Наследник Буйного

Сжимаю пальцами бумаги. Комкаю. Сигаретный дым глаза слепит. Ярость же изнутри сильнее жжёт.

В голове паршивые мысли крутятся. Если бы я знал, что пацан мой. Если бы... Я ведь решил не лезть. Решил, что она имеет право на жизнь без меня. Раз семью уже создала. А она... сына защищала. Сука!

Бумажки откидываю в сторону. Пальцами руль сжимаю. Семь утра, а я как штык уже на месте.

Одержимость девчонкой стала лишь сильнее. До этого ебнутый на ней был. Но не признавал. А сейчас понимаю, что все уже разумные грани переходит. Я как сталкер ебучий из-за кустов слежу. Разглядываю. На сына собственного издалека смотрю.

Знаю, что Злата скоро из дома выйдет. Сестру в школу поведёт. Сына в сад. Я наблюдение установил и за школой, и за садом. Чтобы взгляд с детей не спускали. Чтобы никто не тронул. Не забрал. Не обидел.

И стоит девчонке на улице появиться, я вперёд подаюсь. Жадно рассматриваю каждый сантиметр. Отмечаю, что сегодня она другая. Бледная. Перепуганная. Пальцы сами в кулаки сжимаются. До хруста. Глаза опухшие. Ревела? Блядь! От всей этой ситуации крышу кроет. Я не могу выйти и подойти. Не могу сказать, что с того света вернулся. Марат прав. Ещё не хватало, чтобы она решила, что у неё кукуха слетела. И Злата сегодня явно не в настроении. Почему ревела? Его тронул кто? Удот этот домашний или ублюдок из-за долга? Всё-таки зря я ему шею не свернул, как он долг на меня переписал. Нужно было.

Из тачки выхожу, иду следом. Это уже как зависимость какая-то. И с каждым днём ближе приближаюсь.

Сегодня запах её улавливаю. Не аромат духов, а её. Личный. Запах волос.

Кровь в венах закипает. Никогда не думал, что вот так ёбнутся можно. На одном человеке зациклиться и башней ехать. А, оказывается, можно. На девчонке ненормальной зависнуть. Я первое, что вспомнил, когда память возвращаться начала, её запах. Везде чудился. Всё им пахло. После образ её начал в памяти появляться. А после уже остальное по голове ёбнуло.

Резко торможу. Чуть вплотную не подхожу. Мирослав останавливается, Злату за руку тянет. Плакать начинает.

– Малыш, что такое? Что случилось?

Сердце удар пропускает, когда она резко разворачивается. Сегодня я пиздец близко подошёл. Могу вблизи её губы рассмотреть, которые тоже опухшие от того, что она ревела. Знаю. Видел не раз. Она их ещё смешно оттопыривает, когда обижается. И глаза эти огромные. На пол лица. Ну реально же кукла. Самая настоящая. Красивая, сучка. За нутро берёт.

Она изменилась. Стала немного другой. Нет вечно потерянного взгляда. Она знает, что делать и как. Быстро смекает, что малому что-то в обуви мешает. Решает проблему. После слезы с его лица смахивает. К носу прикасается. Что-то говорит, и сын смеяться тут же начинает.

У меня внутри что-то сжимается. В районе грудной клетки. Это всё моё. Она моя. Сын мой. Это моя семья, а какой-то удот столько времени рядом с ними жил. Смотрел, как мой сын ходить учиться. Разговаривать.

Злата на ноги встаёт, малого за руку берёт, вперёд тянет. А малой впирается. Идти быстро не хочет. Капризничает. Не нравится ему рано вставать и тащиться куда-то. Злата уговаривает. Что-то ему обещает. А малой как будто чувствует, что я смотрю. Пялюсь и взгляд не отвожу. Оборачивается. И как будто чувствует. На меня прямиком палить начинает. Внутри всё сжимает и выкручивает. Он смотрит так, будто внутри у меня что-то включает, вертит. У меня дыхание перехватывает. Как будто копия маленькая. Моя. Сука, Марату очки подарить нужно. Как он это проебать мог?! Тут без теста всё видно. Мой.

Злата его тянет. Но малой упорно упирается. Я его рассматриваю, а он меня. Изучает.

– Малыш, ну кто там?

Золотистыми волосами взмахивает. Сейчас обернётся, и мы взглядами встретимся.

Глава 5

– Мам, там дядя!
– Мир кусает губу, указывает крошечным пальчиком мне за спину.

Я киваю, вытирая его щёчки. Утро началось не с кофе, как говорится. С самого пробуждения сын начал капризничать. Завтракать не хотел, в садик тоже, любимая игрушка уже не любимая. Такое случается не часто, но Мирославчик умеет доводить до полного бессилия.

– Дядя, конечно. Только некрасиво на людей пальчиком показывать. Давай так не будем?
– Я прошу, даже не оборачиваясь. Стараюсь привести сына в порядок, вытереть все слёзки. Но Мир не успокаивается.

– Дядя больфой. Смотлит, - заворожённо шепчет сын.

– Большой дядя смотрит?

Холодок по спине ползёт. Я словно в это мгновение чувствовать начинаю, как чей-то взгляд вгрызается в голову. Тонким сверлом прорезает. Не исчезает. И я вспоминаю слова Лёши, тех людей у подъезда… Неужели меня кто-то преследует?

– Пошли, - прошу я сына, надеясь скорее сбежать. – Маме нужно на работу.

– Неть, - твёрдо и категорично. Как Эмир. – Мам, посмотли.

– Малыш, ну кто там?
– Я стараюсь звучать беззаботно. Не выдавать своего волнения. Я хочу обернуться, не вызывая лишних подозрений. Мне нужно знать: вдруг кто-то уже следит за нами, преследует… Я убеждаю себя, что никак не могли бандиты узнать о том, чей именно Мир сын. Лёша клялся, что ничего не рассказывал. И мне хотелось ему верить.

Я оборачиваюсь. Взгляд бегает по утренней толпе, будто всё внутри противится, чтобы найти того самого. Амбала, что за нами следует. Краем глаза словно замечаю. Как тёмное пятно в слепой зоне. Фигура знакомая, тёмные волосы. Но это мираж. Стоит дёрнуть головой – как я никого не вижу. Но это логично! Сколько раз я таких миражей ловила? Верила, искала Эмира в толпе… Мне всё казалось, что в этот раз он окажется живым. Что я действительно его видела. А после накатывало реальностью. Я веду плечами, стараясь сбросить наваждение. Ещё раз осматриваю толпу. А после…

– Ох, Мир, - я стараюсь не рассмеяться. – Это не дядя такой большой. Это аниматор, на нём костюм. Видишь, он листочки раздаёт.
– Внимание сына привлёк какой-то промоутер в костюме тигра. А я уже распереживалась.

– Дядя усёл.
– Хмурится сын недовольно.

Я пожимаю плечами. Сдаюсь, подхватывая Мира на руки. Иначе никогда не успею вовремя.

Сын тяжёлый. Мне кажется совсем немного, и я не смогу его больше поднимать. Не справлюсь. А так хочется продлить мгновение. Когда я своего малыша могу спрятать в своих объятиях и от всего мира защитить.

Я едва успеваю вовремя. Отвожу сына в садик, а после бегу в галерею. Жду, что начальница будет злиться, но… Кажется, мой заоблачный аукцион поднял ей настроение.

– Так, - произносит Анжелика. – Оставь эти бумаги.

– Но… - я лишь прижимаю папку к себе сильнее. – Мне нужно обзвонить кейтеринговые службы и…

– Этим займётся кто-то ещё. Ты сегодня готовишься. Я же говорила про серьёзный разговор?

– Да.

– Ну, вот. Ты сейчас бегом собираешься. Лучшая одежда, причёска. Нет уж, я дам тебе специалиста, мой стилист тобой займётся. Да, так лучше будет.

Анжелика начинает воодушевлённо обсуждать мой наряд, звонит своим знакомым. А я растерянно слежу за ней. Я ожидала чего-то плохого. Что аукцион – жестокая шутка. Или меня увольняют. Или… Я точно не ждала модных советов.

– Ты должна выглядеть идеально! – Всплёскивает ладонями Анжелика. – Высший класс.

– Для чего? – У меня с трудом получается втиснуть хотя бы слово.

– Как для чего? Твой поклонник, купивший картину, хочет с тобой увидеться. Он планирует обсудить с тобой другую работу. На заказ.