозга Свиста, которое отвечало за образное мышление. В эти минуты Свист чувствовал ничем не объяснимую тревогу, от которой нельзя было избавиться. Как-то в одиночестве гуляя по аллеям старого парка, он наткнулся на нищего, усталого человека, которому нечего было терять. Оглядевшись по сторонам, достал свой талисман, вложил ему в ладонь и почувствовал облегчение

А в декабре Свист через посредника нанял наемного убийцу, оплатив наперед его работу. Обязательным условием договора было прямое попадание пули в левое полушарие.

Человек медленно шел по безлюдному пляжу, пахнущему водорослями и гнилой рыбой. Шум прибоя слегка кружил голову. Мельком взглянул на часы: большая стрелка на делении перед цифрой двенадцать сейчас дрогнет, и он будет у Цели.

Он почти не успел почувствовать боли, когда пуля попала ему чуть выше левой брови. С последней вспышкой сознания он понял, что навсегда теряет способность мыслить, слышать, видеть, ощущать боль, надеяться, любить и презирать. Но взамен он обретает полную независимость. И он уже никогда не ощутит боязнь обрести безотчетный страх.

– Может быть, это моя последняя попытка сделать эту повесть неоконченной.