Наследник фортуны 2

— Ага, — поддакнул я и глянул на неприметную дверь в углу. — Ты пока перевари эту информацию, да принеси мне одежду, а я воспользуюсь твоей ванной комнатой.

Девушка заторможенно посмотрела на меня, словно только сейчас поняла, что в спальне не одна, а затем махнула рукой. Дескать, да, да, иди. Ну я и пошёл, подумав, что мой рассказ угодил в неё точно таран, напрочь выбив из реальности.

Однако она успела прийти в себя за время моего купания. Когда я чистый и посвежевший, голышом вышел из ванной комнаты, Романова уже кругами босиком ходила по пушистому ковру, а на кресле лежал ворох разнообразной мужской одежды.

— Ты правильно поступил, что пришёл ко мне и всё рассказал, — заявила Елизавета, скользнув изучающим взглядом по моему телу. Сексуального желания оно у неё не вызвало, поскольку её взгляд был мотивирован привычкой. Если сейчас в комнату войдёт обнажённая мадам, то я тоже пройдусь по ней изучающим взглядом, хотя нынче мне совсем не до плотских утех.

— Так ты обеспечишь мне алиби? И в случае чего подтвердишь, что я ночью был у тебя?

— Да. И утром выбирайся тоже через окно, но так дабы тебя заприметил кто-то из слуг или соседей. Что б достовернее звучала твоя история. А моей репутации уже ничего не повредит. Но как же ты не сумел почувствовать в этом Кондратьеве бомбиста? Неужто он настолько хорошо владел собой, раз не выдал себя ни словом, ни делом?

— Вероятно, ему придавала уверенности вера в идею, — предположил я, роясь в вещах покойного мужа Романовой. Он явно был крупнее меня, поэтому мало что из его шмоток мне подойдёт. Да и подойдёт ли?

— Идейный? Ежели идейный, то его надолго сошлют в Сибирь. Польстившегося на деньги дворянина ждало бы менее суровое наказание.

— Это его выбор, — пожал я плечами и хоть гнал от себя всякую жалость, однако всё-таки мысленно застонал, представив исхудавшего, оголодавшего Рыжика по колено в снегу мозолистыми руками валящего дикий лес. Но это действительно был его выбор. Я не забыл те изуродованные трупы в «Де Бержераке».

— Что-то подойдёт? — спросила девушка, кивнув на шмотки.

— Только ежели плащ, а всё остальное будет болтаться на мне, как на самом красивом пугале, — признался я, почёсывая через влажные волосы всё ещё пульсирующий от боли затылок. — Но ладно. Надену что-нибудь, а плащ сверху накину, дабы скрыть великоватую одежду. А уже в доходном доме надену свои вещи, а от этих избавлюсь.

— Ты предусмотрительный, — похвалила меня девушка и следом заботливо предложила: — Давай я избавлю тебя от этих царапин и синяков.

— Буду премного благодарен.

— Ложись на кровать.

Я повиновался приказу Романовой. Улёгся на грудь и серьёзно спросил:

— А что с сектой Серафима? Предлагаю забыть и никогда не вспоминать о ней.

— Мудрое решение, — одобрила девушка, усевшись на мои ноги.

Её руки принялись бродить по моему телу, изгоняя с помощью магии мелкие раны. Настоящее блаженство! Да ещё и кровать такая мягкая, пахнет цветочными духами. Поэтому совсем неудивительно, что на меня накатила волна громадной усталости, унёсшая мой настрадавшийся разум в царство Морфея.

Ночь пролетела, как одно мгновение, а наутро я разбудил Романову, оделся, поцеловал её в щёчку и выбрался из окна с нарочитым шумом и сопением. Мои телодвижения привлекли внимание повара. Тот как раз принимал мешок с овощами у мальчишки, доставившего заказ с рынка. Оба простолюдина тотчас отвернулись, сделав вид, что не увидели молодого господина, выбравшегося из спальни сдобной вдовушки, известной своими амурными похождениями. А я поправил великоватый котелок и быстро пошёл прочь, воровато посматривая по сторонам, словно боялся, что меня заметят и узнают о похождениях вдовы.

Извозчика же мне удалось поймать в квартале от особняка. И он шустро домчал меня по туманным утренним улицам Петрограда до площади Восстания магов. А уже тут я с ним расплатился и вошёл в доходный дом, где ко мне сразу же с двух сторон подскочили два крепких мужика в серых мундирах.

— Никита Алексеевич Шипицин? — строго спросил один из них, буравя меня напряжённым взглядом.

— Он самый, сударь. С кем имею честь?

— Пройдёмте. Вас хотят видеть в отделении полиции.

Глава 14

Я глянул на мужиков в мундирах и максимально правдоподобно возмутился, начав жестикулировать руками:

— По какому праву?! В чём меня обвиняют? Объясните же наконец!

— Вас ни в чём не обвиняют, просто желают поговорить, — спокойно произнёс тот же крепыш, что и до этого вёл со мной разговор. — Пройдёмте, сударь. Незачем устраивать скандал на ровном месте.

Другой мундир сделал шаг, вроде бы желая подхватить меня под руку и вывести из холла. Однако я рыкнул на него:

— Не трогайте меня! Я сам пойду!

— Следуйте за мной, — сказал первый мундир.

Они вывели меня из постоялого двора под брезгливыми взглядами немногочисленных постояльцев, которые в этот ранний час оказались в холле, а потом усадили в чёрную карету с решётками на окнах. Повозка сразу же тронулась в путь. А я закинул ногу на ногу и принялся сверлить возмущённым взглядом мужиков, сидящих напротив. Однако их такими взглядами было не пронять. Проще было заставить смутиться кирпич. На мои вопросы они тоже отвечать не стали, посему внутри кареты воцарилось тягостное молчание. Но вокруг повозки гуляла уйма звуков. И их все перекрывали вопли мальчишки-газетчика, размахивающего свежей прессой:

— …За одну ночь пропал десяток высокопоставленных дворян! Что это? Стечение обстоятельств или работа бомбистов?! Читайте в новом номере «Ведомостей»! Минувшей ночью полиция изловила главаря бомбистов! Летучие отряды рыщут около Жёлтой речки! Что происходит, любезные горожане?! Что теперь будет? Все ответы в новом номере «Ведомостей»!

Один из конвоирующих меня мундиров недовольно глянул на мальчишку, словно тот разглашал тайную информацию. А я подумал, что в этом мире журналисты работают не хуже, чем в моём. Уже все разнюхали. Видать, у них кто-то в полиции на зарплате сидит. Купить, что ли, эту газетку? Мне писец как хочется узнать, что теперь будет. Но, ирония иронией, а дело-то действительно принимает не самый лучший оборот. Пропажу Серафима могут увязать с визитом Кондратьева в его дом, а под таким соусом меня будут трясти сильнее. Всё-таки пропал архиепископ, а не просто изловили бомбиста.

Между тем карета остановилась около серого здания, довлеющего над округой. Кажется, его даже вороны и голуби облетали стороной, а горожане обходили десятой дорогой. По ступеням туда-сюда ходили люди в форме, но порой мелькали и гражданские. Меня завели в здание, и уже тут один из моих конвоиров произнёс с обманчивой мягкостью:

— Сударь, позволите вас обыскать?

— А чего меня обыскивать? — промычал я, сражённый наповал одной-единственной мыслью — револьвер! А потом с облегчением вспомнил, что оставил его у Романовой в старых шмотках. Прям гора с плеч.