Наследник для бандита
Шрифт:
— Хорошо… — прячу телефон в карман и сажусь напротив.
Нервы начинают морозить. Я сцепливаю руки под столом, чтобы не было заметно тремора.
— Машунь, — он с явным удовольствием жуёт мой плов, — Это — очень вкусно. Ты сама чего не кушаешь? — он кивает на мою тарелку.
— Я ем, — запихиваю вилку себе в рот, получая законное основание не продолжать разговор.
В кармане снова вибрирует телефон. Любопытство меня съедает, но я не отвечаю.
— У тебя телефон звонит, — подсказывает Миша, — Не чувствуешь? — его бровь удивленно выгибается дугой.
— А, — отзываюсь потеряно, — Это ерунда. Потом отвечу.
— Ответь
Я чувствую себя пойманной на месте преступления. Брось, Маша, он не может ничего знать.
Достаю телефон и открываю сообщение.
Руслан: «Ты принята. Только скинь трудовую, диплом и паспорт.»
Под внимательным взглядом Миши пишу ответ.
Маша: «Спасибо.»
Откладываю источник беспокойства рядом с собой на стол экраном вниз. Но только я успеваю взять в руки вилку, как смартфон оповещает дребезжанием о новом сообщении.
Миша больше уже не ест. Сложив руки на груди, он переводит тяжёлый взгляд с меня на телефон.
Мне кажется, что воздух вокруг нас начинает остро похрустывать от напряжения, как щербет.
Руслан: «Мама спрашивает, не хочешь ли ты приехать к нам на дачу и отдохнуть?»
Сердце начинает колотиться в горле. У Руслана поплыли границы. Я сама виновата.
— Маша… — предупреждающе шипит Миша, — Дай ка мне свой телефон. Я хочу знать, что тебя так нервирует.
— Это по работе. Быстро отвечаю Руслану: «Нет, спасибо. Это — лишнее.» Блокирую экран, выключаю вибрацию и зажимаю телефон в кулак.
— По какой работе? Ты же уводилась?
Буров опасно медленно поднимается с тарелкой из-за стола, огибает стол и подходит к раковине, — Ну! — раздаётся за мой спиной с нажимом, — Отвечай.
Я встаю со стула и разворачиваюсь к Мише лицом.
— Практика, — лепечу робко, — Я буду проходить ее в одной частной клинике…
Экран телефона вспыхивает. Ещё одно сообщение. Буров это видит.
— Телефон! — вскипает он.
— Нет, извини, — я завожу руку за спину.
— Быстро, Маша! — протягивает ко мне руку с открытой ладонью, и по его грозному взгляду я понимаю, что он все равно заберёт, если не отдам.
Вкладываю гаджет ему в разжатый кулак, мыслено надеясь, что в сообщении не написано ничего личного.
— «Хорошо. Береги себя, Машунь.» — зачитывает Миша сообщение. Я чувствую, как его сносит в неадекват, — А тебе не кажется, детка, что твой одногруппник слишком вежлив и навязчив?
Ноздри моего мужчины вздрагивают, желваки напрягаются. Что мне отвечать? Паника прокатывается по позвоночнику. Или это — та самая жесть? Ненамеренная, но спасительная.
— Я буду проходить практику в клинике у родителей Руслана, — сглатываю, — Ты прав, мы с ним были немного близки. И теперь он иногда позволяет себе покровительство в мой адрес…
— Откажись! — рявкает Миша, подходит ко мне и возвращает телефон, — Я сам придумаю, как тебе пройти практику.
— Нет… — качаю я головой, — Ты не будешь в это вмешиваться…
— Не буду вмешиваться!? — свирепеет Буров.
Одним рывком он откидывает стул сторону, расчищая себе дорогу ко мне. Следующим движением он сметает тарелки с едой со стола. Они со звоном падают на пол, а я в ужасе прикрываю руками лицо.
— Чем раньше ты смиришься с тем, что принадлежишь мне, тем лучше будет для нас обоих, — злой шёпот обжигает мое ухо, — Я знаю хороший способ закрепить это в твоей памяти.
Он хватает края моей футболки и с треском раздирает
их в стороны. Ещё рывок по шву, и одежда отлетает в сторону.— Не трогай меня! — я шокировано вскрикиваю и часто дышу, пытаясь прикрыть грудь, — Остановись…
— Руки! — грозно.
Миша перехватывает меня за запястья и фиксирует их своей рукой за спиной.
— Больно… — испуганно шепчу, глядя в его глаза.
— Мне тоже больно, детка. На столько, что даже плевать, кто тебя трахал, пока я верил.
Я в ужасе вглядываюсь в расширяющиеся зрачки Миши. Замечаю, как колотится по венам его пульс, как сбито дыхание. Поздравляю, Маша, тебе, кажется, поверили… Ты задела и перешла предел. Точно этого хотела?
Глава 21 Воспитательные меры
— Мне тоже больно, детка. На столько, что даже плевать, кто тебя трахал, пока я верил, — слова жгут язык, как кислота.
Меня ослепляют вспышки ревности. Что я несу? Просто не хочу терять эту женщину. Какой там нахер однокурсник нарисовался? Второй раз подряд я палю смс от этого Руслана. Его же раньше не было… Или он был всегда, а ты Буров — просто идиот? Нет! Нет! Это же Маша. Не могла она! Моя хорошая девочка…
Я, будто в бреду, нахожу ее губы. Впиваюсь в них под протестующий вскрик. Маша пытается кусаться, и я прикусываю ее губы в ответ. Шипя от боли, и тяжело дыша, отстраняемся. Опускаю глаза на полную грудь, затянутую в белое кружево, и чувствую, как пах болезненно наливается желанием. Рву тонкие чашечки вниз. Упругие полушария вырываются на свободу. Ооо… Сжимаю их руками под Машин полувсхлип-полустон. Острые соски царапают ладони. Охуенная… Сминаю жёстче.
— Ты — сволочь… — мне прилетает пощёчина по щеке. Глаза заливает злостью, смешанной со страстью. Снова перехватываю ее руки и заламываю за спину.
— Я — ещё хуже! — рычу в кромку ушка, чувствуя, как Машу дергает в моих руках, — Поэтому мне ничего не мешает тебя трахнуть.
Какой-то невероятной силой воли торможу рефлексы взять ее жестко. Загнуть лицом на стол и войти сзади. Заявить права.
— Извращенец! — она пытается вывернуться, — Мужлан! Бандит! — остервенело шипит мне в лицо, а глаза — полупьяные. Хочется тебе, зараза? Ты же понимаешь, что возьму.
— Я рад, что, наконец, нравлюсь тебе именно таким, — ухмыляюсь.
— Ты! — фыркает, — Мне не нравишься!
— Сейчас проверим…
Сдираю с ее бёдер штаны, и запускаю руку под резинку трусиков.
— Нет! — виляя бёдрами, пытается увернуться от моих пальцев.
Скольжу ими по влажным чувствительным местечкам.
— Боже! — вскрикивает и немного оседает в моих руках. Все… Больше не дерёмся.
— Моя… — впиваясь поцелуем в губы, врываюсь в неё двумя пальцами снизу. Трахаю свою мокрую девочку, и мне зверски хочется заменить пальцы на член, который разрывает желанием.
Но хер тебе, детка, а не нежности сегодня. Это перебор. Меня кроет, потому что я чувствую, что меня бортуют. И самое главное — я не понимаю почему. Да, последнее время вылезло много неудобоваримого говна, но я вижу, что дело не в нем. Так в чем, блять?
Отпускаю Машины руки, и она обнимает мои плечи, впиваясь пальцами в трапеции, чтобы не упасть. Мне до одури приятно видеть свою женщину в возбужденном неадеквате. Растрёпанные волосы, полуприкрытые глаза, сорванное дыхание и припухшие алые губы. Хочу ее бессовестный рот. Сломать под себя хочу. Нахер такие приколы. Они меня не устраивают.