Наследник пепла. Книга I

— Вас двое? — спросил он уже совсем другим, деловым тоном.

— Трое, — сразу поправил я его. — И мы все без особых заскоков. Проблем не доставим.

Завхоз прищурился, затем полез куда-то в ящики стола и некоторое время там ковырялся.

— Как знал, — проговорил он, разгибаясь. — Несколько кустов сирени всё-таки оставил, — он протянул мне ключи, но практически сразу передумал. — А пойдёмте вместе посмотрим.

— Будет даже лучше, — ответил я, поднимаясь со своего места.

Честно говоря, чай уже грозил политься через уши.

— Комната, правда, рассчитана на двоих, — сказал Мартынов, хромая к двери. — Но, если немного ужаться, то и троим будет в самый раз. Второй этаж, под окном — сирень, крайняя комната к лестнице, но не на самом проходе, а немного в закутке.

— Идеально! — констатировал я.

— Есть своя душевая и санузел, — продолжил Михаил Юрьевич уже внутри нашего нового жилья. — Небольшая гардеробная и небольшая ниша для кухоньки. Но, если втроём, то уже вряд ли уместится.

Оглядывая комнату, в которой нам предстояло провести ближайшее время, я понял, что это даже лучше, чем идеально. Всё продумано и просчитано. Причём, сразу становилось ясно, что проектировали тут всё отдельно от остального общежития, с упором на практичность. Тут даже был предусмотрен воздуходув, который в жаркую погоду обеспечивал комнату прохладой. И всё на своей тяге.

— Благодарим от всей души, — сказал я и легонько кивнул Мартынову.

Комендант вызывал у меня столь же положительные чувства, что и Бутурлин. Всё-таки боевые вояки значительно прямее и честнее, чем кабинетные крысы. И только они могут по достоинству оценить настоящие достоинства казённого жилья.

— Рано ещё, — усмехнулся Мартынов. — Все преимущества ночью оцените. Тогда спасибо и скажете. Кстати, сейчас форму принесут. Надо объяснять, что к чему?

— Никак нет, — ответил я, вспоминая боевые будни. — Уже имел возможность изучить.

— Тогда поздравляю с началом службы, курсанты! — внезапно, но с улыбкой рявкнул Мартынов, и мы инстинктивно вытянулись в струнку.

— Так вроде бы учёба только начинается, — решил заметить Костя.

— У Бутурлина сразу — служба, — ответил на это комендант, после чего перевёл взгляд на меня. — Передай отцу, что он отлично воспитал сына!

— Обязательно, — ответил я и проводил Мартынова взглядом.

Судя по всему, мы хорошо подняли ему настроение, и ждать того, что общага ночью взлетит на воздух, не приходилось. Но что-то будет точно, не зря же он предупредил.

— А что там с формой? — робко спросил Костя, когда дверь за Мартыновым закрылась.

— Когда Тагай придёт, расскажу, — ответил я, подходя к окну. — Чтобы два раза не повторять. Но в целом, помни: любая складка и неправильно застёгнутая пуговица могут привести к гибели.

— Всё так серьёзно? — удивился Жердев, хлопая глазами.

— А ты как думал? — мне было непривычно, что кому-то могут быть неизвестны подобные прописные истины. — Всё это сплетение артефактов. Совмести что-то неправильно, не будет работать. Или и того хуже — станет работать против тебя.

Стоило мне подумать, что куда-то запропастился Тагай и не решил ли он податься в бега, как в дверь постучали.

— Да-да, — ответил я, наблюдая, как в дверь вваливается Добромыслов. — Заходи, располагайся.

Вид его говорил о том, что мой будущий друг не слишком много спал предыдущей ночью, а может быть, и много бегал. От кого-то или за кем-то? Тут ответ, кажется, очевиден.

— Тесновато, — выдал он, оглядевшись. — Но судя по твоему довольному лицу — так и должно быть? — я только кивнул, внимательно наблюдая за тем, что станет делать Тагай. — А я пришёл в ту комнату, к которой был приписан, а тут хромой хрен говорит, что меня переводят в другую. Послали сюда.

— Этот хромой хрен — комендант общежития и боевой офицер, — хмыкнул я, поворачиваясь спиной к окну. — И, если ты хочешь комфортной жизни, советую не называть его хреном.

В дверь снова постучали. И у меня сперва даже возник диссонанс, потому что я точно знал, кто стоит за дверью.

— Входи, мам, — громко сказал я и заметил удивление на лицах остальных.

— Привет, мальчишки, — проговорила маман, входя. — Меня зовут Горислава Пересветовна, и я ненадолго, поэтому не стесняйтесь, — затем она перевела взгляд на меня и достала знакомую бумагу. — Пропуск!

Я начал хлопать себя по карманам, потому что точно помнил, что ещё с вечера положил его в нагрудный карман.

— Можешь не утруждаться, — маман нацепила одну из своих ехидных улыбочек. — Там пары печатей не хватало, теперь порядок.

Меня в который раз порадовало, как она ненавязчиво сделала по-своему, но с видом, что так и нужно.

— Спасибо, — ответил я, сдерживая ответную улыбку. — Чаю? — и тут мой мочевой пузырь намекнул, что и от предыдущего неплохо было бы избавиться.

— Нет, обойдусь, — мама помахала мне рукой. — Обживайтесь, — она уже вышла за дверь, но остановилась и заглянула обратно. — Другим оболтусам пропуск не давай!

И была такова.

— Что за пропуск? — поинтересовался Тагай, заинтересованный последней фразой матери. — В оружейную?

— В женское общежитие, — нехотя ответил я, уже предвидя весь разговор, который последует за этим. — У меня сестра там. По нашим законам я обязан иметь к ней доступ в любое время.

— Ого-го! — глаза Тагая широко открылись. — А ведь это прекрасный документ. Ты знаешь, я вот прям сейчас понял, что хочу сестру-тохарку и пропуск в такой цветник, — после этого он облизнулся и добавил. — Слушай, а дашь погонять? Я даже в рыжий покраситься готов и косу прицеплю ради такого!

— Значит так, — я постарался выглядеть как можно более серьёзным, хоть и щёлкнул сложенным пропуском по носу Добромыслову. — Пропуск я никому не дам даже под страхом казни. Более того, про него даже знать никто не должен, ясно? И ещё, — я посмотрел Тагаю в глаза. — Не смей приближаться к моей сестре даже на пушечный выстрел, понял? Иначе вообще нечем с девушками общаться будет.

Он смутился. А вот Костя, наоборот, рассмеялся.

— Членовредительством в воздухе пахнуло! Даже ментальных способностей не нужно, чтобы это почувствовать! — он бухнулся на свою кровать, чтобы проверить, насколько она мягкая. А вот Тагай напрягся после словосочетания «ментальных способностей» и внимательно глянул на меня, чтобы понять, не проболтался ли я. Но ничего подобного у меня даже в мыслях не было.

Пока.

Конечно, если Костя достаточно сблизиться с нами, то он вправе будет знать многое о нас. Но до этого ещё не скоро. Нужно думать о насущных проблемах.

— Понял, — нехотя ответил Тагай.

— Послушай меня, — обратился я к Добромыслову, смягчив тон, — тебе сейчас надо думать, как долги возвращать, а не под юбки заглядывать. Согласен? — он кивнул, но без особого энтузиазма. — Ты вообще много должен?

— Кому? — с неохотой проговорил Тагай. — Хмурому, Белому или Сычу?