Наследник древней силы

Пока ужинали и гуляли, Ксения рассказала о том, как решила открыть собственное дело и какие имела планы на будущее помимо государственной службы, а заодно расспросила меня про наши с её отцом дела, хотя, как потом оказалось, Ксения и так всё знала: отец поставил её в известность.

Когда начало темнеть и пришло время расставаться, я поинтересовался, как она смотрит на то, чтобы встретиться снова.

— Положительно, — ответила Ксения. — Если хочешь, можем пойти в турецкий ресторан или в любой другой на твой выбор.

— Пожалуй, пока я предоставлю выбор тебе. Я всё равно ничего не знаю, — сказал я. — Турецкий, значит турецкий.

— Хорошо. Пока не могу сказать, когда у меня будет свободное время. Постараюсь выкроить в следующее воскресенье. У тебя получится?

— Почему бы и нет? Пока планов никаких. Так или иначе, на неделе созвонимся.

Казалось, наши отношения идут на поправку, и если они дальше будут развиваться в том же духе, то и помолвка может состояться. Вот только непонятно тогда, что делать с Вероникой? Брат считал этот шаг невероятно важным для всей семьи, и в некоторой степени он был прав, но мне казалось, важнее установить более тесные контакты с Белозёрскими. Но пока я решил об этом не думать. Вот исполнится двадцать, тогда будем ломать голову, а пока других дел хватает. Завтра предстояла семейная встреча по поводу раздела имущества, кто знает, насколько затянутся переговоры?

Стоило мне выехать из города, как замигала лампочка на смарте. Я мчал по шоссе и, кто звонил, смотреть не стал — просто нажал кнопку на гарнитуре.

— Привет, Артём, это Мария Оболенская. Ты сейчас где?

Звонок от агента СГБ мгновенно выбил меня из душевного равновесия. Первым делом подумал о том, что сейчас Мария будет требовать сведения о семье и давить на меня, а я окончательно расхотел шпионить за своими и сообщать ГСБ ничего не собирался. Одним словом, звонок сулил мало хорошего.

— Еду в поместье, — ответил я.

— Заезжай домой, отформатируй жёсткий диск своего компьютера и очисти облачные хранилища. Их могут просматривать. После этого возвращайся в Новгород. Как будешь в центре, набери меня, я сориентирую, куда ехать дальше. Тебе грозит опасность.

Глава 23

— Куда собрался? — Николай стоял на крыльце, сунув руки в карманы своих белых штанов.

— На встречу, — я открыл дверь машины и уже собирался сесть за руль, но Николай своим внезапным появлением отвлёк меня.

Приехав после свидания, я забежал домой и по совету Оболенской стёр все данные с жёсткого диска и из облачных хранилищ, а теперь собирался снова ехать в город. Понятия не имел, что мне угрожает. От Марии добиться не удалось ничего, но просьба была столь настойчива, что сразу становилось ясно: случится что-то нехорошее. И я не знал, чего опасаться больше: неизвестной угрозы или агентов ГСБ с их мутными замыслами.

— Что за встреча? — тон Николая был резче обычного. Складывалось ощущение, что брат знает такое, что знать ему не полагалось, или в чём-то меня подозревает.

Мне всё меньше нравились подобные допросы. Второй раз за неделю — это уже слишком. Я даже подумывал, не поселиться ли отдельно, когда получу свою долю наследства. Возьму отцовскую квартиру (особняки пусть забирают и делят, как хотят — на фиг не нужны) и перееду туда вместе с Ирой. Но имелись две проблемы: во-первых — тренировки, из-за которых придётся мотаться сюда каждый день, а во-вторых — безопасность. Здесь спокойнее. Не надо думать о том, что ночью нагрянут враги и зарежут тебя во сне.

— С девушкой встречаюсь, — я почти не соврал. — Вернусь поздно, не ждите.

— А ты разве не со свидания только что?

— И? В чём проблема?

— Ладно, допустим. А в пятницу куда ездил?

— Дела были в другом городе, — я решил говорить максимально честно.

— Что на этот раз за дела?

— Встречался с одним учёным. Это касается моего состояния и галлюцинаций.

— Галлюцинаций? Ты ничего про них не говорил.

— Ты и не спрашивал. Судя по всему, последствия контузии, но точно непонятно. Пытаюсь выяснить.

— Почему не сходить в нашу клинику? Если всё так серьёзно, тебя надо обследовать.

— Много в нашей клинике узнали по поводу моих каналов и моего состояния? Нет. Даже головные боли не вылечили. Вот и пытаюсь найти людей более компетентных в данных вопросах.

— Если у тебя такие проблемы, надо было поставить в известность в первую очередь меня.

— Честно говоря, не хотелось об этом распространять.

— То есть посторонние люди знают, а собственная семья — нет? Ты, кажется, забыл, о чём мы с тобой разговаривали в понедельник?

Я с упрёком посмотрел на Николая:

— Долго меня допрашивать будешь? Я опаздываю.

— И мне не нравится, что ты в город ездишь без охраны. Ты знаешь, как опасно сейчас. Голицыны непонятно, что предпримут. И от старика Борецкого можно ожидать чего угодно.

— Я в одиночку справился с пятнадцатью дружинниками. Думаешь, охрана нужна?

Конечно, я был бы не против дополнительно охраны, вот только не хотелось, чтобы родственники знали о каждом моём шаге, поэтому предпочитал одиночество.

— Все старшие члены семьи ездят с дружиной, даже Лёхе приставили охрану вне академии. И тебе надо. Завтра поговорим об этом. Нам с тобой многое надо обсудить касательно твоего будущего. Ладно, езжай.

В этот раз от брата отвязаться получилось, но вот фраза по типу «нам надо серьёзно поговорить» никогда ничего хорошего не сулила. Ещё и Мария что-то мутное замыслила. Я полагал, что её звонок связан с моей поездкой в Старую Руссу. Но самое главное, что вызывало мои опасения — то, что меня начнут шантажировать и принуждать к сотрудничеству.

Разумеется, оружие было при мне: шашка — на заднем сиденье, телескопическая дубинка — в сложенном виде за ремнём брюк, скрытая пиджаком.

Когда я вырулил на трассу, на улице было уже совсем темно. До Новгорода же добрался практически ночью, в двенадцатом часу.

Остановив пакетник на улице рядом с кремлём, позвонил Оболенской.

— Ты где? — спросила она. — В центре? Хорошо. Ты на чём сейчас?

— Серебристый пятидверный «Карат».

— Номер какой?

— Не помню я. Это машина брата.