Наследник для жестокого

— Нет, лучше, — улыбнулся Андрей. — Намного более важное событие в моей жизни.

— Тогда новый инвестор, — сделал предположение другой гость. — Тебя так радует только крупная рыба в делах бизнеса.

— Нет, — ответил Гор. — На сей раз речь идёт именно о моей жизни. И жизни моей Ясмин. Мы узнали сегодня, что ждём малыша.

— Особенно ты, Андрюх! Ну, поздравляем! Круто.

Полетели тосты, поздравления и звон бокалов… Всем было весело, а меня, как назло, постоянно тошнило. В момент, когда уже не было сил терпеть, я встала со своего места.

— Я в уборную, — сказала я Горскому.

— Миха, за Ясмин, — тут же дал он указ одному из охранников.

Практически в паре — впрочем, я уже и привыкла к этому — мы двинулись в сторону женского туалета. Там мне стало заметно легче. Уже и так воду одну сижу пью, и всё равно выворачивает. Надо бы сказать об этом врачу. У меня так обезвоживание наступит. Ополоснула лицо водой, закрутила краны и вздрогнула, а сердце забилось так, что плохо стало — из зала в отдалении явно слышались звуки стрельбы.

Глава 54

Руки вмиг похолодели от страха, который застывал льдом у меня под кожей. Однако, выстрелы слышались недолго. Через время поднялась суета, и до меня донеслись крики. Я боялась выходить, как ребёнок закрывшись в кабинке туалета. Странно, что за мной не пришел охранник. Однако, вскоре дверь открылась, и я услышала разговоры и тяжелые шаги.

— Она точно тут. Её охранник стоял возле двери.

— Ясмин, выходите.

Я вжалась в холодную кафельную стену, мечтая в ней раствориться или пройти сквозь неё. Даже старалась не дышать, чтобы не обнаружить себя. Сердце так гулко билось в груди, что его грохот, казалось, слышат все.

— Выходите, мы не сделаем вам плохого.

Я снова не шелохнулась даже. Я понимала, что это глупо, ведь они знают, что я здесь, но всё равно не выходила. Это всё равно что по доброй воле положить голову в пасть льва.

Послышался шумный вздох, и шаги стали приближаться. По моим щекам побежали слёзы, но я даже не осознавала этого. Гор, неужели ты дашь меня так просто обидеть? Я ещё не знала, что случилось, и жив ли Горский, но в том, что меня хотят обидеть, была уверена.

Дверь дёрнули. Я тоже дёрнулась и вжалась ещё теснее в угол кабинки. Как же страшно… Зачем я им нужна?

Дверь не поддалась — она была закрыта на шпингалет. Её дёрнули сильнее, и дёргали до тех пор, пока не сломали хлипкий механизм. Она распахнулась, и я увидела незнакомого мужчину в чёрном.

— Здрасьте, — сказал он мне как ни в чем не бывало.

Не ответила, смотрела на него огромными глазами и чувствовала, как мне становится плохо. Я не дотянусь до сумочки с лекарством…

— Пошли, — крепкие руки ухватили меня за плечи и вытащили из кабинки.

Затем мужчина, крепко удерживая за предплечье, повел меня в зал ресторана. Еле успевала перебирать ногами, чувствуя, как усиливается боль в сердце. Стало трудно дышать.

В зале в этот день никого не было, кроме компании Горского. Наверное, именно поэтому и именно сегодня было совершено нападение. Я из последних сил обернулась на стол, за которым сидели мы, и мне стало ещё хуже — Горский ранен. Он полулежал на том самом диване, на котором сидела я, запрокинув голову на его спинку. А на рубашке в области живота Горского расползлось алое пятно. Он мёртв? Его друзей здесь не было. За исключением нескольких трупов, лежащих на полу, среди которых были и друзья Андрея… Зато по залу ходили мужчины в форме ОМОН.

Администратор же пытался, очевидно, вызвать полицию, но один из мужчин пресёк попытку.

— Трубку положи, — нажал он на неё пистолетом. — Нас тут не было. Кровь уберёте. Тела увезем. Понял?

— Понял, — ответил побелевший работник ресторана.

— Вот она.

Мы остановились. Я перевела взгляд на мужчину впереди себя. На меня смотрел Самир.

— Здравствуй, Ясмин, — сказал он. — Я за тобой.

Я ничего не ответила. Сил не было больше терпеть боль в груди. Я могла лишь кое-как стоять, потому что меня продолжали удерживать на ногах, и смотреть. Снова перевела взгляд в сторону Горского. Он был в сознании, но сильно ранен. Я не была уверена, что он доживёт хотя бы до приезда "скорой”. Тёмные глаза, затуманенные болью, смотрели на меня.

— Поехали? — спросил Самир.

— Куда? — тупо спросила я, чувствуя, как уплывает сознание. — Что с Андреем?

— Домой, — ответил он. — Или ты предпочитаешь остаться с этим ублюдком, который тебя выкрал? Ему всё равно долго не протянуть.

Я снова встретилась с тёмными глазами Гора. Он ещё несколько секунд смотрел на меня, а потом взгляд его потух, и он потерял сознание. Мысль, что я видела последние секунды жизни теперь уже моего мужа, причинила настолько сильную боль, что я просто не могла уже выносить это. Болело сердце и очень сильно живот. Прямо резало.

— А-а-ай… — простонала я.

— Она заваливается.

— Давай ее сюда.

Кто-то взял меня на руки и понёс.

— Больно…

Свет потух.

Голова болит жутко. А сердце больше не болит. Тепло, сухо, мягко. Я, кажется, лежу. Пошевелила рукой и ощутила ткань постельного белья. Глаза хочется открыть, но веки слишком тяжелые. С большим трудом заставила себя разомкнуть их. Взгляд долго плыл, а потом сфокусировался на кафеле напротив. Больничном кафеле. Осторожно повернула гудящую голову из стороны в сторону — так и есть, я в больничной палате.

Во рту было ужасно сухо. Но как позвать на помощь, я не знала. Однако, это не понадобилось. Едва я очнулась, ко мне подошла медсестра, потому что приборы, которые были подсоединены ко мне, стали пищать и выдавать иные значения.

— Добрый день, — сказала она, немного склонившись надо мной.

— Здра… здравствуйте, — с трудом разлепила я губы. — Пить.

Сестра принесла мне поилку и осторожно напоила меня из неё, аккуратно приподняв меня при помощи специального механизма в кровати. Потом снова вернула в лежачее положение.

— Как вы себя чувствуете?

— Голова болит.

— Это после капельниц.

— Что со мной?

— Вы не помните? Вы потеряли сознание.

Замолчала. После того как слышала стрельбу, всё смазалось. Кажется, у меня болело сердце. И живот. Господи, у меня болел живот!

— Что с ребёнком? — села я резко, чуть не выдернув катетер из руки.

— Куда так резко? — отругала меня сестра и заставила лечь обратно, надавив мне на плечи. — С ребёнком всё нормально. Мы сохранили его. Успокойтесь.