Наследники Ваньки Каина (сборник)

Куцый,— говорил сверлящим голосом знакомый Стаса,— знакомься: свои ребята. По одному делу мокрели год назад.

Водка есть?— спросил Куцый, с трудом раздирая веки. Серые глаза его не глядели, в них плавала дымка. Тоска и тупость были во взгляде Куцего.

Куцый,— сказал златозубый,— ты готов? Или для смазки?

Для смазки,— промычал Куцый, и слюна повисла в углах рта.

Принес,— златозубый разлил по рюмкам.

Куцый выпил и уронил голову на руки.

Златозубый угодливо заулыбался обоим:

Перебрал братуха!

Куцый поднял голову, разлепил веки и сказал трезвым голосом:

—Брысь!

Златозубый секунду всматривался в него и вдруг исчез.

—Дело ко мне?— спросил Куцый. Взгляд у него был дымчатый, но слюна у рта исчезла.

Климов сосредоточился. Взгляд от столика слева тревожил его, но он уже мог соображать.

—Куцый,— сказал он,— Кот пришил нашего человека. Хотим взять за него.

Куцый отвел взгляд и опять упал головой в локти. Стае и Климов молча ждали. Похоже, он был все же пьян. Куцый опять выпрямился, глаза его были трезвы.

—Вы?— спросил он.— Хипесники, вы хотите взять с Кота! Не заставляйте меня улыбаться.

Куцый,— настойчиво сказал Климов,— ты нас не знаешь, мы сюда двое суток назад залетели...

Одесса-мама?— совсем уже дремотным языком пробормотал Куцый.

Ростов-папа!

Уважаю!— сказал Куцый и очнулся. Он внимательно оглядел обоих и одобрил.— Этот,— сказал он, глядя на Стаса,— этот вообще. Не похож... Мне бы таких парочку. А то за версту разит феней...

Куцый,— сказал Климов,— мы хотим взять с Кота, сведи нас с его ребятами.

Не,— сказал Куцый и помотал головой. Снова на подбородок сползла слюна.— Без пользы дело. С Кота не возьмете.

Кончай шуршать с шестеркой!— вдруг вмешался Стас. — Трухает, не видишь? Они тут все перед ним задом вертят.

Куцый снова открыл полный ясности взгляд и сказал:

—Пережали, менты! Узнал я вас. Пережали.Климов хотел было уже встать, но Стас наклонился и что-то шепнул Куцему. Тот коротко поглядел на него, потом уставился в стол.

— Пусть этот ушлепает,— сказал он.

Климов покорно встал и, протолкавшись, вышел в дверь. У двери его поймал пьяный Филин.

—Климов!— раскрыл он ручищи.— Витя! Хоро-шо!

Куда уж лучше,— Климов с трудом высвободился из его объятий.

Климов!— кричал Филин, толкая его в грудь.— Хо-ро-шо!

В это время Климов увидел высокую девушку, светловолосую, с траурно выделяющимися на белом лице черными ресницами, и рядом с ней златозубого. «Это же Клембовская,— успел подумать он.— Что она делает тут с этим типом?»

—Климов!— орал, восторженно обнимая его, Филин.— Хо-ро-шо!

Вдруг рука Филина слетела с плеча Климова, и перед ним встала черноволосая подруга Филина. На галочьем лице цвела наркотическая улыбка.

—Витя, вас зовут.

Он оглянулся. У трюмо, глядя на него в зеркало, припудривалась Таня.

Он подошел, заглянул в это милое осунувшееся лицо с резкими морщинками в углах рта, потупился.

Как живешь?— спросила она, оглядывая его с новым в ней женским вниманием.

Живу,— сказал он неопределенно.

Как остальные?

Кто именно?

Ну... хотя бы Клейн?

И в ту же минуту он вспомнил. Клыч послал его зачем-то к Клейну, и он вошел в приемную начальника, когда тот додиктовывал что-то Тане.

... Начальник губрозыска Клейн,— закончил тот. И она, непохожая на себя, с лихорадочным румянцем на нежно-бледных щеках, вынула и протянула ему листы, и рука ее дрогнула, и листы затрепетали в воздухе, и рука Клейна, взявшая листы, дрогнула в ответ, и Климов, незамеченный стоя у двери, поймал взаимную горестную мольбу их глаз: застенчиво сдавшийся взгляд Тани и взгляд Клейна, мужской, страстный.

Товарищ начальник!— сказал он тогда злобно, и безгласное соединение двух душ оборвалось.

Пройдем ко мне!— приказал, выпрямляясь, Клейн, и Климов прошел за ним в кабинет, бешено и подчеркнуто громко стуча сапогами, ненавидя ее, ненавидя себя, уничтоженный в самой вере в себя, ссутуленный от собственного ничтожества и ревности.

Что-нибудь ему передать?— спросил он теперь, пробуя улыбнуться и закладывая руки в карманы.

Нет,— сказала она, задумчиво и взросло вглядываясь в него.— Что передать! У вас же изобретено много отговорок. Я хотела быть с вами. Вы выбросили меня. Я хотела быть с ним, он бросил меня в самую тяжкую минуту жизни. Его не проймешь, у вас это называется принципиальностью. Он мог спасти меня, мог повернуть всю мою судьбу, он струсил.

Ясно, — сказал Климов. — Дальше неинтересно. У тебя ко мне все?

Все, — сказала она, усмехаясь. — Ах, сколько решительности. — Она вдруг затихла, потом потянулась к нему лицом. — Климов, я верю, ты настоящий. Не прикидывайся со мной. Меня сейчас можешь спасти только ты…

Но в это время из двери одновременно вывалились двое. Гигант с пшеничной укладкой волос и Стас. Гигант подскочил к Тане, Стас — к Климову.

—Пошли! — шепнул Стас, и Климов с солдатской готовностью бросился за ним. Уже из-за поворота коридора он оглянулся. Гигант уводил безвольно повисшую на его руке Таню.

Глава IV

Утром была оперативка. В бригаду по особо тяжким пришел Клейн.

—Товаричи, — сказал он с мягким своим акцентом, — вчера ми продольжали выполнять задуманное. Притони на Рубцовской прикрити. Взято трое знакомих — налетчики. С поличным попались содержатели этих уютных уголков. Это звено в большой цепи чистки города. Это есть так. Но о Коте мы ничего не выяснили, хотя ребьята из второй бригады очьень интересовались именно им. Теперь о вашем вчерашнем промахе. Кто докладчик?

Стас встал.

—Это я виноват, — сказал он. — Куцый нас провел. Я думал, что, раз нас подсадит Ферзь, Куцый примет за своих. Была хорошая идея выдать нас за блатных, которые хотят взять с Кота и его парней за кого-то из своих, кого те будто бы убили. — Стас замолчал, поглядел в стол и стал алым до корней волос. — Я ему сказал, что это мы банк в Новочеркасске очистили. Но Куцый раскусил нас. Когда он пообещал быть через час на Вознесенском рынке с Красавцем, мы поверили. Вернее, я поверил. — Стас опустил кудлатую голову и замолчал, потом вновь поднял глаза на остальных. — Мы взяли трех оперативников из дежурной группы. Но на пустыре никто так и не появился.