Наследник для предателя
Шрифт:
– Мама, а Вика? Почему ты ей не предлагаешь пообедать? – хмурится он.
– Я… Я потом пообедаю, спасибо, – выдыхаю, не желая конфликтовать.
– Пойдем, дочка, – вздыхает мама. – Помогу тебе разобрать сумки. Я все твои вещи погладила и развесила.
– Спасибо, мам. А что здесь происходит? Почему она так себя ведет? Как вы вообще? – спрашиваю тихонько, поднимаясь на второй этаж.
– Да ладно тебе… Свекровь есть свекровь. Не обращай внимания. Тоня переживет сильно, вот и все. Кирилл единственный сын. Раньше вся его любовь только ей принадлежала, а тут ты появилась – жена… Он еще так на тебя смотрит… Как
– Все… терпимо. Ты лучше расскажи, как папа?
– Борис и Игорь Андреевич держат все под контролем.
– Слава богу, – облегченно вздыхаю, обнимая Егорку.
– Вика, Добровольский хочет заняться тем делом, – произносит мама, стыдливо отводя взгляд. – Ну… В той гостинице… Когда ты приехала, а тебя…
– Мам, я поняла. Разве в этом теперь есть смысл?
– Переживает он очень… Думает, что Кирюша тебя ненавидит.
– Иногда мне кажется, что так и есть. Мы часто ссорились, мам… Не представляю, как буду с ним уживаться?
– Время покажет. Боря грешным делом подумывает о разводе. Хочет помочь тебе освободиться от этих совершенно ненужных уз.
Ведь все так просто, да? Мне нужно позвонить дяде Боре и попросить его помочь. И все… Собрать вещи и съехать в квартиру мамы. И никто не сможет меня остановить… Тогда почему эти мысли приносят с собой такую тоску? Я не хочу расставаться…
– Ты загрустила, Викуся. Любишь его, да? – спохватывается мама. – Так я скажу ему, чтобы прекратил все это… Не лез, куда не следует.
– Не надо, мам. Я сама скажу.
Кирилл переодевается и уезжает на работу. А потом и наши мамы покидают дом, возвращая блаженную тишину. Ловлю себя на мысли, что мне здесь нравится… Светлые стены, высокие потолки, большие окна, выходящие в сад. Можно повесить в гостиной мои картины, а в прихожей поставить расписанные мной глиняные горшки.
Мою гору посуды, оставленную Антониной Ивановной в раковине, поглядывая на Егорку, сидящего на игровом коврике. Он строит башню, а потом ломает ее, сопровождая действие громким визгом.
– Что мой сынок делает?
– Ба… Дя… Мама…
Вздрагиваю от звонка в домофон. Может, Кирилл вернулся? Нет, он открывает двери, пользуясь своим ключом. Тогда кто?
– Кто там?
Можно было не спрашивать – на экране видеодомофона Дина.
– Вика, это Дина. Открой, пожалуйста.
– Кирилла нет дома, – взволнованно отвечаю я.
– Я знаю, потому и пришла. Я хочу с тобой поговорить.
Жму на кнопку, удивляясь странной тишине, воцарившейся в доме. Наверное, моя егоза куда-то сунула свой любопытный носик. А потом тишину взрывает громкий детский крик… Толкаю входную дверь, позволяя Дине войти, и со всех ног бегу к лежащему навзничь Егору… Рядом с ним валяется ящик кухонной тумбочки. А рядом – рассыпавшиеся столовые приборы…
– Я помогу! – кричит Дина, на ходу сбрасывая обувь.
– Господи… Что делать? – сипло выдыхаю я, поднимая кричащего сына на руки.
Глава 23.
Глава 23.
Вика.
Егор захлебывается слезами и… кровью. Похоже, он прикусил язык, когда падал. Ее так много… Голова кружится, в глазах темнеет. Я не переношу ее вида… Совершенно… Чувствую, как колени
подгибаются, а мышцы теряют силу. Не хватает еще уронить сына!– Дина, я… Дина… – только и могу вымолвить я.
– Давай ребенка, Вика. Документы при себе? – хладнокровно произносит она, стирая с лица Егорушки кровь. – Умойся и поехали в больницу, я вас довезу.
Егор громко кричит, я бегаю по дому, одеваясь и собирая сумку. Свидетельство о рождении, полис, паспорт… Сую ноги в балетки, заплетаю волосы в гульку на макушке и забираю кричащего сына из рук бывшей невесты Кирилла. Зачем она приехала?
Дина действует решительно и собрано – обувается, запирает дверь, спешно идет к машине… Семеню за ней следом, с трудом справляясь с паникой – она опутывает меня, как ядовитый плющ…
– Вика, надо позвонить Кириллу.
– Думаешь, надо? Он уехал на работу, говорил про важную встречу и…
– Это же его сын, – с ноткой обреченности в голосе протягивает Дина. – Мы едем в первую городскую.
Следую ее совету. Прижимая Егорку к груди, звоню Киру и сообщаю о происшествии.
– Ты уже в больнице? Вика, я еду! – кричит он и завершает вызов.
Кровь из губы сынишки не хочет останавливаться. Оставляет следы на нашей одежде, руках, пухлых щеках сына. Сознание плывет от ее вида и запаха. Не вижу себя со стороны, но уверена, что похожу на привидение…
– Дина, а ты чего хотела? – спрашиваю, когда Егор немного успокаивается. Лежит на моих руках и монотонно ноет.
– Ты сейчас хочешь поговорить об этом? – хмыкает она, внимательно следя за дорогой.
– Ты же пришла для чего-то?
– Вика, сейчас не самое подходящее время. Да и… Не надо было мне приходить… Кирилл предельно ясно мне объяснил, что наши отношения закончились. Не знаю, для чего я пришла… Дура просто…
– Хотела попросить, чтобы я оставила Кира в покое? Подала на развод? – спрашиваю я. В груди такая пустота… Словно дыра с обугленными краями. Ничего нет, кроме чудовищного беспокойства за сына. В другой ситуации я бы не смогла говорить о Кире…
– Вроде того… Все равно ведь не любишь.
– А ты, значит, любишь?
– Да, очень. Я… Ты как снег на голову, Вика. Он… Я ждала свадьбы. Планировала нашу жизнь. Все до мелочей. Летний отпуск, имена наших будущих детей… Все… Даже собаку завела в своих мечтах, представляешь? Дура… И назвала ее Луиза. А теперь вышло так, что мои мечты осуществляешь ты.
– Я бы рада тебе помочь. И развод я ему предложила. Но Кирилл против… Не знаю, как его убедить.
– Против? – обреченно произносит Дина.
– Да.
– А тебе зачем его согласие? Ты можешь подать на развод и все! Оставь его мне, Вика… Я… Прости… Зря я завела этот разговор.
Воздух тяжелеет от запаха крови и ощутимого напряжения. Егорка постанывает, Дина замолкает… Все сказала. А мне как реагировать на ее слова? Отдать мужа в угоду любящей его девушке?
«Все равно ведь не любишь», – ее слова больно ранят сердце. Значит, осталось в нем что-то… И чувства к Киру, и ревность…
Дина забирает сумку из моих рук и ведет нас к приемному отделению. А там Кир… Уже примчался. Такой растерянный, взволнованный… Без пиджака, в рубашке с закатанными до локтей рукавами. Он нервно расхаживает на крыльце, а потом видит нас, идущих навстречу…