Наследник

Si vis picem — para bellum (лат. пословица [си вис пацем — пара бэллюм]) — букв — Если хочешь мира — готовься к войне

[2] Сипаями в этой реальности обычно называли колониальные части из местного населения, по аналогии с индийскими сипаями.

[3] Мон шер — мой дорогой, андэстенд — понимаешь, иск фр. и англ.

[4] Напоминаю, что 10 оперативная эскадра Тихоокеанского Флота действовала в южной части Тихого океана

[5] Напоминаю, что РОН — альтернативное название РЛС

[6] ОПЭСК — сокращ. От «оперативная эскадра»

[7] Dixi — латинск. «я сказал», «я закончил»

[8] Маршалек — в переводе с польского — маршал, вилк — волк, жубр — зубр

[9] Штоф — бутыль водки емкостью в одну десятую «казенного ведра» или 1,230 литра

[10] 1,5 «линии» — равно 0,15 дюйма или 3,81 мм

[11] ЗКП — запасной командный пункт

[12] «Соседями» в спецслужбах обычно называют своих коллег из других спецлужб

[13] Выражение «без пяти двенадцать» часто используется как синоним для «пять минут до начала войны»

»

На краю бездны

Война слишком серьёзное дело,

чтобы доверять её военным.

Ш.Талейран

Не следует начинать сражения или войну,

если нет уверенности,

что при победе выиграешь больше,

чем потеряешь при поражении.

Октавиан Август

Дневник великого князя Олега[1]

1 июня 1963 г. Пятница. (записи отсутствуют)

2 июня 1963 г. Суббота.(записи отсутствуют)

3 июля 1963 г. Воскресенье. Два дня ничего не записывал. Бандиты убили папу и маму. Где были охрана, третье управление, жандармы? … Константин заявил, что является наследником. Но я читал «духовную»[2] папы — наследник я. Почему молчат Синод и Сенат? Неужели кругом только предательство, трусость и обман?

Желтороссия. пос. Александровское. Аэродром «Столбы». Июнь 1963 г.

«Селезень» заходил на посадку резко, «по-армянски». Так резко, что даже привычные ко всему Семецкий с товарищами недовольно скривились. Несколько же попутчиков из числа «береговых моряков» сидели с видом людей, проглотивших лягушку и теперь пытающихся не дать ей выпрыгнуть обратно. Хорошо, что всем это удалось, потому что военный «борт» отнюдь не напоминает гражданский лайнер и никаких пакетов для желающих облегчить свой желудок на нем не предусмотрено.

Георгий, удивленный внезапным заходом на посадку, поднял руку и посмотрел на наручные «Штурманские». Одновременно с ним на часы посмотрели и Лукьяненко с Васильевым. После чего с удивленным видом уставились на дверь в кабину экипажа. Потому что до следующей плановой точки посадки, как им было точно известно, оставалось лететь минимум час.

— Что случилось?! — перекрикивая давящий гул моторов, спросил Васильев. В ответ Георгий лишь недоуменно развел руками и полез в стоящий у ног рюкзак за кобурой с пистолетом. Глядя на него, начали доставать оружие и остальные пассажиры. Причем четверка морпехов, расстегнув пристегнутые к рюкзакам чехлы, достала три автоматических карабина и укороченный ручной пулемет. И, пока самолет рулил к стоянке, все приготовились к бою. Просто потому, что посадка с крутой глиссады, называемая также «посадкой по-армянски» появилась во время Азиатской войны и боев в губерниях Великой Армении. Дело в том, что при обычной посадке самолет идет по глиссаде по прямой, с расстояния верст в двадцать, плавно и неторопливо снижаясь и представляя собой отличную мишень для любого стрелка. Особенно в азиатских горах, где боевики могли расположиться незаметно и влупить по такой великолепной мишени из всего, что у них есть. Причем промахнуться было трудно даже из древнего карамультука, не то, что из обычного или крупнокалиберного «Гочкиса» или «Виккерса». Для снижения риска и была придумана «армянская посадка». При этом самолет подлетал на самое малое расстояние к торцу взлетно-посадочной полосы на большой высоте. Потом резко выпускал все, что позволяет тормозить в воздухе, и отважно пикировал прямо на полосу. По такой, быстро промелькнувшей мишени не успевали попасть даже соболятники — «снайперы» из британцев, не то, что местные бабаи…

Но такая посадка мирное время, да еще вне графика полета не могла не вызвать серьезные опасения у всех. Впрочем, их быстро развеял бортмеханик, выбравшийся из кабины экипажа и спешивший открыть выходной люк. Увидев сидящих в боевой готовности пассажиров, он недовольно боднул головой воздух и громко проорал на весь грузовой отсек.

— Объявлены сигналы «Ковер» и «Тайфун»[3]! У нас нормально, сели в Александровском!

Все успокоились и начали прятать оружие. Хотя, Семецкий заметил, что, спрятав в чехлы карабины и пулемет, морпехи кобуры с пистолетами снимать не стали. Как оказалось — зря. Выглянувший в открытый люк бортмеханик кивнул кому-то внизу, потом ловко достал из-под сидений дюралевую лесенку и поставил на место. После чего предложил всем пассажирам выходить. Внизу их ждал помощник дежурного по аэродрому, рядом с которым натужно попыхивал старенький паровичок-тягач «Дукс»…

Олег сидел в предбаннике и неторопливо одевался, собираясь пойти поужинать. Сегодня, в день Тезоименитства Его Императорского Величества, первому эскадрону выпала почетная обязанность дежурного подразделения. В результате весь день просидели на аэродроме с оружием «в руках», ожидая сигнала. Не дождались, к счастью. После того, как их сменил второй эскадрон, Олег решил к себе на квартиру не ехать, оставшись в казарме. Рассчитанные на военное время казармы позволяли с комфортом разместить не только нижних чинов, но и всех офицеров полка. Оставив снаряжение в отведенном субалтерн-офицерам первого эскадрона кубрике, Олег сходил в душевую, ополоснулся и теперь одевался, наслаждаясь свежестью сменного белья и предвкушая простой, но сытный солдатский ужин. Но порадовать себя «изысками» армейской кухни Олегу было не суждено. В полуоткрывшейся двери возникла голова посыльного, рядового откуда-то из Гродненской, кажется, губернии с запоминающейся фамилией Морщица. Проорав: — Боевая тревога! Тайфун! — голова мгновенно исчезла. Чертыхаясь, кандидат-прапорщик мгновенно, словно вспомнив училищную муштру, влез в обмундирование, обулся и побежал в кубрик. В котором уже вовсю собирались по тревоге остальные субалтерн-офицеры. В результате Олег подбегал к строящемуся эскадрону последним. И не успел встать в строй, остановленный командиром эскадрона.

— Кандидат-прапорщик Михайлов, — Шимский внимательно осмотрел вытянувшегося по стойке смирно Олега. Не обнаружив изъянов в обмундировании и амуниции, удовлетворенно кивнул. — Вам приказано явиться к командиру полка вместе с неполной третьей секцией первого взвода. Мобиль ждет у первого ангара. Вопросы?

— Никак нет, господин ротмистр, — браво ответил Олег, стараясь не выдать своего состояния. Потому что первая же, после получения такого приказа мысль была о какой-то беде. — «Сигнал «Тайфун» в такой день! Неужели с папой что-то? Скорее всего, комполка не стал бы вызывать просто так… Боевики сумели добраться до папа или кого-то из семьи? Ранен? — в то время, пока он поджидал выбирающуюся из строя эскадрона шестерку бойцов, мысли метались в голове испуганными птицами. — Убит? Спокойно, Олле, спокойно. Может, никто из наших и не пострадал. Министр обороны убит, например…»

Мобиль, обычный для воздушной кавалерии легкий вездеход «Аксай», по слухам, выпускавшийся по лицензии американской фирмы «Додж», действительно ждал шестерку бойцов у ангара. Пригнавший его сюда шоффер передал руль одному из пятерых сопровождающих Олега, капралу Величко и убежал куда-то в ангар.

— Поехали, — забираясь на сидение рядом с Величко, приказал Олег.

Как ни странно, капрал рванул не к гарнизону или расположенному немного в стороне по той же дороге подземному запасному командному пункту, а к наземным постройкам аэродрома. Впрочем, Олег уже понял, что сегодняшний праздник их полка, а возможно и всей армии, совершенно не коснулся. Похоже, все чего-то подобного ждали и только он и ворчавшие на дурость начальников субалтерны ничего не подозревали. Впрочем, в Российской Императорской Армии еще с Великой и Азиатской войн, претворяя в жизнь принцип Суворова: «Каждый солдат должен знать свой маневр», упор делали именно на слове «свой».

Пока они ехали по окружной дороге до здания диспетчерской, на аэродром один за другим садились самолеты и винтолеты. И даже один цепеллин, причем явно гражданский. Из чего Олег сделал логичный вывод, что объявлен сигнал общей посадки всего летающего на ближайший аэродром. Что могло значить только одно — командование считает вполне возможным начало войны в самое ближайшее время.

Вполне возможно, что сейчас уже отданы все приказы… И экипажи бегут к стратегическим бомбардировщикам, на которые спешно подвешивают ядерные бомбы боевые команды. Тягачи, натужно ревя моторами, тянут сквозь тайгу к заранее подготовленным точкам пуска прицепы с тяжелыми ракетами, способными в полчаса достичь целей на расположенном в другом полушарии Земли континенте. Расчеты баллистических ракет, уже установленных на пусковые, наблюдают, как тягачи загоняют через раздувшиеся от давления шланги в ненасытные утробы «изделий» тонны топлива и окислителя. Авианосцы, разгоняясь до полной скорости, выходят в заданные точки, поднимая из ангаров на палубы штурмовики-бомбардировщики с подвешенными под брюхами бомбами, готовыми взорваться с мощностью в десятки килотонн… Олег, не выдержав, даже потряс головой, отгоняя назойливые видения. Капрал покосился на него, но промолчал.