Наследники легенд

– Ты дурак, – заключил эльф, дав ему небольшую передышку. – У тебя были деньги и свобода, ты хотел найти усыпальницу и потратил годы на ненужные войны? Зачем?

– Мне надо было расчистить себе дорогу…

– От кого? Кто бы тебе помешал? Приплыл бы на Саатар как принц империи, привез бы своих людей, нанял бы тут проводников. Моя дорогая сестра сама выделила бы тебе отряд сопровождения, и два десятка лучших лар’элланских бойцов следили бы за тем, чтоб и волос с твоей головы не упал.

– Ваша сестра? – удивился Истман.

– Аэрталь, – скривился Тэриан. – Слышал о такой? Но это моя история, а мы сейчас разбираем твою. Разве Лар’эллан враждует с людьми? Разве твоему народу запрещено передвигаться по нашему Лесу? Вас ведь впустили даже в наши священные города!

– Аэрталь – ваша сестра? – Услышанное не укладывалось в голове.

– К сожалению. Но ты так и не объяснил, зачем начал войну. Зачем тебе понадобилось никчемное окраинное королевство? Зачем нужно было убивать предшественника, который и так собирался передать тебе власть?

– Я хотел сохранить земли короны, а он отдавал Кармол, – попытался объяснить Истман.

– Люди, – презрительно бросил Тэриан. – Вам всего мало. Земель, власти. Тебе ведь нужна была усыпальница? Так и шел бы к ней.

– Сомневаюсь, что королева Аэрталь позволила бы мне это.

– Ты дурак. Ей безразлично, кто ищет этот склеп. Желаете подыхать в пустошах? Идите и подыхайте. Но вам, людям, если вы чего-то хотите, обязательно нужно взять это силой. Иначе вы не умеете. Я же сказал, Аэрталь лично позаботилась бы о том, чтобы каэрский принц путешествовал по ее землям с комфортом. А когда ты добрался бы до усыпальницы, невинно похлопала бы ресничками и сказала, что знать не знает, отчего сила мира не далась тебе в руки.

– Потому что усыпальница не настоящая.

– Потому что ты дурак, – в третий раз заявил Тэриан. – Все вы, люди, видите лишь то, что желаете видеть. Ruoi essa, tela essa. Так сказала Рина. Да, если ты не знал, ее звали Рина. Безродная крестьянка, и имя у нее было такое же простое. Vi elle Rina ее стали называть только тут, на Саатаре. Vi elle – сестра эльфов, это ведь так просто! Но вы не видите. Вы, люди, решили, что невежественные селяне могли дать дочери такое вычурное имя? Нет, я начинаю верить, что все ваше племя – шутка Мигула. Говорят, когда бог скучал, он нарядил двух обезьян в платья и научил разговаривать. А научить думать не посчитал нужным. Ruoi essa, tela essa! Я и так сказал тебе больше, чем нужно. Теперь ты скажи мне, что это значит.

– Моя кость, моя кровь, – повторил Истман на каэрро. – Кость и кровь…

Боги! Как же глуп он был! Он и те, кто был до него. Тэриан прав, люди видят лишь то, что хотят увидеть. Они хотели получить силу мира и придумали для себя призрачный способ это сделать.

– Велерина говорила о своем прямом наследнике?

– А ты не безнадежен. Я уже был заперт здесь, когда появилась эта сказка, но знаю, что поначалу Аэрталь пыталась ее опровергнуть. Но люди – им же нужно убедиться, проверить, расковырять сгнивший труп, обвешаться амулетами из костей – только тогда они поверят, что не стоит искать скрытый умысел в простых словах.

Все оказалось еще хуже, чем Истман себе представлял. Вся его прошлая жизнь – сплошная бессмыслица. А нынешняя – даже не жизнь. И он сам – лишь говорящая обезьяна при боге Башни…

Он закрыл глаза, а открыв их, увидел, что они уже в другом помещении, в таком же круглом зале, как тот, где встретил его лорд, но тот был пуст, а здесь была мебель, несколько хаотично расставленных кресел, этажерка с книгами и маленькие столики с разложенными на них яствами. Пребывая в растерянности, близкой к отчаянию, бывший император взял гроздь винограда и, отщипывая по ягодке, неторопливо побрел вдоль стены, на которой висели большие яркие портреты.

– Кто-то хранит изображения любимых, а я окружил себя ненавистными лицами, – произнес эльф. – Это дает мне цель. А цель позволяет жить.

С одной из картин на Истмана глядела королева Аэрталь. На другой он увидел черноволосого эльфа с длинной саблей в руке. На третьей – снова Аэрталь. На четвертой – парочка эльфийских детей – девочка и мальчик, оседлавшие белоснежную крылатую лошадку. Чем могли не угодить хозяину дети?

Человек шел, пока не остановился перед портретом женщины, показавшейся ему знакомой. Присмотрелся – она. Лично не встречались, но изображение, передаваемое с донесениями армейских магов, Истман помнил хорошо.

– Что скажешь? – поинтересовался эльф. – О картинах, о целях, о ненависти?

– Не знаю. – Он всмотрелся в открытое юное лицо. – У меня нет больше целей. И нет ничего, за что бы я мог ненавидеть кого-нибудь. Даже ее.

– А за что тебе ненавидеть ее? – удивился Тэриан.

– Она разгромила мою армию, убила многих моих магов. – В словах не было ничего, кроме равнодушия. – Она отобрала у меня победу в Кармольской войне…

– Она?! О ком ты говоришь сейчас?

– О ней. – Истман кивнул на портрет, уже понимая, что его не может быть в этой Башне. – О Галле Ал-Хашер.

Ответом стало долгое молчание. Затем эльф радостно рассмеялся.

– Я знал, что ты не бесполезен! Знал! Ruoi essa, tela essa. Ты понял? Ruoi essa! Она жива, твоя Галла, победительница армий? Сильная чародейка? Управляет всеми стихиями? Прекрасно!

Человек терпеливо дождался, пока у Тэриана пройдет приступ веселости.

– Я не знаю никакой Галлы, – с улыбкой, от которой по коже пробегали мурашки, произнес эльф. – А это портрет той, кого вы называете Велериной. Ruoi essa! Что и требовалось доказать! А теперь скажи мне, где ее найти.

– Я не знаю…

– Где мне ее найти?!

Неведомая сила вжала Истмана в стену, а шею сдавили пальцы с длинными отполированными ногтями.

– Мне нужно знать, где она. Не сейчас – ты этого не скажешь. Любое место, любой день, но не дольше, чем год назад. Ты понял вопрос?

Человек захрипел.

– Время. Место.

– Она здесь… На Саатаре.

– Конкретнее. У меня не хватит сил, чтобы обшарить Лес. Но хватит, чтобы выбить из твоей головы тот студень, что вы, люди, принимаете за мозги. Место. День. Время.

– Не… знаю…

Во рту появился неприятный привкус, а в глазах потемнело. Умирать снова было страшно.

– Место. День. Время, – продолжал твердить эльф.

Она на Саатаре, Истман помнил. Накануне того дня, как Брунис пытался убить его, он получил донесение. Там была дата. И место – деревня, Змеиная…

– Ясуна… – выдавил он на последнем дыхании. – Ясуна…

Хищная хватка на горле ослабла.

– Восьмое мая…

– Хорошо, – ласково улыбнулся лорд, не отпуская шеи. – Теперь назови точное время.