Наследники Альберты
Шрифт:
– Ее нет. Черт, как же это случилось?
– Куда она побежала?
– Она прошла через гостиную,- растерянно сказал
полицейский,- и отправила меня к вам на помощь.
– Дурак!
– взревел Лёвинг и бросился в холл.
Все сгрудились возле затопленного порога.
– Затыкайте щели!
– Нужно включить насос.
– Выносите мебель!
– Да нет же, черт возьми. Осторожно, не вздумайте открывать эту дверь.
Но то, что они увидели через незадернутые окна с частыми переплетами, сразу оборвало все возгласы и наполнило людей ужасом.
– Что это? Что там упало?
– Что-то
– Оно… она… она упала в воду, там, где деревья.
– Она?..
– Кто?
– Неужели она хотела бежать?
– Она просто упала с балкона.
– Или… прыгнула?
– Еще одно несчастье!
– Самоубийство?
За их спинами раздался взволнованный голос пастора:
– Тяжкий путь она выбрала. Самый тяжкий.
Сон
18. ВОКРУГ МЕНЯ СГУЩАЕТСЯ ХОЛОДНЫЙ МРАК
Она упала вниз головой в бурлящую воду. На секунду ее охватил ужас, а вслед за тем она почувствовала удар и нестерпимую боль. Казалось, сознание постепенно угасает, в мозгу теснились бессвязные образы. Из мрака на нее надвигались какие-то безмолвные фигуры. Она не знала, кто они и что им от нее нужно.
Она лишь понимала, что не в силах пошевелиться и не может от них спастись.
В доме и в саду Альберты Фабиан все работали как в лихорадке.
– Она проломила балконные перила,- доложил сверху один из полицейских.
Шеф полиции договорился с окружным уголовным розыском, чтобы прислали еще людей. Кристер Вийк открыл дверь веранды, но вынужден был признать:
– Да, на озере волнение, и вода слишком мутная, дна не видно. Нужны лодки и прожекторы.
Эрк Берггрен помчался доставать все необходимое.
– Полли не смогла бы жить с этим грузом,- сказал комиссар, словно отвечая на немой вопрос адвоката.
– Она мне так нравилась,- с грустью признался тот.
– Она нам всем нравилась,- сказал Еспер.
– Проклятый дом!- в отчаянии крикнула Мирьям, ее била дрожь.- Я ничего не возьму отсюда.
Лиселотт Люнден, у которой по щекам текли слезы, спросила, всхлипывая:
– А что же нам тогда делать с твоей частью?
– Забирайте все себе, ведь у вас почти нет мебели,- отмахнулась Мирьям.- Если на нашу долю вообще хоть что-то останется, после того как государственный фонд и
Венесуэла получат свое.
– Я снимаю с себя полномочия душеприказчика, теперь я не скоро вновь соглашусь на эту роль.
– Кристер, если у тебя есть время, я бы хотел поговорить с тобой с глазу на глаз,- сказал пастор.
– Охотно. В гостиной нам никто не помешает.
Они уселись в кресла, обтянутые красным шелком, и Кристер впервые за этот день закурил свою трубку.
– Что тебя интересует?
– Объясни мне, какая сила заставила робкую, нерешительную девушку сначала отравить человека, а затем совершить самоубийство?
– На такой сложный вопрос невозможно дать исчерпывающий ответ,- сказал Кристер.- Но, пожалуй, главная причина - ее болезненная неуверенность в себе. Моя жена, которая учила ее пению, считает, что Полли была лишена самого естественного - веры в себя.
– Франса Эрика тоже беспокоила ее несамостоятельность,- напомнил пастор Люнден.- «Ее родная мать умерла,- говорил он,- вот девочка и привязалась
к Альберте, ходит за нею, как хвостик. Ей надо научиться самой о себе заботиться».– Она обожала Альберту,- сказал Кристер.- Но, может быть, еще больше - этот дом.
– Это верно. Дом был для нее святыней, она не могла спокойно слышать о его продаже.
– За то недолгое время, что я знал Полли Томссон, она проявила себя как натура крайне неуравновешенная. То была молчалива и задумчива, то внезапно оживлялась. И это вечное напряжение - она всегда была как натянутая струна. Конечно, смерть Альберты вывела ее из равновесия. Она вбила себе в голову, что история с печкой была подстроена, и боялась убийцы. Воображаемого убийцы.
– И нынче ночью решила, что нашла его.
– Да, Эдуарда Амбраса она и прежде недолюбливала, он выбрал очень неподходящий момент для своего признания. В Норвегию он не поехал, зато на второй день пасхи явился сюда, постоянно носил с собой яд и, в конце концов, оказался наследником, которому причиталась половина всего имущества, а это означало, что виллы ей не видать. При ее взвинченном состоянии догадка перешла в уверенность - Эдуард убил Альберту, чтобы добраться до денег Фабиана!
– И она поступила самым примитивным образом,- продолжил пастор.- Убила убийцу. Око за око, зуб за зуб. Ужасная история, ужасная и трагическая. А как ты
думаешь, она бросилась с балкона, потому что раскаялась в своем страшном поступке?
– Не знаю, какой смысл ты вкладываешь в слово «раскаялась», но сегодня ей стали известны два обстоятельства, которые решили ее судьбу. Во-первых, от смерти Эдуарда никто из наследников ничего не выигрывает. Дом все равно потерян, его продадут, а деньги, скорей всего, уплывут в Южную Америку. Но главное в другом - Альберту Фабиан никто не убивал.- Он выбил трубку и поднялся с кресла.- Эдуард не был виноват, Полли совершила роковую ошибку, которую невозможно искупить. Что ее ожидало? Кто знает, может, она выбрала самый легкий и безболезненный путь?
Во сне ее осенило, что нужно делать.
Двери без замков, запереть их нельзя. Пробраться в комнату и подойти к постели ничего не стоит.
Вот комната Альберты, кровать, на которой она спала в последнюю ночь, здесь она начала задыхаться, здесь испытала мучительную агонию.
Сразу видно, что ему наплевать на Альберту. Какое ему до нее дело? Он просто выбрал самую удобную кровать в доме, который презирал за все: за пианино, за рояль и даже за единственный телевизор.
Она стояла и смотрела на него в предрассветной мгле. Сейчас она ничего не боялась, сомнения и неуверенность оставили ее. Он спал с приоткрытым ртом, его волосатые руки и грудь казались ей особенно омерзительными.
Но вот ее сон обрывается, и она видит новый, в нем все туманно и смазано, но все-таки по ее воле один скорпион жалит другого.
– Это мудро и справедливо,- провозглашает хор невидимых певчих над ее головой, раскалывающейся от боли.- Мудро и справедливо. Он убил Альберту.
Нет, нет! Неправда. Это ошибка. Лучше забыть обо всем. Лучше забыть.
Из хора невидимых голосов выделился властный мужской голос:
– Все - Альберте. Запомни. Я все оставляю Альберте.
Ледяной ветер. За окнами кухни намело горы снега. Снег заточил их в доме, они одни в целом мире. У нее нет больше сил сдерживаться, она плачет.