Наследник фортуны 2

Ярость душила меня до кровавых соплей, а руки непроизвольно сжимались в кулаки. Да эти уроды совсем охренели! Хотели дать мне денег за то, чтобы я извинился перед этим ублюдком Морозовым. А он бы млять ещё потом ходил с грудью колесом и многозначительно поглядывал на людей: мол, видали, Лебедев извинился передо мной.Вот теперь я точно от дуэли не откажусь. Суки.

Моё покрасневшее от гнева лицо слегка напугало усатого извозчика, коего я обнаружил за углом. Он даже сразу выбросил едва начатую папироску и продемонстрировал щербатую улыбку.

— Гони на площадь Восстания магов! — бросил я ему и плюхнулся в двуколку.

— Но-о! Пошла, кормилица!

Лошадь застучала копытами по мостовой, а я подставил физиономию встречному ветерку. Тот быстро охладил разгорячённую кожу, а вскоре наступило и душевное равновесие. Правда, Морозов продолжал казаться мне отменной мразью, так что пусть он сам извиняется, если не хочет стреляться.

Между тем повозка подкатила к доходному дому, после чего я расплатился с возницей и быстро поднялся в свои апартаменты, где стал тщательнейшим образом готовить одежду к вечернему мероприятию. Мне же надо выглядеть на пять с плюсом.

А когда я разобрался со шмотками, то сходил пообедать в ресторацию, а потом вернулся в квартиру и принялся играться с магией, косясь на Цербера. Он совсем освоился и без стеснения возлежал на мягкой софе, будто на ней и родился, а не в какой-то сырой подворотне, пропахшей мусором и плесенью.

Я не тревожил покой кота, но он сам резко вскочил с софы, когда раздался деликатный стук в дверь. Кто это может быть? Напряжение тут же ядом разлилось по моим венам, ведь жизнь у меня нынче такая, что любой встречный-поперечный может обернуться посланцем Смерти. Видение крови в реке частенько занимало мои мысли, заставляя осторожничать даже там, где не следовало бы. Вот и сейчас я на цыпочках подкрался к двери и, затаив дыхание, глянул в глазок. Фух-х-х, горничная! В белом переднике, чепчике того же цвета, чёрном строгом платье и с металлической миской в руках.

— Иван Иванович, впустите меня! — раздался её юный голосок. — У Цербера сейчас обед по расписанию!

Кот, выгнув спину, обтёрся об мою штанину, намекая, что — да, обед, и не ссы, пускай кормилицу.

Я скрежетнул ключом в замке, открыл дверь и вежливо улыбнулся служанке. А та прощебетала:

— Добрый день, ваше благородие, — и добавила, с умилением в глазах глянув на животное: — И тебе добрый день, совсем оголодал, шельмец. Ну, пойдём, пойдём…

Служанка переступила через порог и двинулась в сторону комнаты для слуги, а кот потрусил за ней, мурлыча на ходу, как мини-трактор. Я же мысленно хлопнул себя по лбу. Твою мать, служанка! Можно же было её попросить подготовить мою одёжку к приёму, а я сам корячился. Вот дурак! Да-а, к статусу дворянина вот так сразу не привыкнешь. Ну, ничего, наверстаю.

Пока же я закрыл за служанкой дверь и продолжил на расстоянии проклинать всякие мелочи, дабы не ударить в грязь лицом на приёме. Мне ведь там нужно будет продемонстрировать свою силу, да ещё эдак как-нибудь элегантно и небрежно, чтобы всё это не выглядело наигранно.

И я вплоть до шести часов вечера тренировался, а затем вспотевший, но довольный собой посетил ванную комнату и при полном параде покинул доходный дом. К этому времени снаружи уже загорелись уличные фонари, а небо заволокли чёрные тучи, предвещающие скорый дождь. Как же он уже надоел!

Тяжело вздохнув, отыскал извозчика и приказал ему отвезти меня на площадь Трёх императоров — чуть ли не в самое сердце Петрограда. Наш путь не был долог, и уже спустя четверть часа я расплатился с возницей и ступил на брусчатку площади. Она оказалась не в пример более оживлённой, чем площадь Восстания магов. Возле кривляющегося мима смеялась горстка людей, ещё примерно столько же зрителей с восторгом смотрели представление кукольного театра, расположившегося в деревянном вагончике, а около факира, выдувающего языки пламени, собралось вдвое больше народа, чем около мима. Однако самый жгучий интерес у людей вызвали пёстро разодетые цыгане, отплясывающие с медведем в картузе с цветком мака. Воздух оглашал многоголосый хохот, рёв медведя, звуки балалайки и ритмичные удары в ладоши. И даже надвигающийся дождь пока не разогнал людей.

Я бы, наверное, тоже поглазел на местных артистов, но вместо этого принялся взглядом искать место, где перехвачу карету Романовой. На площадь транспорт въезжал по одной дороге, а по другой её покидал, так что я двинулся к первой, покосившись на готическое здание ратуши с башней, могущей похвастаться большими посеребрёнными часами. Стрелки показывали, что я прибыл на площадь раньше чем надо. Ну, ладно, подожду.

Благо ждать пришлось недолго. Карета со знакомыми гербами появилась раньше намеченного срока. Видать, в этом мире девушки ещё не приучили мужчин, что являться вовремя — нонсенс.

Я замахал рукой кучеру, а тот мигом узнал меня и остановил карету. Отворив дверцу, плюхнулся на сиденье и с улыбкой поприветствовал пахнущую духами Романову:

— Добрый вечер, сударыня. Вы выглядите просто обворожительно. Мне думается, что все мужчины на приёме будут отчаянно соперничать между собой, дабы хотя бы на секундочку обратить на себя ваш дивный взор.

— Льстец, — кокетливо проронила девушка и аж слегка покраснела от удовольствия.

Карета качнулась и продолжила путь, а я довольным взглядом окинул разодевшуюся девушку. На ней красовалась милая шляпка, розовое платье с рукавами-буфами и перчатки. А из украшений магичка надела на лебяжью шею бриллиантовое колье и выбрала ему в пару серьги из того же металла и с такими же камнями. А также она приколола к лифу брошку. На мой взгляд, перебор, но то на мой взгляд, а не на её.

— Никита, душа моя, ты уже придумал, как продемонстрируешь свои магические способности? — поинтересовалась таинственным шёпотом дворянка, блестя в полутьме прекрасными глазками.

— Да, только мне понадобится твоя помощь, — произнёс я и принялся рассказывать ей свой план, слыша мерное цоканье копыт и истошные клаксоны автомобилей.

— Прелестно, — оценила мою идею девушка, а затем подалась ко мне, поправила мой цилиндр и смахнула видимую одной только ей пылинку с плеча моего фрака. — Вот теперь ты выглядишь как сын графа, mignon ami.

— А с чуть сбившимся набок цилиндром я не выглядел сыном графа? — иронично спросил я и глянул в окно, где за кованым забором показался серый массивный особняк, довлеющий над соседними домами, точно фабрика над избушками.

— Выглядел, но так будет лучше, — улыбнулась Романова и тоже глянула на особняк. Её взгляд пару секунд изучал сияющие ярким светом узкие окна, мощные колонны, а потом она поёжилась и сдавленно проронила: — Вот и пристанище Камышова. Ужасно уродливый дом. Он напоминает мне казарму. А вон и гости едут. Кажется, Мироновы.

Да, действительно. В распахнутые настежь ворота въехал автомобиль с гербами, прошуршал колёсами по дорожке и остановился около парадного крыльца с мраморными ступенями. На последних стоял дворецкий в ливрее и сам хозяин особняка. Он радушно встретил дуэт мужчин, выбравшихся из автомобиля, после чего прибывшие вошли в дом, а привезшая их сюда машина рыкнула мотором и проделала обратный путь, очутившись на улицу. Мы же наоборот — подъехали к крыльцу.

Дворецкий бросился к дверце кареты и открыл оную. Я первым спустился на брусчатку и галантно подал руку Лизе.