Наследник для жестокого

— Будешь здесь жить.

ГОР.

Ясмин округлила свои зелёные глаза и залипла на мне. Видимо, ожидала чего угодно, только не этого. Но будет так, как я сказал.

— Спать, смотреть телевизор тоже будешь здесь.

— Но… Зачем? — она явно чувствовала в этом какой-то подвох.

Усмехнулся про себя. Умная малышка. Терпеть не могу глупых женщин. Раздражают.

— Хочу смотреть на тебя, — ответил ей, вперив взгляд, от которого девочка покраснела.

Как же меня смешит эта её скромность, неопытность и даже некоторое ханжество из-за строгого воспитания семьи. Но это же и придаёт ей ни с кем не сравнимое очарование. Не скрою, когда думаю о сексе с ней, испытываю удовольствие всего лишь от мысли о нем. Давно у меня не было таких чистых, искренних девочек. Она ненавидит меня, я знаю, но ненавидит совершенно искренне, по-настоящему. А в нашем мире больших и грязных денег искренние чувства — большая редкость. Если речь, конечно, не идёт о любви к тем самым большим и грязным.

Я привык заказывать дорогих шлюх, обученных всему, что можно и нельзя, не заводя никаких отношений. Потому что мне просто это не нужно. Они обслужат по полной, но… Слишком уж доступные. И поэтому сопротивление и борьба со мной малютки Ясмин, похожей на героиню из мультфильма Диснея, меня так заводит. Это остро, это ново, это так красиво, в конце концов. Она борется за свою честь, потому что потеряв невинность, она потеряет всё.

Конечно, мне прекрасно известны нравы её семьи. Они проклянут её и откажутся от неё. Она станет никем. Я знаю, на что её обрекаю…

Жаль ли мне её? Ни капли. Мне все равно, что будет с ней после. Я одержим лишь своей местью, которую я подам её отцу и жениху, перешедшим мне дорогу, на холодном блюде.

Она просто разменная монета для меня. Красивая игрушка. Она дышит, пока интересна мне. И что приятно, прекрасно это осознаёт.

Она стояла посредине комнаты, не зная, что делать, и как себя вести со мной. Как в самый первый день её нахождения здесь. Только тогда она думала, что её вскоре вызволят родные, а сейчас взгляд стал тяжёлым и… обречённым. Идея держать её возле — ещё один способ морального давления. Вон как дёргается — он действенный. Так она сломается еще быстрее.

— Здесь твои новые вещи, — указал я на пакеты возле комода, который я решил отдать ей. Если уж она находится рядом, пусть будет красивая. — Переоденься.

Я выбрал сам из груды вещей полупрозрачный пеньюар и шелковые трусики.

— На, — кинул я их на кровать. — Люблю когда на женщине все эти красивые тряпочки. Твоё тело создано радовать мои глаза. А ещё больше я хочу их сорвать с тебя во время бешеного секса.

Она снова зарделась и перевела взгляд на кружева, что призваны скорее открыть тело, нежели спрятать его.

— Я не хочу это надевать, — негромко сказала она.

— Не понравился цвет? Там много других. Выбери на свой вкус, — насмехался над ней я.

— Я не могу ходить перед вами в таком виде. Это грех, — в её красивых глазах заблестели слезы. — Я не хочу в ад…

Ну уж нет. Бабскими слезами меня не пронять. Скорее, наоборот — ещё сильнее взбесить можно.

— Значит, со мной ты станешь грешницей, Ясмин, — ответил ей с улыбкой. — И твой Ад начнётся уже здесь, на Земле, малыш. А я — твой личный шайтан. Потому что трахать я со мной будешь, и захочешь этого сама.

При этих словах Ясмин перекосило, но она все молча проглотила и покорно пошла к вещам. Я сел в кресло напротив и приготовился наслаждаться зрелищем. Она робко обернулась на меня. Я покачал головой, и девушка без слов поняла, что я не отвернусь, потому что я хочу смотреть.

— И в ванную тоже нельзя, — поймал я её взгляд в сторону двери ванной комнаты. — Здесь. И повернись ко мне передом. Я хочу видеть тебя.

Ясмин медленно повернулась и кинула на меня вдруг такой тяжёлый и страстный взгляд, что мне аж жарко стало. Неужели она сейчас выкинет нечто подобное, за что была наказана не так давно подвалом, и снова спровоцирует меня на агрессию? В душе загорелось пламя, как раз для грешников вроде меня.

Ну давай, Ясмин.

Дай мне повод напасть.

Глава 14

ГОР.

Ясмин не ответила. Заметно, что ей все это даётся с большим трудом. Она бы с удовольствием послала бы меня к чёрту, но воевать со мной крайне невыгодно.

Оставшись лицом ко мне, она принялась развязывать пояс халата. Полы его разъехались, обнажая девичью грудь. Тонкая талия, округлые бедра и торчащие сиськи кого угодно сведут с ума. И теперь это все моё.

— Снимай, не стесняйся, — поторопил её, видя, что она снова засмущалась, хотя я уже её такой видел.

Спустила халат с плеч и позволила ему упасть на пол. Опять остановилась, обняв себя за плечи, и прикрыв грудь.

— Белье тоже снимай.

Ясмин снова метнула в меня взгляд-молнию и подцепила пальцами резинку трусиков. Она потянула их вниз, а я поймал себя на мысли, что застыл на месте от предвкушения. Хочу видеть её всю. Гладко выбритая промежность — её хорошо подготовили для жениха. Ужасно захотелось провести рукой по чувствительному клитору и услышать стоны удовольствия. Она ведь ещё не кончала с мужчиной. Я увижу её оргазм первым. Стояк заныл ещё сильнее, требуя разрядки, прямо сейчас. С ней.

Ясмин, покраснев от стыда, провела по ногам белье и оставила его тоже на полу, рядом с халатом. Под мой жадный взгляд надела на себя шёлковые трусики и выпрямилась. Длинные волосы струились по обнажённой спине, упругую попу красиво обтянул шёлк.

Красиво. Сексуально. Нравится.

Юная Шахерезада.

— Жених твой полный кретин.

Ясмин надела пеньюар и обернулась. Прозрачная ткань, собственно, ничего особо и не прикрыла. Даже отсюда видны розовые соски. Красивая, зараза. Хочу её. И трахну.

— Знаешь, почему он кретин?

Она вопросительно смотрела на меня, собрав руки, которые очевидно не знала, куда деть, в замок.

— Не захотел за тебя платить. Я бы за тебя отдал деньги. Нашёл бы, сколько бы не запросили. Ты этого стоишь. Печально, но и так бывает.

От лица девушки отхлынула краска. Её задела новость о том, что Самир не захотел её выкупать. Так и было. И это деморализует её ещё больше.

— Не захотел? — негромко спросила она, будто я ещё могу опровергнуть сказанное ранее.

— Именно, — усмехнулся я. — Я обещал, что не притронусь к тебе, если он готов возместить мне ту сумму, которую я ему назвал. Он отказался, отдал тебя мне.

В зелёных глазах снова заворочались грусть и боль. Да, неприятно узнать, что тебя так легко променяли на деньги. Продали. Бросили. Предали.

— Но вы не можете держать меня здесь вечно, — подала она снова голос. — Это же незаконно.

— Могу. Считай, что твой закон — теперь я. И президент, и хозяин тоже я. И сейчас я хочу тебя трахнуть.