Наследник рода Раджат 15

Единственный вариант — родовая война. Род Раджат против рода Кишори. Без привлечения ресурсов клана, один на один.

Но для этого я должен быть главой рода, а не наследником.

Ну и даже если не брать в расчет эти проблемы, операция против Кишори должна быть филигранной.

Нападение на столичную резиденцию Кишори нам ничего не даст. Мгновенным ударом мы ее не возьмем, а если затянуть, туда и ИСБ подтянется под предлогом не до конца переданных «полномочий», и сам Кишори найдет способ спрятать или вывезти родовой камень Каспадиа.

Единственный разумный вариант — это подловить Кишори в пути. Когда он возьмет родовой камень Каспадиа с собой и повезет его Хатри.

Тоже очень спорный момент. Что мешает Хатри самому приехать к Кишори?

Да, по логике, действующий глава ИСБ не должен кататься по резиденциям бывших сотрудников своей спецслужбы. Ему авторитет нужно нарабатывать, и потому ему намного выгоднее, чтобы Кишори сам приехал к нему. Но это вилами по воде. Кишори — очень влиятельная фигура, а Хатри еще только предстоит сделать себе имя.

В общем, тут даже навскидку проблема на проблеме.

И времени в обрез. Кишори действительно осталось провести меньше месяца на посту исполняющего обязанности главы ИСБ.

— Надеюсь, вы понимаете, господин Каспадиа, что я не могу дать вам ответ сейчас? — произнес я.

— Разумеется, господин Раджат, — склонил голову парень.

Основной вопрос для меня даже не в сопутствующих трудностях, а в том, нужно ли оно мне вообще?

В качестве мести Кишори предложение Каспадиа просто шикарно. Отнять у ИСБ настолько значимую вещь и оставить виноватым в этом именно Кишори — это намного лучше, чем все планы, которые я прорабатывал сам. После такого удара остаточное влияние Кишори в стране практически сойдет на нет. Его репутацию сама ИСБ и уничтожит.

Очень сложно и рискованно, но предельно соблазнительно.

Плюс к тому, это возможность вернуть родовой камень Лапанья. И еще час назад именно этот аргумент окончательно склонил бы меня к согласию.

Но что если Лапанья все-таки врет?

— Я обдумаю ваше предложение и свяжусь с вами через несколько дней, господин Каспадиа, — сказал я.

— Буду ждать вашего звонка, господин Раджат.

Глава 30

* * *

Проводив Каспадиа, я нашел Лапанья и утащил его на крышу. Что-то я устал сидеть в своем кабинете, хоть на солнышке погреюсь заодно.

— Скажи-ка мне, Баджи, — вкрадчиво начал я, сделав первый глоток кофе, — а можно ли привязать к крови рода новый камень, если старый цел?

Лапанья глянул на меня с интересом.

— Как ты это выяснил? — спросил он.

— Значит, ты знал, — сделал вывод я.

Неприятное открытие, честно говоря.

— И зачем тогда весь этот цирк с новым родовым камнем? — поинтересовался я.

До сих пор с подобным поведением потенциальных союзников я не сталкивался. Везло, видимо.

Нет, Лапанья, конечно, прямо мне не врал. Впрочем, прямой лжи от аристократов в принципе не дождешься, к этому я уже привык. Однако Лапанья сделал все, чтобы скрыть ключевую информацию и создать у меня совершенно ложное впечатление как о его действиях, так и о реальном положении вещей.

— Почему цирк? — спокойно отозвался Лапанья. — Это одна из возможностей. Маловероятная, да. Но она есть.

— Вот только ты сам в нее не веришь, — хмыкнул я.

Картинка у меня начала складываться.

Он не зря тянул с началом работы с родовым камнем Нишант. Какая разница, когда начинать то, что сделать почти нереально?

Да и зачем ему это?

Ненапряжную возможность зарабатывать на жизнь я ему дал сразу, предложив выкупать изготовленные им защитные артефакты.

Как я понимаю, следующей целью Лапанья была безопасность. И, получив от меня предложение вступить в клан, он ее достиг. После этого Лапанья мог спокойно отказать даже императорскому роду и сослаться на меня. Видя мое отношение, Лапанья понимал, что в случае неприятностей я впишусь на него. Может, и не так, как за своих клановцев, но в стороне точно не останусь.

А уж приглашение пожить у меня и вовсе закрыло все возможные проблемы. Лапанья еще не часть моего клана, но теперь уже все аристократы, включая членов императорского рода, считают Лапанья моим ближником. Со всеми вытекающими.

И только теперь, закрыв вопрос выживания, Лапанья на самом деле начал заниматься вопросом продолжения рода. То есть вернулся к вопросу обретения родового камня.

Я же помню, что свой родовой камень можно почувствовать на расстоянии. Относительно небольшом, конечно, но все же.

С юным Каспадиа этот трюк вряд ли сработает. Парень никогда не держал в руках свой родовой камень, и уж тем более, он не принят в основу рода. У него связи с родовым камнем еще просто нет.

Однако для тех, кто имеет родовой герб на плече, эта возможность точно есть.

Я помню, как прятал свой родовой камень в лесу почти сразу после возрождения в этом мире, и как не находил себе места в форте потом. Тогда Асан сказала: «С такого расстояния ты ощутишь только чужое прикосновение к камню». До камня там было километров десять примерно.

То есть десять километров — это зона гарантированной чувствительности.

Правда, я никогда не отдалялся от родового камня на большее расстояние и потому не могу сказать, насколько явным бывает ощущение «обрыва связи». Неприятие чужих рук — это очень яркая штука. А просто наличие камня можно и не отследить при прочих равных.

Ладно, пусть даже будет пять километров.

Если с такого расстояния можно ощутить свой родовой камень, то я начинаю понимать «нелюдимость» Лапанья.

Например, я помню, как он отказался от знакомства с членами рода Неспели, когда их глава нас обоих приглашал в свою главную родовую резиденцию. Лапанья выбрал тогда одинокую прогулку по Индору. Зачем? Уж не камень ли он искал?

В Суррате, на свадьбе Магади, он тоже выделил отдельный день на знакомство с городом. Даже когда мы ночевали в Джайпуре по дороге на свадьбу Магади, он и то вечером первым делом ушел в город «проветриться». Хотя времени там у нас было очень мало.

Да и столицу Лапанья наверняка облазил вдоль и поперек еще до того, как переехал жить ко мне.

И тогда получается, что его реальная ставка была вовсе не на родовой камень Нишант, который Лапанья получил от меня. На самом деле, он искал свой родной камень.