Наследники Ваньки Каина (сборник)

Двое сидящих за столом людей в отлично сшитых костюмах смотрели на вошедших недружелюбно.—Вот гости мои,— сказал хозяин, показывая на них рукой.— Члены правления акционерного общества «Хлебопродукт». С кем честь изволим иметь?—Угрозыск!— сказал рослый в коричневом костюме, и укладка на его голове заколебалась. Климов узнал Таниного воздыхателя.

Клыч зорко оглядывал сидевших и хозяина.

Раз представляться не надо, такой вопросик,— сказал он.— Вы с московским поездом приехали?

С московским,— подтвердил низенький мужчина рядом с завитым,

Вы народ торговый, Шварца знаете?

Отчего же не знать, одним поездом ехали,— сказал завитой.

С кем он ехал, не помните?

Служащий у него в магазине. Федуленко, сопровождал. А что, случилось что-нибудь?— спросил низенький, с интересом приглядываясь к сыщикам.— Иначе чего бы вы этим интересовались?

—Вы их в вагоне видели?— не отвечая, расспрашивал Клыч.Климов, не отрываясь, смотрел на завитого, и тот повернул свое остроносое решительное лицо к нему и тоже смотрел враждебно и вызывающе.

Мы в другом вагоне ехали,— отвечал низенький, оглядывая Клыча и, видимо, оценивая его.— Федуленко раз прошел по нашему вагону, потом мы их не встречали.

А в Клебани они не сходили?

—Здесь, кроме нас, по-моему, никто не сходил.

—Ваши документы, пожалуйста!— Клыч протянул руку.

Оба вынули документы и подали ему. Климов отошел в угол к божнице, оглядывая старорусское убранство комнаты. К нему медленно приблизился завитой.

Добились своего?— спросил он свистящим шепотом.

Чего именно?— повернулся к нему Климов.

У стола негромко разговаривали хозяин, низенький и Клыч.

Таня ушла. А куда?

Куда?— спросил ошеломленный Климов.

Пошла благодетельствовать. К этой Клембовской. Чтобы та втянула ее в свои авантюры.

У Климова кругом пошла голова. Ушла, ушла все-таки от этих.

Какие такие авантюры у Клембовской?— спросил он, чтобы только что-нибудь ответить.

Она авантюристка,— злобно шептал завитой, обдавая его запахом вина.— И ее видят в самых гнусных притонах... Чего вы, собственно, добились, уважаемый товарищ?

Витя,— окликнул своего помощника Клыч,— идем.

Они спускались по лестнице, а в Климове все пело: ушла! Они шагали по улице, их сопровождали ребятишки, пылал закат, окрашивая в алое и накаляя стекла, а Климов был хмельной: «Ушла!— звенело у него в ушах.— Ушла!»

На станции Потапыч что-то рассказывал Клычу о переговорах с москвичами.—Климов! — приказал Клыч.— Узнай точно о поездах: будут ли еще сегодня? Были ли? И в какую сторону? Когда будут завтра?

Климов очнулся. У Клыча ввалились щеки, проступила серая щетина. Стас стискивал зубы. День догорал, а удачи не было.

Он быстро все разузнал у железнодорожников. Поездов сегодня не будет. Если только нанесет какой-нибудь шалый южный. Иногда так бывает. Завтра московский поезд в одиннадцать, а перед ним рабочий поезд до Андреевского в девять сорок пять.

Клыч уже сидел на дрезине, рядом с ним светлела легкая, почти пуховая шевелюра Стаса. Потапыч о чем-то беседовал с мотористом. Было еще светло, но солнце уже догорало за лесом, сумерки таились где-то за горизонтом. Климов пошел было к дрезине, но опять вспомнил про следы и повернул к путям. Все-таки странная эта была коляска. Почему она доехала только до рельсов? Не переехала их, да и не смогла бы в этом месте, не взгромоздилась бы на такую крутизну... Он вновь прошел до самого поворота проселка в лес, рубчатые шины хорошо отпечатались па ослизлом краю лужи. Он втянул ноздрями ночной воздух. Оглянулся на дрезину. Клыч и Стас смотрели на него. Он махнул им рукой. Клыч сказал несколько слов Потапычу и спрыгнул, за ним спрыгнул Стас. Они быстро прошли через пути и через минуту стояли перед ним.

—Что?— спросил Стас.

Климов молча показал им двойной след шин на грязи и повел к полотну железной дороги. Снова показал им од-печаток шин на влажном боку взлобка у насыпи. Они долго стояли, разглядывая следы.— А на той стороне путей?—Там нет,— сказал Климов.— Вот я голову и ломаю: след свежий. Обязательно сегодняшний. Значит, подъехали к самой линии, а потом повернули и обратно? Это для форсу, что ли?Клыч быстро пошел к лесу. Стас помчался к станционному строению. Климов ждал. Вернулся Клыч.

—Если бы поезд стоял на этом пути, то коляска могла оказаться почти рядом. В двух шагах от него, внизу.

Подошел Стас, ведя железнодорожника.

На каком пути стоял московский поезд?— спросил Клыч.

На этом самом, где мы стоим.

Так... А на коляске к станции кто-нибудь подъезжал, когда московский здесь стоял?

Кому же подъезжать? У нас и у мельника коляски нет. У нас в Клебани народ небогатый, знаете.

А в деревнях есть коляски на дутых шинах?

В селах? Может, и есть. У нас по уезду торговые села. Возницыно вот или другие...

Значит, вы не видели коляски на дутых шинах?

Нет.

Вы давали отправление московскому?

Да.

И всех, кто был на станции, разглядели?

Да кого тут разглядывать. Два калеки, три дворняги...

Пошли в Совет,— приказал Клыч.— Климов, сгружай Потапыча. Скажи мотористу: пусть едет.

Глава IX

Через полчаса на сельсоветской линейке они уже рысили по пыльному проселку, с двух сторон стиснутому подступившими к самому кювету березами и осинами. Лес гудел вокруг. Сумерки сгущались. Возница, изредка оборачиваясь к седокам, жаловался:

Нету порядку. Середь ночи вызывают в Совет, говорят: вези! А куда? А может, у меня нету никакой моей возможности? А?

Ты, дядя, вези. Потом поговорим,— отвечал Клыч. Остальные помалкивали. Минут через сорок услыхали лай собак, потом замелькали огоньки.

Решетовка,— сказал возница, оборачиваясь.— Дальше я вас, ребята, ни в жисть не повезу. Никакой такой моей возможности нету.

Проехали первую избу за глухим забором. Она стояла у самого леса. Сквозь дощатую ограду не было ничего видно. Потом избы пошли гуще, кое-где палисаднички, кое-где вообще никакой ограды. Сады были не у всех. Но седо, видать, не бедное — много железных и цинковых крыш. У церкви остановились. Рядом с ней над небольшим домиком реял по ветру флаг.

—Совет,— сказал возница.— Так я возвертаюсь, граждане товарищи.— Вот что, дядя, — внушительно сказал Клыч и сунул к самому лицу возницы удостоверение.— Сиди тут тихо и дуй в сопелку. Ежели исчезнешь, я тебя из гроба выну, понял?

Бородка мужика взъехала наверх, и он затряс головой:—За что томите, граждане начальники? Отпуститя!

—Может, и отпустим,— сказал Клыч и спрыгнул с подводы,— а ты жди. И чтоб никакой ини-циа-тивы.Климов и Стас тоже слезли с подводы, приморенный Потапыч дремал, привалясь к спине возницы.