Наследник рода Ривас
Шрифт:
– Что, чадушко, больно? А ты умоляй кикимору, может и смилостивится она.
Боль, страх, злость смешались во мне в причудливый коктейль. Как смеет эта ничтожная тварь так издеваться надо мной?! Взревев что-то неразборчивое, я с неизвестно откуда взявшимися силами ринулся на кикимору, желая, если и не уничтожить её, то хотя бы умереть в бою, а не скрючившись у её ног.
Внезапно меня как будто обдало потоком холодного воздуха и я впечатался в стену. Тут же обернувшись, я попытался оценить обстановку, в которой произошли разительные изменения.
Каким-то образом я оказался вплотную к уже оклемавшемуся Митричу, причём вместе с кикиморой!
– Ну иди, иди ко мне, дурак плешивый! Уж я тебя за свои ножки приголублю. уж я тебя так располосую, что вовек не соберёшься. А ты, чадушко, - обратилась она уже ко мне, - помни, попадёшься - лёгкой смерти не жди!
– С этими словами она исчезла.
Митрич выдохнул:
– Ушла, зараза. Ладно, пошли и мы.
Он взял ноги кикиморы и мы медленно, стараясь не потревожить свои раны, направились в уже знакомую мне комнату. Там я кинул на себя два лечебных заклинания - одно исправило последствия моего "свидания" со стеной, а другое - привело в относительный порядок немного разбалансированную энергетическую систему организма. Общеукрепляющее уже использовать не стал - не потому, что не мог (для лечебных заклинаний можно использовать не только резерв, но и энергию накопителя), просто никаких схваток сегодня уже не планировалось, поэтому я лучше восстановлю силы путём соприкосновения щеки с подушкой.
Митрич, похоже, тоже подлечился, потому что выглядел уже гораздо бодрее:
– Здорово ты её подловил! Как выкинул, как шмякнул! Я вот только оплошал, не ожидал такого. Ты об этом говорил, когда намекал, что сможешь её вытянуть? Как же я оплошал-то так?
Слушая домового, я пытался сам для себя понять - что же я такое сделал. И, наконец, понял. В момент величайшего душевного напряжения я снова смог открыть доступ на план пространства и переместился вместе с кикиморой. А то, что перемещение произошло в правильном направлении и то, что по пути я ничего не задел - чистое везение. Естественно, этого я Митричу говорить не стал. Посидев ещё немного, я прервал его причитания и постарался успокоить тем, что тварь оказалась чересчур сильной. В качестве доказательства я продемонстрировал разрушенные её силой защитные амулеты. Митрич проникся и пообещал, что усилит защиту границы. Лапы кикиморы он отдал мне, сказав, что из них хорошие артефакты получиться могут.
Митрич проверил дорогу и сообщил, что на пути в свои комнаты я никого не встречу. Попрощавшись с домовым, я направил свои стопы к кровати и уже через несколько минут зашёл в гостиную своих покоев. На столе в гостиной меня ожидал давно остывший чай. Очевидно, моя ночная прогулка перестала быть тайной для Кобленцев
***
С утра в гостиной меня опять ждал высокородный Фриц, граф Кобленц.
– Как нехорошо, молодой человек. Вас же просили не бегать по замку, а Вы тут устраиваете какие-то непонятные тёмные дела. Это вряд ли совместимо со Вашим положением.
– Помните анекдот про белого ребёнка и чёрную овцу, высокородный
Фриц? И кстати, возьмите, - я протянул ему пергамент с клятвой о чистоте моих помыслов в отношении рода Кобленц. Клятва стандартная, однако, заверенная вчера в храме, приобретала особую силу. Граф развернул пергамент и вчитался в строки клятвы. На его лице я увидел настоящее изумление. Чтобы прочесть три строчки ему понадобилось несколько минут. Наконец, граф свернул пергамент, встал и поклонился.– Что ж, я рад был видеть Вас у себя, первородный Серж. Надеюсь, в будущем Вы не раз окажете нам честь своим присутствием.
– Благодарю, высокородный Фриц.
После завтрака (овсяная каша по-прежнему была невкусной) я попрощался с девочками и четой Нинбург. Для меня новостью было то, что благородная Астра тоже решила проехаться в Люксембург, однако это мне нисколько не мешало, скорее наоборот - случай в подробностях исследовать энергосистему ещё одного одарённого.
Свой подарок Грете на день рождения, который у неё приходился аккурат на день летнего солнцестояния, первое июня, я вручил здесь же. Памятуя об её успехах в фехтовании, я подарил ей короткий клинок. Такие клинки многие земные маги, специализирующиеся на "боёвке", носили в дополнение к фокусу.
Садясь в карету, я ещё раз оглянулся на замок Кобленц. В одном из окон стоял Митрич и махал мне рукой. Я помахал ему в ответ и закрыл за собой дверцу кареты, опередив лакея.
Глава 25
Часть дороги до Люксембурга я честно проспал - сказалась усталость последних ночей. Проснувшись, я первым делом перебрался на сиденье к Астре, и вознамерился положить голову ей на колени. Та грустно усмехнулась:
– Первородный хочет оказать мне такую честь?
Я немного смутился:
– А что, это что-то означает? Просто я неоднократно видел, как молодые люди делают так и подумал, что в этом нет ничего, противного чести.
– Противного чести - ничего. Только вот таким образом мужчина показывает, что доверяет данной женщине. Так часто унижают юнцов, давая из право отдохнуть у себя на коленях, а затем без их разрешения принимая приглашения других мужчин на танец или сопровождение, к примеру, на второй акт театрального представления.
Я немедленно простил обоих братьев Лонг. Если бы не они, меня бы вполне могли поймать в эту ловушку и я даже не понимал бы, в чём дело!
– Век живи, век учись и дураком помрёшь, - сказал я и... улёгся головой на колени Астры под её звонкий смех. Кстати, это первый раз, когда я его слышу.
Я сразу почувствовал в энергетике Астры какую-то родную для себя нотку. И только через несколько минут сообразил, что это: Астра имела канал на план смерти, один из тех планов, на который был канал у графа Ашениаси!
То ли по этой причине, то ли почему-то ещё - надо проверять, но полное изучение энергосистемы Астры заняло у меня всего около двадцать минут. Всё это время Астра сидела не шевелясь, убрав руки. Кроме канала на план смерти у неё обнаружилась ещё одна особенность - значительно более развитые каналы от средоточия к низу живота. Закончив с делом, я решил немного разговорить Астру.
– А ты едешь в Люксембург по делу или за компанию?
– Мне... неприятно находиться рядом с Марией. С Марией, которая ждёт ребёнка.