Наследники Вещего Олега. Годы золотой славы

Тут Ольга не вытерпела. Настала пора раскрыть правду, пока Игорь еще больше не наломал дров, и дочь Вещего Олега решила действовать. Широко распахнув двери, она вошла в светлицу и решительно направилась прямо к жениху. Игорь, увидев ее, от неожиданности потерял дар речи. И на Черехе эта красавица показалась ему самой желанной девой на свете: теперь же в княжеском уборе, во всем блеске своей яркой красоты она казалась ему самой Лелей – юной богиней весны и цветения.

Ольга низко поклонилась ему и почтительно сказала:

– Не брани, княже, моего отца. Это не он, а я виновата, неправду тебе сказала, чужое имя назвала. А батюшка истину говорил, родной дочерью я прихожусь ему.

– Так ты и есть Ольга?! – наконец сумел произнести ошеломленный Игорь.

– Да, князь мой Солнечный, я – Ольга, и Вещий Олег мой отец, - улыбаясь, сказала псковская княжна. – Теперь решай, то ли отошлешь меня в Псков, как велел сейчас батюшке, то ли объявишь меня сегодня вечером своей невестой перед народом – все мы примем со смирением и покорностью твоей воле.

– Что ты, лада моя, ни за что я с тобою не расстанусь, - прошептал очарованный, околдованный красотой Ольги Игорь и прижал руки любимой к своему взволнованно бьющемуся сердцу.

У Олега защемило сердце при виде дочери и своего воспитанника. Как живо они напомнили ему давно умершего друга князя Рюрика и любимую жену Дарину. Вещий князь снова ощутил невольную вину. Сильно любили друг друга Рюрик и его ненаглядная лада если несмотря не то, что он разлучил их и сам женился на Дарине, их любовь не исчезла, не растаяла в звездном небе, а нашла себе пристанище в сердцах их детей.

– Но ты пообещал дочери князя Земовита Леславе, что женишься на ней первой, - нерешительно напомнила своему избраннику Ольга.

– Я возьму Леславу в свой дом, окажу ей честь и стану ей опорой и защитой, но ты, лада моя, солнце мое, краса чудная, будешь первой в сердце моем, и в княжеском тереме, - страстно сказал Игорь и оглянулся на Олега.

Олег, понимая, что влюбленных надо оставить наедине, чтобы они могли без помех поговорить друг с другом тихо вышел из светлицы и затворил за собой дверь. Радостно ему сделалось на сердце, - счастье любимой дочери, словно солнце, согревало ему душу. И поспешил он во двор встречать свое второе дитя, послал он за ним гонца сразу, как только понял, что Игорь отдал свое сердце Ольге. Время настало, и чувствовал Олег своим вещим сердцем, что сын приближается к княжескому подворью.

Олежек подъехал к крыльцу терема в сопровождении своей дружины, спрыгнул с буланого коня, небрежно бросил поводья своему невольнику-хазарину и Олег невольно залюбовался им. Статный витязь вышел из его сына, и красивый. Многие девушки заглядывались на него, сохли по нему.

– Соколик, кровиночка моя, наконец-то свиделись, - дрогнувшим голосом произнес он, подходя к нему.

– Здрав будь, батюшка, - нехотя откликнулся Олежек, кланяясь ему.

– Ну, как ты поживаешь, родной мой? Не имеешь ли в чем потребы? – начал нетерпеливо спрашивать Вещий князь, обнимая его.

– Мог бы жить лучше, если бы ты меня не гноил на финской заставе в северной стороне, а держал возле себя в Киеве. Мне подобает такая честь, ведь я твой единственный сын, - стал выговаривать отцу Олежек.

Высокомерие сына потушило радость Вещего Олега от долгожданной встречи, стал он суровым и задумчивым, и строго сказал:

– Пока не станешь более благоразумным, Олежек, о златоглавом Киеве даже не мечтай. В столице и без тебя хватает честолюбцев, вредящих Руси. Одумайся, пока не поздно – твоя заносчивость принесет много бед народу, а тебя погубит.

– Отец, нечего мне беды пророчить, вместо того, чтобы подобающую мне честь как соправителю-князю воздавать. Конечно, твоя первая забота – это Игорь, тебе не до меня! – рассердился сын. – Ему ты и свадьбу с Ольгой устраиваешь, а мне даже невесту еще не отыскал.

– Подожди чуток, будет тебе невеста. Такая как ты хочешь – знатная, красивая, богатая, с нравом как у голубки, - устало вздохнул Олег. Так, едва ли не ссорой, у него всегда заканчивались разговоры со старшим отпрыском. В разлуке он мечтал о встрече с ним, все перебирал в уме какие ласковые, идущие от отцовского сердца слова скажет ему, но все свидания заканчивались тоской и мукой от сыновьего непонимания. Разные они были с сыном, очень разные, хотя и носили одинаковые имена.

Олежеку понравилось обещание отца добыть ему желанную невесту. Он в первый раз удовлетворенно улыбнулся Олегу, и охотно повернулся к Ефанде, вышедшей на крыльцо встретить племянника. Тетушка никогда не читала ему нравоучений, и всегда ласкала и баловала его, стараясь возместить ему потерю матери.

Великая княгиня не обманула ожиданий княжича, ласково приветила и повела за собою кормить с дороги его и спутников. Вещий князь, глядя вслед уходящему сыну, подумал, что он оказывает дочери Земовита сомнительную услугу, предназначая ей такого самовлюбленного и капризного мужа. И все же супружество с Олежеком было для Леславы лучшей участью, чем подневольное проживание у викингов-данов.

Взгляд Вещего князя упал на невольника-хазарина. Темноволосый исхудавший мужчина в драной, намокшей от дождя одежонке с трудом удерживал в руках поводья резвого коня молодого княжича, строптиво бьющего об землю копытами, и надрывно кашлял. Олег нахмурился. Плохо, очень плохо его сын заботился о своих людях, и больной хазарин был лишним тому подтверждением. К тому же, невольник был в услужении у Олежека больше пяти лет, того срока, когда полагается пленника держать в рабстве. Желая подтвердить свою догадку, Олег подошел к кашляющему рабу и спросил его:

– Ильнар, я помню тебя. Вроде ты был куплен на торгах посадником Радимом более пяти лет тому назад?

– Уже седьмой год пошел, господин, как я попал в услужение к княжичу - прошептал измученный хазарин, почтительно кланяясь Вещему князю.

– Иди в людскую, скажи там, что я велел тебя накормить и подлечить, - сказал Олег. – После я сам займусь твоим лечением и отпущу после выздоровления домой в Хазарию, - ты уже отработал свою стоимость. А за то, что держали тебя в рабстве больше положенного срока, получишь от меня новую добротную одежду и немного денег на дорогу.

Ильнар со слезами на глазах прошептал слова благодарности великодушному князю – истомился он в рабстве, истосковался по своей жене с детишками, и решение Вещего было подлинным спасением для него. Олег подбодряющее хлопнул его по плечу и, взяв за уздечку сразу ставшего смирным коня Олежека, почувствовавшего твердую руку, повел его в конюшню, где сам его накормил и обтер мокрые бока сеном вместо Ильнара. На душе у Вещего князя стало легко: он считал тот день потерянным, если на его протяжении ему не удавалось сделать доброго дела, а подарить человеку свободу все равно, что выпустить птицу на волю. Воодушевляли Олега также мысли о предстоящем бракосочетании дочери и ее избранника.