Наследник пепла. Книга I

— Почему же? — усмехнулся я.

— Это мой почерк! — он качал головой и смотрел на меня обалдевшими глазами. — Это я разрабатывал основные заклинания. Но я так не умею! Как?!

Вместе с последним словом он реально всплеснул руками, словно был на сцене театра. Это даже заставило меня хохотнуть. Но пора было становиться серьёзным.

— Конечно, не умеешь, — ответил я, наблюдая за человеком, которому когда-то доверял защищать свои тылы. — Лет через десять, если мне не изменяет память, научишься.

— Откуда ты знаешь?! — ещё больше выпучив глаза спросил Тагай.

А мне показалось, что он сейчас готов поверить во что угодно, даже в то, что я — какой-нибудь инопланетный или иномирный пришелец. Но я не собирался его обманывать. Правда сама по себе была невероятной, и в неё сложно было поверить.

— За какое-то серьёзное прегрешение тебя сошлют на каторгу. Там ты встретишь тохара, барона фон Адена. И вместе вы будете рубиться с демонами, пока не погибнете в один день из-за неимоверно сильного прорыва, — я развёл руками, словно рассказал что-то само собой разумеющееся. — Это будет через полтора-два десятка лет. И это было несколько дней назад… для меня.

Тагай почесал затылок.

— Ты хоть сам понимаешь, что ты несёшь? — спросил он. — Это будет, это было. Так было или будет?

— Для меня было, для тебя будет, — ответил я, понимая, что более красноречивый человек смог бы объяснить всё куда складнее, но я сам много не понимал, а рассказывать про Саламандру пока не спешил.

— Ты что, из будущего, что ли? — мой собеседник произнёс это с недоверием, но всё же он не мог игнорировать тот факт, что моя защита сделана с помощью его магии, такое подделать нельзя. — Или всё-таки из Клана Молчащих?

— Да-да, — покивал я, выказывая весь свой сарказм. — Сборище диких менталистов, которые только и могут, что прятаться да совершать мелкие теракты. Вот уж им повторить твою защиту по зубам, конечно.

Тагай скривился. Ему явно не нравилось то, что он слышал. Но аргументов против больше не нашлось.

— И как там, в будущем? — спросил он, усмехнувшись, но не весело, а так, словно признавал временное поражение. — Паровозы уже летают?

— Херово там, в будущем, — честно ответил я. — Мы с тобой каторжники, убивающие демонов до тех пор, пока не сдохнем. Когда такое случилось со мной… — я замялся, подбирая слова. — Что-то произошло, и я переродился в самом себе, но восемнадцатилетнем. Вот таким, каким ты меня сейчас видишь. Это произошло всего несколько дней назад.

— А я тебе точно мозги не спёк там, на Стене? — усмехнулся Тагай, сохраняя недоверие. — Может быть, тебе всё это кажется, пока ты корчишься в предсмертной агонии?

— Я тоже так думал первое время, — кивнул я, восприняв вопрос, как совершенно серьёзный, а не как насмешку. — Вот только, если это и агония, то очень и очень приятная. Но давай поговорим о тебе. У тебя нет денег, потому что отец — любитель играть, выпить и сходить в элитный бордель. Уж не знаю, известно тебе, или ещё нет, но он заложил или вот-вот заложит вашу усадьбу и полностью прогорит. После этого тебе придётся бросить академию и пытаться прокормить многочисленную семью. Да, ты будешь пытаться сделать это честными способами, но, видя, какие деньги имеют воры и бандиты, ты станешь работать на них. Ты до последнего будешь убеждать себя, что это всего лишь на раз и то из-за нужды. Но постепенно втянешься.

— Я так тоже могу много чего рассказать, — проговорил на это мой собеседник. — Ты скажи то, что точно не можешь знать. Тогда я, может быть, и поверю.

— У тебя огромный шрам на левой ягодице, и ты всем рассказываешь, что в детстве упал с дерева, но на самом деле его тебе оставил отец одной соблазнённой тобой девушки, которую надеялись пристроить в очень обеспеченный род, — ответил я и с удовольствием отметил, что снова смог поразить Добромыслова. — До пяти лет ты думал, что тебя зовут «нельзя». В голове бати ты всегда видел, что он собирается тебя бить. Несколько раз ты спасал мать от пьяных выходок отца. Ты рано понял, что обладаешь даром в разы более сильным, чем родственники, и вовремя принял решение скрыть его наличие ото всех, чтобы тебя не сдали в закрытый интернат. Для того, чтобы поступить в академию, ты даже хотел соблазнить дочку ректора, но не успел из-за проблем с бандитами. Твою любимую железную дорогу отец продал, когда ты перепрятал его деньги, чтобы он не оставлял вас без средств к существованию. Ещё? Я могу продолжать бесконечно. Мы с тобой много разговаривали.

— Кто ты такой? — словно не произошло предыдущего разговора шёпотом проговорил Тагай, глядя на меня расширившимися глазами. — Может, ты — демон?

— Возможно, что и так, — кивнул я, не собираясь вступать в перепалку. — Но в таком случае тебе это только на руку. Притом я ещё и тот, кто нуждается в твоей помощи.

— Да? — кажется, я добил сознание будущего друга до конца. — Вот это поворот. Я думал, что при твоих данных…

— Именно, — ответил я и протянул Тагаю руку для пожатия. — Предлагаю сделку. Я помогаю тебе разобраться с долгами и избежать каторги, а ты поможешь мне.

— Но чем я могу тебе помочь? — он качал головой, не понимая, что может мне понадобиться от него.

— Кто-то, — ответил я медленно и отчётливо, выделяя каждое слово, — убьёт всю мою семью. Я хочу узнать, кто это, и предотвратить гибель родных.

— Это всё? — собеседник приподнял правую бровь.

— Ещё желательно собрать всю нашу пятёрку, которая давала жару на Стене. Персонажи там все не менее колоритные, чем ты, — я усмехнулся одной стороной рта. — Тебе понравится, обещаю.

Тагай не ответил словами, но крепко пожал мою руку. Сделка была заключена.

* * *

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — Собакин поклонился настолько низко, что у него хрустнула спина.

Звук получился достаточно громким и разлетелся по всему кабинету. Генерал Ермолов дёрнул щекой, но улыбка умерла, так и не родившись.

— Докладывайте, Сергей Семёнович, — по-барски распорядился Александр Сергеевич. — Я уже наслышан о вашем провале.

— Ни в коем случае, — зачастил Собакин. — Я сделал всё, что от меня зависит. В конечный вариант списка я включил всех высокородных друзей вашего благородного племянника. Но мне сначала помешал Вяземский — человек Бутурлина. Но его бы я слушать не стал. Но потом пришёл сам Бутурлин и вычеркнул ребят из списка. Тут уж я был бессилен, — он развёл руками.

— Бутурлин, — генерал скривился, словно от зубной боли, внезапно настигшей его в этот момент. — Да, это ещё та заноза в заднице, — согласился он, глядя на Собакина. — Он уже утвердил списки?

— Так точно! — подражая военным кивнул Сергей Семёнович. — И внёс поступивших в реестр.

— Тогда ты оправдан, — с тяжёлым вздохом проговорил Ермолов. — С Иваном Васильевичем даже я не могу ничего сделать. Он — боевой генерал, который плевать хотел на всех остальных. Ему, кажется, демоны дороже, чем люди.

— А, может, его того? — с невинным лицом проговорил Собакин, но тут же стушевался, увидев, как побагровел Ермолов.

— Предки тебя упаси! — взревел генерал. — Если у тебя есть запасная голова, то можешь дальше думать подобные мысли. Но я не советую.

— Понял! Исправлюсь.

— То-то же, — смягчился Ермолов. — Это всё?

— Не совсем, — ответил Сергей Семёнович и добавил: — Капище родовичей в академии проснулось. Говорят, после жертвоприношения.

— Капище?! В академии?! — генерал аж вскочил со своего кресла, словно не сидел только что, развалившись в позе ленивого тюленя. — Так что ж ты молчишь, окаянный! Уже известно, кто инициировал?! Да в принципе, всё равно!